Когда перед вечерним занятием я рассказал эту историю Медведеву, то услышал лаконичное: "Прибить паршивца!" Альтернативы он не видел. И мне вспомнилось шекспировское "Бить или не бить?" Вот только кого? Умышленное повреждение чужого имущества - это уголовно наказуемое деяние. Я отдавал себе отчёт, что на данный момент для каких-либо обвинений недостаточно информации. Фамилию одноклубника я называть не стал, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы сохранить её в тайне. Медведев считал, что у меня имеется подозреваемый. Он извергал ругательства, но я остался непреклонен.

Мы договорились, что вернёмся к этому случаю, когда сможем обнаружить новую информацию. Даже если допустить, что это сделал мой одноклубник, зафиксированный видеокамерой, необходимо было понять, что вызвало такую реакцию. Что могло подтолкнуть к активным действиям? Наше общение, если это можно назвать общением, носило чисто формальный характер. В этих условиях он не мог получить от меня никакой информации. Значит, получил её от кого-то другого. От кого? Скорее всего, от тех с кем он общался. Осталось только понять, кто из его круга мог обладать детонирующей информацией.

Когда я столкнулся с Бояриновым, мне пришло в голову, что обладаю небольшим рычагом воздействия на него. Грех не воспользоваться предоставленной им же самим возможностью развязать его язык и получить информацию. Чтобы никто не помешал нам, я отвёл его в сторону.

- Я видел тебя в одном уютном кафе с Татьяной Александровной. Что у тебя с ней?

Это был удар ниже пояса, но Павел справился с ним.

- Ты обознался.

- К твоему несчастью я был не один и этот номер у тебя не пройдёт

Произнёс это утверждение я спокойным уверенным голосом. Опровергать очевидное было бессмысленно. Кровь прилила к лицу Бояринова. Он понял, что ему сильно не повезло, и глупо отрицать факт посещения кафе. Только перед тем как ответить сглотнул слюну.

- Ты не поверишь, фантастический секс.

Выговорить это ему было нелегко. Очевидно, он обещал ей сохранить их отношения в тайне, но слова своего выходит не сдержал.

- Как ты с ней познакомился?

- Случайно. В одном кафе под названием "У миледи". Там любят сниматься на секс без обязательств скучающие женщины.

- Ты-то об этом кафе как узнал? Я слышал, что оно не дешёвое.

- Меня Георгий туда затащил, ему нужен был напарник на тот случай, если придётся разбивать пару.

- И ты не узнал её? Или у тебя отказали тормоза?

- Там настоящий полумрак, да и выпили к тому времени мы уже солидно.

- Но потом-то ты узнал её? Зачем тебе потребовалось продолжение?

- Я же тебе говорю, она потрясающая любовница... да и продолжение потребовалось ей. Мне даже показалось, что она сильно хотела мне понравиться.

- Я не отрицаю, ты - симпатичный парень, но зачем ты ей? Вы же разного поля ягода!

- По-моему она хотела отомстить Максимовичу.

- Одного раза было мало?

- Это ты у неё спроси, лично я не хотел продолжения. Но она намекнула мне, что это ей решать, когда нам расстаться. И я сразу понял, что попал в ловушку. Узнай Максимович о случившемся, он, как минимум, выгнал бы меня из команды без всякого выходного пособия!

- Да я так думаю, за пользование его женой он бы тебя просто убил. Слава рогоносца ему была ни к чему!

- Ты так думаешь?

- Я уверен в этом!

Паша побледнел. Очевидно, представил картину в деталях. Очень нескоро кровь стала возвращаться к его лицу.

- Татьяна Александровна то же самое мне говорила...

Я смотрел на Павла, и во мне крепла уверенность, что у него был отличный мотив убить Максимовича. Только хватило ли ему духа? Я склонялся к мнению, что у него "кишка для этого тонка". Однако давно уже известно, что даже самый трусливый зверь, будучи загнанным в угол, становится агрессивным.

- Теперь тебе ничто не мешает с ней расстаться.

- Если не считать потрясающий секс.

