— Передайте Вас, пусть готовит аппаратуру.

И наступал праздник.

Уже шел третий месяц, как «Сегежа» приземлилась у Манве, но праздничных дней было всего шесть.

О том, чтобы очистить планету от радиации, не приходилось пока думать. Эта задача не под силу «Сегеже» и даже самой природе — пройдет еще много лет, прежде чем люди смогут снова ходить куда хотят и когда хотят по улицам и холмам планеты Муна.

— Мы наблюдаем с вами рождение совершенно новой цивилизации, — сказал корона Аро. — Был Адам, но неудачный, потом появились еще двое — они-то уже были больше похожи на настоящих Адама с Евой- теперь люди будут плодиться и умножаться. Я правильно цитирую Библию?

— Я сначала опасался, что могут быть какие-нибудь раздоры между лигонцами и пьи. Все-таки враждующие народы, — произнес капитан.

— Они уже не враждующие народы, — ответил Аро. — Они не народы.

— Они должны стать одним народом.

— Ранмакан откуда-то достал жвачку, — уронил Кудараускас, который теперь с особым вниманием следил за жизнью Адама планеты.

Ранмакан отталкивал его чем-то, и в то же время характер его гипнотизировал Зенонаса. Зенонас обязательно должен был знать, где тот находится и что делает.

— Это ему Девкали привез из города, — сказал Аро.

— Она не вредна? — спросил Кудараускас.

— Не вреднее курения. Легкое наркотическое средство.

— И все-таки, может, не стоило завозить ее в купол? — спросил Загребин. — Поговорить с Девкали? Курение — очень вредная привычка.

— Не надо, — возразил Аро. Он поднялся и подошел поближе к экрану. Хвост вяло волочился за ним по полу. — Это не наше дело.

— Не наше? — спросит несколько агрессивно Кудараускас. — Неужели мы дадим им вернуться к прежнему?

— Пока нет ничего, что указывало бы на такую опасность. — Аро глядел, как на экране маленькие фигуры людей суетились вокруг роботов, втаскивавших балки перекрытий на строящийся дом.

— Сначала жвачка, старая привычная жвачка, потом другие не менее привычные наркотики и поступки. Потом нас попросят удалиться потому, что мы уже сделали свое дело. И все начнется снова.

— Вы удобный оппонент, Зенонас, — произнес Аро. — На вас можно проверять сомнения. Вы неправы хотя бы потому, что на ближайшие годы люди планеты зависят от нашей помощи. Они не смогут покинуть купол.

— Я не говорю о завтрашнем дне, — ответил Кудараускас. — Я стараюсь смотреть в будущее.

— Мы туда заглянуть не сможем. Пока, — сказал Аро. — Но, по-моему, нет оснований для пессимизма. Самое трудное позади. Самое трудное было вернуть к жизни первых людей. Теперь они сами заботятся о себе и, насколько понимаю, не собираются быть нашими нахлебниками. Поговорите с Девкали.

— Девкали — особый случай. Он и до войны был исключением, — напомнил Кудараускас.

— Ну, не таким уж исключением…

— И все-таки таких, как он, которых боялись настолько, что ссылали на далекий остров, — таких было немного.

Вошел Малыш:

— Через пять минут отправляем капсулу по галактическому каналу связи. Дополнений не будет?

— Совсем забыл, — спохватился Аро. — В аппарате выгорели кристаллы настройки. Если их не пришлют на грузовом корабле в ближайший месяц, мы пропали.

2

Пирра кормила пса. Это был пес охотников-пьи: его Малыш нашел в той же пещере. Пса переселили под купол первым, раньше людей. Псу под куполом не нравилось- было скучно и ничем не пахло. Он подбегал к стене, чуть матовой у основания, и вглядывался в дождливый мир снаружи. Псы на Манве, длиннохвостые, длинноногие (кстати, не хищники, а грызуны), не лают. Пес попискивал и царапал лапой стенку купола. Когда утром в купол приходили на работу люди, пес встречал их у тамбура, катаясь от радости по гладкому стекловидному полу. Пирра приносила ему из кухни объедки, и пес подолгу копался в них, отыскивая для себя экзотические и соблазнительные кушанья.

— Ешь, пес, — говорила Пирра. — Малыш найдет тебе компанию. Малыш обещал.

Пес не знал, что такое компания, но все равно вежливо мотал головой, продолжая копаться в объедках.

