Значит, Ранмакан убежал.

В распоряжении Ренци было немного возможных ответов на вопрос, куда исчез скафандр, но он не стал искать второго или третьего ответа — для него было совершенно ясно, что скафандр мог взять только Ранмакан.

Ренци подошел к стене купола и стал вглядываться в темноту. В свете сигнальных башенок многого не увидишь. Ренци хотел бы выйти наружу и посмотреть, не осталось ли следов Ранмакана, но второго скафандра не было, а бежать на корабль три минуты — этого времени в распоряжении Ренци нет.

Прожектор «Сегежи» прошел широким светлым кругом по земле за сигнальными башенками. Ренци следил за его движением, но в полосе ничего не оказалось. Или Ранмакан убежал подальше, или он прячется здесь, где-то у купола.

Ренци взглянул вдаль. Ему показалось, что со стороны гор мелькнул огонек. И тут же совсем неподалеку от купола по направлению к сигнальным башенкам ринулась человеческая фигура.

Ранмакан!

Шахтер распахнул люк в шлюз и, задвинув его- без этого не откроешь следующий, — рванул внешний люк. Люк открылся. Ренци не думал о радиации. Он ясно видел, как к кабелю, соединяющему сигнальные башенки, бежит человек.

Ренци догнал Ранмакана у одной из башенок, когда тот перерубал кабель топором. Ранмакан, оглохший от лихорадочного стука сердца, не услышал, как к нему подбежал Ренци.

— Ах ты, слизняк! — крикнул шахтер.

Кабель был уже перерублен, и сигнальные вышки, хоть и продолжали перемигиваться, перестали быть единым целым — теперь сквозь их цепь можно было пройти к кораблю, не подняв тревоги.

— Ах ты, слизняк! — кричал Ренци, схватив Ранмакана за горло.

Тот отчаянно извивался в его руках, стараясь достать пистолет. Армейский пистолет, который ему дал на прощание Бессмертный. Страх смерти- смерти, так часто настигавшей его за последнее время, — придавал ему силы, и он все-таки умудрился выхватить этот пистолет, и мутнеющий рассудок заставил его нажимать и нажимать курок, всаживая пули в тело шахтера, который, и умирая, не отпускал его горла.

Механик, примостившись на коленях Райкова, указывал путь к главному входу. Группа Бессмертного, которая должна была во время переговоров незаметно подкрасться к кораблю и захватить его и купол с помощью предателя, ушла в Манве оттуда. Они ехали на военном грузовике, и, возможно, удастся догнать их по пути.

От главного входа повернули вниз, в долину. Ехать было легко. Дорога прилично сохранилась, да и лучик прожектора «Сегежи», видный за много километров, служил хорошим ориентиром.

Павлыш старался выжать из вездехода все возможное: с каждой секундой пассажиры «Ежа» принимали все большие дозы радиации, и с каждой минутой увеличивалась опасность для корабля.

В кабине молчали. У Малыша кровоточила рана, и он прижимал к ней мокрую от крови ладонь, морщась от каждого толчка. Райков прислушивался к биению собственного пульса. Он был храбрым парнем и в других случаях не струсил бы, но невидимость и неумолимость врага, закравшегося в его тело, настолько пугала, что он, незаметно для окружающих, прижал лицо к спине сидевшего у него на коленях механика, чтобы защититься от радиации. Хоть это было и бессмысленно.

Механик о радиации не думал. Он свыкся с близостью смерти. Он хотел только дожить до утра, чтобы увидеть солнце, он хотел, чтобы убили генералов и солдат — всех. Он держал в руке пистолет, готовый стрелять в любой момент. Он сам собирался вершить правосудие.

Девкали и Павлыш думали об одном и том же- о женщинах, оставшихся на корабле, о женщинах, которым грозила опасность. Но если Девкали сейчас не мог думать ни о чем, кроме судьбы Пирры, то Павлыш еще думал и об Антипине, о его таинственном исчезновении. Ему все время хотелось вернуться обратно, как человеку, который вспомнил в последний момент перед отходом поезда, что забыл попрощаться с кем-то из родных, да уже поздно: поезд тронулся…

Грузовик они настигли неподалеку от города. Что-то случилось с мотором, и один из солдат копался в нем. Остальные столпились рядом, странно знакомые в скафандрах космонавтов.

— Их можно принять за нас, — сказал Павлыш.

— На это и рассчитывают, — подтвердил Малыш.

