— Ты ведь не забыл, что похож на меня, правда? — закрывая дверь, Тристан пожурил Ярека. — Что он подумает, увидев тебя в таком виде, с голой задницей, и предположив, что это я?

— Что ты хорошо повесился? — предположил Ярек с непроницаемым лицом, только уголок его рта дернулся в сдерживаемой улыбке.

Тристан швырнул в него подушкой. — Подлиза!

Ярек поймал ее. — Я тебя смутил? Прости.

Тристан пожал плечами. — Нет, все в порядке.

Это не было смущением. Больше похоже на зависть. Тристан жалел, что не может так легко и беззаботно относиться к своему телу, голому или нет. Ему вообще хотелось бы легче относиться к жизни. У него не было к этому таланта.

Они поужинали в постели, по очереди таская еду друг у друга, хотя Ярек скорее ковырялся в ней, чем ел как следует, а затем возобновили прерванные занятия. Прижавшись друг к другу всем телом, они неторопливо целовались, как будто у них было все время на свете. Тристан почувствовал легкую боль между ног после нескольких раундов энергичного совокупления, но это был приятный ожог, напоминание об их телах, соединенных таким множеством приятных способов, и его член, безусловно, голосовал за продолжение. Простыни под ними были смяты в беспорядке, и Тристан мог чувствовать жар эрекции Ярека рядом со своей собственной, мучительное ощущение, потому что ему нужно было больше трения, больше, больше, и прямо сейчас.

— Ш-ш-ш, спешить некуда, — прошептал Ярек, прижимая свой член к члену Тристана и крепко обнимая их обоих. — Не торопись. Не кончай, пока я не разрешу.

Бедра Ярека лениво покачивались, и Тристан изо всех сил старался не извиваться в неконтролируемом экстазе, или, может быть, агонии, или и том, и другом. Ярек двигался целеустремленно, но жестоко медленно. Тристан вцепился ему в спину, ногти впивались все глубже и глубже, все мышцы напряглись от желания. Он потерял всякое представление о том, сколько времени прошло, но он не мог больше сдерживаться, не мог, не мог…

— Еще нет, — предупредил его Ярек со злой усмешкой, сжимая основание члена Тристана, чтобы предотвратить приближающийся оргазм. — Я хочу насладиться этим. Смаковать тебя, пока я могу. Твое лицо… теперь оно такое открытое, такое беззащитное. Мне нравится.

Ярек провел пальцем по полуоткрытым губам Тристана, засунул его в рот, затем добавил еще один, и Тристан застонал вокруг пальцев в ответ на резкую команду: «Покажи мне, в каком ты отчаянии».

А он действительно был в отчаянии. Их эрекции все еще касались друг друга, но лишь слегка. Тристан с трудом удержался, чтобы не схватиться за свой член и грубо не кончить — нескольких рывков было бы достаточно. И все же он заставил себя лежать спокойно, сжимая в кулаках простыни, в то время как пальцы Ярека продолжали погружаться в его рот. Может быть, именно завороженный взгляд Ярека остановил его. Или то, как прерывисто тот задышал, когда Тристан обвел языком чувствительные кончики пальцев, жадно и послушно посасывая их.

Он хотел, чтобы Ярек тоже потерял самообладание. Он хотел увидеть то же самое нетерпение, то же самое желание на лице, которое отражало его собственное. Ради этого он вполне мог подождать.

Но, о Боже, все было бы намного проще, если бы он был связан, как-то зафиксирован! Может быть, стоит попросить Ярека снова связать его?

— Хорошо, — немного неуверенно похвалил его Ярек. — Вообще-то, идеально. Я думаю, ты заслуживаешь награды.

Наконец, скользкие от слюны пальцы убрались, и было легко догадаться, куда они направятся дальше. Тем не менее, Тристан задохнулся, когда почувствовал их на своей сверхчувствительной расщелине, осторожно пробирающихся, ощупывая. Затем они скользнули внутрь, толчком погрузившись вглубь, и Тристан извивался на них, растягиваясь и обжигаясь одновременно восхитительно и слишком сильно, чтобы вынести.