Он повторил эту фразу, и я почти ему поверил. А потом подумал, что этот потрясающий секс не помешал самому Максимовичу найти другую. Мой жизненный опыт подсказывал, что со стороны только легко осуждать, зато сложно разобраться. Слишком много подводных камней. К тому же жизнь в браке и интрижка на стороне несоизмеримые вещи. Я наблюдал за Бояриновым и пришёл к выводу, что что-то ещё держит его в напряжении.

- Ты большой мальчик, не мне тебя учить, как жить.

- Ты никому не расскажешь об этом?

- Я не вижу смысла рассказывать об этом кому-либо, но и давать обещаний не буду.

Павел был молод и кровь в нём, как и положено, играла. А поскольку в любовных играх он был мало искушён, то совратить его было несложно. Поэтому его поступки были ясны и понятны. А вот зачем он ей? Желания в ней, конечно, ещё тоже не угасли. Он молод, красив, управляем... и всё же, зачем? Возможно, когда-нибудь я пойму это. Я готов был потерпеть.

- Но есть одно но...

Мой собеседник весь напрягся, но промолчал, понимая, что я продолжу свою мысль и без его вопросов.

- Видишь ли, мне хотелось бы знать, кому ты рассказывал о том, что я провожу расследование?

Ответ был мгновенен.

- Никому.

Ответил он быстро, вот только напряженная работа его мозга продолжалась. Значит, был всё-таки кто-то.

- Я же тебя не тороплю. Хорошенько подумай!

И он добросовестно подумал. Весь мыслительный процесс отразился на его лице. И родился новый ответ.

- Возможно, я обмолвился Татьяне Александровне. Она регулярно интересовалась делами в клубе. Максимович любит выпить, а я даже от малого количества алкоголя сильно пьянею. Поэтому не помню, что конкретно я ей рассказывал.

- Но что-то о моём расследовании ты говорил?

- Да, только не могу вспомнить что.

В этом не было ничего удивительного. И атмосфера не та, и алкогольное опьянение. Да и не придал он этому факту значения. Я был абсолютно уверен, что он рассказал ей всё, что знал, да, возможно, ещё и добавил от себя. Только что это изменило? Не этим ли вызван интерес Максимович к смерти своего мужа? Однозначно да. Но колёса прокалывала не она. Стопроцентное алиби. И тут мой внутренний голос возмутился. Сама не прокалывала, но могла кого-то попросить. Вот только зачем ей это? Однако внутренний голос напомнил мне, что если Максимович был убит, его жену нельзя пока вычёркивать из списка подозреваемых. За рулём была не она, справиться с большим современным грузовиком и мужчине непросто, но она могла нанять киллера. Опровергнуть эту версию я пока не могу.

Бояринов обмяк и вызывал у меня жалость, но я не мог не воспользоваться удобным моментом и не задать ему ещё один вопрос, что так долго не давал мне покоя.

- Паш, а зачем ты попросил Соколова позвонить Серебровскому?

- Когда?

Бояринов задал мне вопрос, но по его лицу я почувствовал, что хотя это произошло достаточно давно, он прекрасно понял, о чём я. Кровь вновь отлила от его лица. С нервами у парня совсем плохо.

- В день гибели.

- Я же сказал, мне нужно было всё ему объяснить, а он не брал трубку.

- Что ты имеешь в виду под словом всё?

- Да всё, начиная с моего ДТП.

- Леонид Сергеевич узнал о нём?

- Нет, но я же сказал, что он хотел выгнать меня из команды за этот дурацкий автогол. А мне ведь просто не повезло.

Похоже, Серебровский всерьёз думал, что это Бояринов предатель.

- Так тебе удалось хоть что-то ему объяснить?

- Нет.

И вновь Бояринов сильно побледнел. Что же это с ним такое? Я так начну думать, что с этим нырком в кювет всё не так просто.

- Ты ничего не хочешь мне рассказать? Это же дело времени, я всё равно узнаю.

Было заметно, что он очень не хотел делать шаг мне навстречу, однако сложившиеся обстоятельства вынуждали его это сделать.

- Я ... я был свидетелем гибели Серебровского. Я... я был на трассе рядом с ним. Но я не виноват! Он сам вылетел в кювет, я не сталкивал его.

- Это твоей машины он коснулся, перед тем как вылететь с трассы?