Теперь патрицию никуда не скрыться от генерала. Патриций понимает это, осторожно касается локтем Пирры. Так надежнее. Патриций выбрал союзников.

— Простите. — Генерал смотрит на часы. — Мне нужно выйти на связь с моим центром.

Он встает, подходит к рации и отбивает условный знак. Снежина ясно видит Вапраса, сидящего в своем кабинете.

— Итак, — генерал возвращается на свое место, — мы хотим узнать, зачем вы к нам прилетели и чего хотите.

Загребин говорит вкратце о существовании Галактического центра, о вспышках, засеченных астрономами, о разведдиске и о том, как «Сегежа» попала на Муну. Он говорит и об аппарате Вас. Он ничего не скрывает. Он даже говорит о том, что на планете, под куполом, создан свой Совет, который и управляет Муной.

— А дальше? — спрашивает генерал.

— Дальше? В скором будущем- я думаю, через несколько дней- сюда прибудет другой корабль.

— Такой же, как ваш?

— Нет, автоматический, без людей. Он привезет дополнительные дезактиваторы. К этому времени люди смогут кое в чем себя обеспечить.

— Это все интересно, — говорит генерал. — А дальше? Что будет с вами?

— Мы улетим отсюда. Мы улетим, как только нам представится возможность. Но мы будем прилетать, когда это понадобится жителям Муны. Мы хотим помочь вам уничтожить следы войны, мы должны установить здесь хотя бы еще один аппарат по оживлению людей.

— Теперь мы подошли к самому главному, — произносит генерал. — К тому, зачем я сюда пришел. До того как вы прилетели сюда, на планете существовало правительство.

— Мы плохо служили народу, — неожиданно для самого себя вмешался патриций. — Мы погубили планету.

— Это не наша вина, и не нам сейчас ее обсуждать, — оборвал генерал. — Всем ясно, что такое больше не повторится, раз мы уничтожили наших врагов.

— Разрешите справку… — сказала Пирра. Она молчала до сих пор, не в силах побороть унизительного чувства страха при виде этой формы, этих уверенных в себе людей- хозяев планеты. Она не могла избавиться от страха, животного, бессмысленного страха, рожденного воображением, которое показывало ей будущее, где генералы снова станут господами Муны. — Разрешите справку… — Пирра обращалась к капитану, и тот кивнул. — Под куполом живут два человека, по национальности пьи. Мы найдем и других… Один из пьи — член Совета планеты.

Пирра замолчала. В конце концов, то, что она сказала, не играет особой роли. Особенно сейчас, когда там у них Девкали.

— Та-ак, — отозвался генерал. — Тем хуже. Я продолжу. — Генерал сфотографировал взглядом Пирру. Она тоже теперь навсегда осталась в его памяти, ей тоже подписан приговор. — Законное правительство, о котором я говорил, существует и сейчас. И я его представитель. Если вы сомневаетесь в наших полномочиях, вы можете поднять документы министерства войны: я заместитель министра войны; генерал Вапрас, находящийся сейчас на базе, — глава разведки. Мы- правительство Муны — можем вам предложить следующее: вы немедленно покидаете планету, оставив нам купол и очистители воздуха. В будущем ведете переговоры только с нами и через нас.

— Вы кончили? — осведомился вежливо Загребин. — Тогда скажу я. Во-первых, я не считаю вас законным правительством Муны. Сколько вам осталось жить в вашей норе? Год? Полгода? Вы же мертвецы, закопавшиеся под землю и умершие много месяцев назад.

«Что с капитаном? — подумала Снежина. — Он никогда еще не повышал голоса».

Она ожидала, что он будет куда осторожней и спокойней, но раз он потерял сдержанность, тем лучше. На его месте Снежина говорила бы еще резче.

— Второе, — продолжал капитан, игнорируя возмущенный жест генерала. — У меня тоже есть встречное предложение. Вы все покидаете пещеру и переходите в купол. Без оружия. Ни у кого из обитателей купола его нет. В куполе вы живете, лечитесь — вас всех надо срочно лечить — и вместе с теми, кто уже живет там, решаете, улететь нам или нет.

— Это вмешательство в дела нашей планеты!

— Да, — сказал Загребин тихо. — И теперь я хотел бы выслушать присутствующих здесь членов Совета купола.