— Приготовиться к бою, — скомандовал Павлыш. Он затормозил метрах в пятидесяти от грузовика, за крутой скалой. — Я буду здесь, у лазерной установки. Девкали, Райков, с автоматами быстро выскакивайте и ложитесь за камни.

Эта операция заняла меньше минуты. Механик с пистолетом в руке тоже выскочил из вездехода и, перебежав дорогу, вскарабкался на склон холма и залег там.

Павлыш включил усилитель и подсоединил к нему кабинного лингвиста. Он не следил, как и куда исчезли его товарищи. Надо было использовать неожиданность.

— Сдавайтесь! — крикнул он, включив усилитель на полную мощность. — Вы окружены! Сдавайтесь!

Группа солдат в скафандрах, стоящая до этого в растерянности, — они не могли разобрать, что за машина догнала их: слишком ярко били в глаза фары, — тут же рассыпалась по кустам. Только шофер присел за капот грузовика, и ноги его были хорошо видны Павлышу.

— Приказываю немедленно выйти из укрытия и бросить оружие, — продолжал Павлыш. — Сопротивление бесполезно!

В ответ автоматная очередь простучала пулями по прозрачному куполу вездехода.

— Не пробьют? — спросил Малыш.

— Не думаю, — ответил доктор. — Если у них нет гранат…

Затрещали очереди из-за камней вокруг вездехода. С той стороны начался на высокой ноте и оборвался крик.

Павлыш развернул лазерную установку и дал лучом по задним колесам грузовика. Грузовик осел на дорогу, и над ним поднялась туча светлого, видного в ночи дыма. Шофер выскочил из своего укрытия и метнулся к скалам. Сухой пистолетный выстрел оборвал его бег. Механик сводил счеты.

— По крайней мере, мы их задержали, — сказал Павлыш. — До корабля они не доберутся.

Он еще раз нажал на гашетку и превратил грузовик в пылающую кучу металла и дерева.

В свете пламени за одним из камней блеснул шлем.

— Сдавайтесь! — еще раз крикнул Павлыш.

Снова треснул пистолетный выстрел. Шлем за камнем исчез. Автоматы Христо и Девкали молчали.

— Не стрелять! — приказал Павлыш. Он опасался, что механик не сможет удержаться, видя перед собой цель.

Человек в скафандре поднялся во весь рост, держа над головой автомат, и осторожно вышел на освещенную фарами дорогу. Как будто выжидавшие, что будет с их товарищем, остальные солдаты тоже покинули укрытия. Они воевали не потому, что хотели этого, — они боялись смерти. И если бы Вапрас подслушал их тихие разговоры на деревянных койках подземной казармы, он бы всерьез усомнился, стоит ли начинать войну.

Автоматы звонко брякнули о камни дороги. Девкали поднялся из-за своего укрытия и пошел по дороге к сбившимся в кучку солдатам. Райков стоял на месте, прикрывая его на всякий случай, если солдаты замыслили военную хитрость. Он знал о военных хитростях только из книг.

Неожиданно из-за камня блеснул огонь. Автоматная очередь. Девкали схватился за бок и медленно осел на землю. Быстрее всех отреагировали солдаты. Они расхватали брошенные автоматы и засыпали пулями Бессмертного, укрывшегося за камнем и ведшего свою личную войну с Девкали. Солдаты хотели жить. Они хотели показать, что полностью и безоговорочно перешли на сторону новой власти…

Тело Бессмертного, прошитое чуть ли не сотней пуль, брать с собой не стали. В вездеход уложили раненого Девкали — его удалось кое-как перевязать.

Солдаты шли впереди ползущего вездехода. Их охраняли, хотя всем уже было ясно, что это лишнее. Павлыш вел вездеход.

Процессия медленно спускалась на равнину, к близкому уже диску «Сегежи» и освещенному букетами ламп куполу.

Генерал долго не отходил от рации. Он еще стоял над ней, когда вернулся Загребин после тяжелого разговора с Аро, который считал, что следует согласиться на требования генерала, однако, улетая, взять с собой тех из жителей Муны, которые не захотят оставаться здесь. Аро был уверен, что генералы, такие агрессивные сейчас, вскоре растворятся в новом обществе и их присутствие под куполом ничего не изменит. Тем более ведь оставался риск, что генералы все-таки осуществят свою угрозу и запустят ракеты в Манве, погубив поселение и корабль.