— Слишком рано? — осторожно спросил Ярек, разминая нужное место, но Тристан только промычал в ответ, не в силах произнести ни слова. Он не знал, хочет ли он больше ощущений или меньше, слишком ли он сильна боль, чтобы продолжать или нет. Он предпочел бы, чтобы Ярек решил за него — в этот момент, на грани полной потери контроля, он не возражал, если Ярек завладеет его телом и будет владеть им столько, сколько захочет. Это почти было бы любезно с его стороны.

Еще несколько толчков, и пальцы Ярека исчезли, оставив его опустошенным, слишком опустошенным. Вместо этого член Ярека скользнул по его промежности, не входя внутрь, а просто дразняще покачиваясь вверх-вниз вдоль расселины. Тристан застонал, когда рука Ярека снова сомкнулась вокруг его давно забытой эрекции, и Ярек наклонил голову, чтобы прикусить губы Тристана как раз вовремя, чтобы уловить этот звук. В его глазах был голод, яростный и неудовлетворенный, выражение, к счастью, близкое к тому, что хотел увидеть Тристан.

— Знаешь, не имеет значения, внутри тебя я или нет, — запинаясь, пробормотал Ярек. — Я все равно владею тобой в этот самый момент, всем тобой.

И это было правдой, верно? Ярек стал его единственным якорем, привязывающим к реальности, когда Тристан самозабвенно толкнулся в его в кулак, выгибаясь от прикосновения, забыв о шрамах на своем теле, о беспокойстве, о контракте Ярека или о чем-то еще. Он чувствовал, как растворяется в похоти, тает, отпускает все…

— Сейчас, — сказал Ярек. — Кончай.

Удивительно, что крик Тристана не переполошил весь отель. Должно быть, звукоизоляция здесь была очень хорошая.

За окном только что выпавший снег искрился на солнце на красных черепичных крышах, и Старый город был торжественно-праздничным в своем белом одеянии. Когда они лежали в постели, усталые и довольные, все было восхитительно прекрасно, но Тристан чувствовал, что идиллия может рухнуть в любую минуту.

Он хотел сделать ее более постоянной, по крайней мере, до некоторой степени. Но подозревал, что он может потерпеть неудачу.

Тристан отложил разговор с Мейером до следующего утра, прекрасно понимая, что это было трусостью с его стороны. Гораздо легче обсуждать деловые вопросы, когда речь идет только о деньгах. Деньги были важны, да, но он мог найти другую работу, если что-то ему не нравилось. Фриланс имел свои преимущества. Но теперь… На карту было поставлено нечто гораздо более важное, и это нервировало.

Разговор с Мейером оказался таким же неприятным, как и ожидал Тристан.

— А зачем мне разрывать контракт? — сказал он и только покачал головой, когда Тристан предложил ему обойтись без оплаты за успешно завершенную работу по изгнанию бесов. — Хотя я и благодарен Вам за помощь, я не могу сравнить вашу работу с несколькими месяцами службы. Уверен, вы понимаете.

— Что я могу предложить, чтобы заставить вас передумать? — спросил Тристан.

Мейер скорчил гримасу и нервно забарабанил пальцами по подлокотнику кресла. — О, я не знаю. Не то чтобы мне каждый день нужен был маг. Если только… — он вдруг задумался.

— Если только? — подсказал Тристан, и сердце его затрепетало. Хотя он и не хотел принимать «нет» в качестве ответа, казалось, что выбора нет. Возможность утвердительного ответа заставила его пошатнуться.

— Может быть, мне понадобятся ваши услуги, — протянул Мейер. — Нет, не мне. Как я уже сказал, в моей деятельности нет особой нужды в маге. Но если вы сможете быть полезны кому-то, кто может быть полезен мне… это совсем другое дело. При условии, конечно, что вы ему понадобитесь.

Вот так Тристан и попал на прием к некоему Амброзиусу Шварценштейну.

— Шварценштейн… Шварценштейн… — бормотал он, укладывая вещи в рюкзак. — Знакомое имя. Интересно, он из Венских Шварценштейнов?

Они пользовались большим влиянием при императорском дворе.

Ярек сидел на кровати, скрестив ноги, все еще голый, и наблюдал за процессом упаковки.

— Понятия не имею. Но он здесь известная фигура. Даже я слышал о нем. Формально он владелец художественной галереи. И торговец антиквариатом. Его имя встречается в путеводителе по городу. Но это скорее хобби, чем профессия, насколько я понимаю.