Загребин обернулся к Пирре.

— Нет, — возразил генерал. — Мы этого Совета не признаем. Я хочу задать вам вопрос: признаете ли вы силу?

— В каком смысле?

— А вот в каком. На нашей базе, недоступные для вашего оружия, спрятаны ракеты с ядерными боеголовками. В любой момент они могут быть выпущены по вашему кораблю. От вас останется мокрое место. От вас и от вашего купола. Кроме того, у нас заложники, несколько человек с вашего корабля. Подумайте об их судьбе. Я предлагаю объявить перерыв. Мне надо выйти на связь с базой и рассказать о ходе переговоров. И не пытайтесь меня остановить. Я старый солдат. За каждый волос, упавший с моей головы, упадет голова вашего человека. Надеюсь, мы понимаем друг друга.

Генерал снова посмотрел на часы и прошел к шахматному столику, на котором стояла рация.

— Принесите чаю, — попросил устало Загребин и тяжело прошел к выходу. Он шел посоветоваться с короной Аро.

Бауэр вышел вслед за ним.

Ренци медленно брел по куполу. У большого дома под ярким фонарем сидели женщины. Они сидели, как сидят в бомбоубежище в ожидании разрыва бомбы. Ренци не стал подходить к ним. Он обошел дом сзади; там в зарослях вокруг стола профессора Кори стояли мужчины, восемнадцать человек- армия купола. Они были плохо вооружены. Они, можно сказать, не были вооружены совсем, если не считать оружием нескольких плохо заточенных кухонных ножей и пик — ножей на длинной палке.

— Как дела? — спросил один из охотников-пьи на ломаном лигонском.

— Они разговаривают, — ответил Ренци. — Они все разговаривают.

— Ты видел солдат?

— Да. Двое сидят в коридоре. Их пустили в корабль. Один даже в самой комнате. У него рация.

— Неужели они поверят солдатам?

— Могут поверить. Когда я сегодня просил у капитана оружие, он сказал, что оружия нет. Он не хочет ввязываться в наши дела. Где Ранмакан?

— У себя. У него болит живот.

— У него всегда болит живот, — засмеялся кто-то из мужчин, — когда надо работать или воевать.

— Я пойду проведаю его, — сказал Ренци, — он больше нас знает о пришельцах. Если они оставят нас, все пойдет по-старому, и мы снова станем рабами. Надо строить баррикаду у входа в купол.

— А если солдаты согласятся войти в купол?

— Как — войти?

— Как мы, без оружия?

— Кто тебе сказал такую чепуху?

— Ранмакан. Он сказал, что солдаты тоже хотят жить. И их можно понять.

— Я все-таки пойду поговорю с Ранмаканом.

Ренци попрощался с мужчинами и пошел к большому дому. Женщины увидели его издали, встали, но никто не осмелился задать ему вопроса.

Ранмакана в комнате не было.

Ренци вышел снова на крыльцо, спросил у женщин, где Ранмакан.

— Он ушел. С полчаса, как ушел.

— Куда?

— Вроде бы на корабль.

— Нет, его там нет, я сам там был.

Перед тем как возвращаться на корабль, Ренци обошел купол вокруг. Потом вернулся к кораблю и спросил стоявшего у входа Бауэра:

— Ранмакан не проходил?

— Нет, а что?

— Ничего. — Ренци сразу ушел. Он был зол на всех пришельцев.

Бауэр вздохнул и вернулся в шлюзовую камеру. Под прозрачным темным потолком коридора было неуютно, и он чувствовал себя беззащитным.

Ренци мог бы объявить тревогу и разослать на поиски Ранмакана мужчин, но ему не хотелось поднимать шум раньше времени. Ранмакан вполне мог прятаться под кустом — такой человек.

Ренци шел по самому краю купола и время от времени всматривался в ночь. Там, на пустыре, успокоительно перемигивались башенки сигнализации. Ренци дошел уже до второго шлюза, выходящего из купола на улицу, и остановился у кучи досок и ящиков, сложенных еще вечером; если придется воевать, то основная линия обороны пройдет у шлюза. Ренци заглянул в шлюз. Там должен висеть скафандр. На всякий случай скафандр висит в каждом шлюзе.

Скафандра не было.