— Здравствуй, Пирра, — сказала Кирочка Ткаченко, незаметно подойдя сзади.

В руках у Кирочки был пакет с удобрениями, а сзади стоял понурый робот, переданный для огородных работ. Может быть, робот и не был понурым, но это сказал о нем корона Вас, и все поверили и с тех пор говорили, будто робот опечален, потому что ему не хочется копаться в маленькой грядке, насыпанной в дальней стороне купола.

За огород отвечала Пирра. Когда-то, до ареста, Пирра была агрономом. Теперь она сама нашла и принесла на «Сегежу» семена и ветви растений. Вас оживил их.

Девкали и Пирра уже были знакомы с коронами. Они сами попросили об этом. Корона Аро, менее занятый в лаборатории, нередко разговаривал с Девкали, хотя все равно лучшим другом того оставался Слава Павлыш. У них вообще были отношения особого рода. Девкали считал Павлыша своим дважды спасителем. А Павлыш втайне гордился тем, что они с Антипиным не вернулись на «Сегежу», когда уже не осталось никаких надежд…

Кирочка с Пиррой подошли к огороду, окруженному невысоким забором, чтобы пес не забрался на плантации. Пес бежал за ними и делал вид, что его плантации совершенно не интересуют. Это была явная неправда, и потому женщины захлопнули дверь перед его носом. Пес раза два пискнул и тут же, забыв о Пирре, побежал к строителям.

Первый дом был уже почти готов. Дом был одноэтажный, длинный, с покатой крышей. Он был разделен на две половины: на одной жили Девкали с Пиррой, на другой было несколько комнат, которые занимали пьи, Ранмакан и сутулая пожилая прачка из пригорода Манве. Прачка тосковала по своей большой семье, погибшей в один миг во время взрыва, и по ночам стонала во сне, несмотря на лекарства, которые ей давал Павлыш.

Девкали с одним из охотников-пьи красил дом. Стремянку держал Малыш. Он ждал очереди покрасить. Окраска домов и заборов, как известно, еще со времен Марка Твена вызывает в наблюдателях желание включиться в этот процесс. Малыш от таких наблюдателей ничем не отличался. Он пришел под купол с полчаса назад, чтобы проследить, как роботы монтируют связь, но, на его счастье, робот сломался, и Антипин, углубившись в машинное чрево, уверял, что раньше, чем к обеду, связиста в строй не вернет.

Второй охотник-пьи — настолько маленький, что ростом уступал Малышу, — сколачивал разобранный при перевозке стол. Работа охотнику нравилась. Он мурлыкал какую-то заунывную песню, набрав, совсем как плотник на Земле, полный рот гвоздей с треугольными шляпками.

Только Ранмакан не участвовал в строительных работах. И тому были причины. Ранмакан широкими шагами мерил соединительный туннель между «Сегежей» и куполом и думал. Кудараускас неосторожно намекнул ему, что каждое слово, написанное первым восставшим из мертвых жителем Муны, представляет неоспоримый интерес для Галактики. И Ранмакан обдумывал свои мемуары. Лучшим местом для этого оказался длинный соединительный туннель. Туннель был прозрачным, и Ранмакану представлялось, что он гуляет по открытому полю. Кроме того, в туннеле лучше слышался стук дождевых капель, и это организовывало мысли. Для творческого процесса полезно было смотреть на дальние холмы, хотя с ними у Ранмакана связаны очень тяжелые воспоминания — именно там он бродил, разуверившись, что может встретить хоть кого-нибудь. Однажды ему почудилось, что он увидел человека в скафандре; он бросился к нему по осыпи, сбрасывая вниз камни, но человек оказался бредовым видением. Когда Ранмакан добежал до скалы, там уже никого не было…

3

Ранмакан принес первую часть своих мемуаров в каюту к Кудараускасу. Мемуары были написаны от руки, ровным канцелярским почерком, и, когда Ранмакан ушел, Зенонас прошел в сектор Мозга и уговорил вахтенного механика Кирочку Ткаченко отдать ему ровно пять минут времени Мозга, чтобы тот перевел мемуары. За это Зенонас пообещал дать их почитать Кире, конечно, с разрешения автора. Ранмакан уже намекнул, что собирается писать продолжение и, может быть, даже роман о последних днях жизни планеты Муна.