Он достал из кармана халата заранее приготовленный скомканный листок бумаги и бросил его Тристану. «Вполне достаточно», — подумал Тристан, поймав и расправив бумажный шарик и моргая, глядя на цифры. Это было намного больше, чем его обычный гонорар.

— Так что за проверка? — спросил он.

— Ну, к счастью для тебя, есть тайна, которую я хочу разгадать, и чем скорее, тем лучше. Человек по имени Казимир Врабек был найден мертвым около месяца назад в доме, который он снимал здесь, в Праге. Говорят, очень странная кончина. Почти нет сомнений, что он умер от ужаса. Он увидел или пережил нечто настолько ужасное, что его сердце остановилось. И что бы это ни было, это определенно произошло на месте, потому что не было никаких признаков того, что тело было перенесено откуда-то еще. Говорят, в последнее время он сильно нервничал, усилил свою систему безопасности, даже нанял для этого мага, но никакой информации об источнике его беспокойства нет, по крайней мере, в полиции.

Шварценштейн на мгновение замолчал. — Чтобы было ясно — мне абсолютно наплевать на его судьбу. Меня это не касается. Я даже не очень хорошо его знал. Что меня действительно волнует, так это дом, который он снимал и который теперь свободен для аренды или продажи. С некоторой реконструкцией там было бы хорошее место для временных выставок, рядом с моей галереей, и я хочу его. И все же обстоятельства смерти Врабека вызывают у меня некоторое беспокойство. Если это было как-то связано исключительно с ним, прекрасно. Но если в доме происходит что-то подозрительное, я бы предпочел узнать об этом до заключения сделки. Так что… — он хлопнул в ладоши. — Может ли внештатный маг решить эту маленькую проблему? Узнать то, что другие не в состоянии обнаружить?

— Конечно, — Тристан пожал плечами. — Не вижу причин, почему нет. Вы сказали, что дом продается. Можно мне туда попасть?

— Агент по продаже недвижимости даст вам ключи. По дороге спросите у моего секретаря подробности. Он свяжет вас с ним.

— Есть возможные свидетели? Кто нашел тело?

— Слуга. И есть одна мелочь, которая беспокоит меня в том, что он сказал. Он сказал полиции, что его тоже охватил ужас, когда он нашел Врабека. Конечно, вполне естественно испугаться, если вы обнаружите своего хозяина мертвым с гримасой ужаса на лице, но этот человек был почти парализован страхом, согласно его утверждению. И, судя по моему источнику информации в полиции, это для него нехарактерно. Его могло бы встревожить участие в таком сомнительном деле, он мог бы переживать, что его в чем-то обвинят, но это был бы рациональный, практический страх, а не паника, которая заставляет человека дрожать как осиновый лист.

— Похоже, вы хорошо осведомлены об этом деле.

Шварценштейн медленно улыбнулся ему. — Я всегда стараюсь быть хорошо информированным, когда речь заходит о делах.

— Вы сказали, что плохо знали жертву. Но вы его знали?

— Да. Не близко, но знал. Как и я, да и Мейер тоже, он имел склонность к оккультизму, так мы и познакомились. У меня есть основания подозревать, что он мог ввязаться в какое-нибудь неблаговидное дело.

— Например?

— Не имею ни малейшего представления, — развел руками Шварценштейн. — И, как я уже упоминал, не желаю больше узнавать о его жизненных перипетиях, если только они не связаны с домом, который я собираюсь купить. Единственное, что нас объединяло, — это наше… хм… увлечение эзотерикой и пристрастие к старым книгам на эту тему. Но хотя я интересуюсь оккультными искусствами, у меня нет ни желания, ни потребности практиковать их. Если мне понадобится магия в работе или на досуге, я всегда могу кого-нибудь нанять.

«Или приказать прислуге», — подумал Тристан.

— Что же касается бедного покойного, то у него, возможно, была такая потребность, — продолжал Шварценштейн. — Я просто не знаю подробностей. Я не так давно в Праге, так что мог пропустить какие-то сплетни, гуляющие о нем по городу.

— Так вы не местный?

— О нет. Но разве мы все в каком-то смысле не таковы? — он сделал легкий жест своей белой рукой с длинными пальцами. Вышитый носовой платок не выглядел бы в нем неуместным. Может быть, не очень чистый. — Весь этот пост-Вавилонский бардак, разделение людей на своих и чужих, это так запутанно. Я предпочитаю верить в то, что я гражданин мира. Хотя мир порой может быть иного мнения.

— Есть ли кто-нибудь, кто может знать, есть ли вообще какие-нибудь сплетни? Друзья, коллеги?

— Я не уверен, что он был очень общительным человеком. Однако я могу ошибаться, потому что встречался с ним всего несколько раз, так что не стесняйтесь расследовать. Вы могли бы спросить антиквара, с которым он часто общался. Как и в случае с агентом по недвижимости, мой секретарь должен сообщить вам подробности. — Он пренебрежительно махнул рукой. — Можете начинать. Вперед! Поразите меня.

«Может быть, я так и сделаю», — подумал Тристан. До сих пор у него было много сложных заданий, но теперь на карту оказалось поставлено нечто действительно важное, а не только деньги. Тем больше причин показать себя с наилучшей стороны.

По дороге к антиквару, сидя в трамвае рядом с очень похожей на ведьму старой леди, которая время от времени неодобрительно поглядывала на него, Тристан просматривал в телефоне местные новости. Таинственная смерть была, конечно, одной из немногих тем для журналистских сплетен во время тихого зимнего сезона. Но фактов было мало, и Тристан уже знал их. Никто, казалось, не копался в прошлом Врабека достаточно глубоко, чтобы обнаружить что-то стоящее упоминания.

На единственной фотографии он выглядел в полном соответствии со своим именем. Врабек по-чешски означало Воробей, и этот человек действительно походил на взъерошенную птицу на жердочке, его голова была наклонена набок, темные глаза подозрительно смотрели.

Тристан поймал себя на том, что слишком долго смотрит на фотографию. В глубине его сознания мелькнула мысль, очень отвлекающая, не имеющая никакого отношения к делу. Сначала он не совсем понимал, что означает для него предложение Шварценштейна, кроме того, что это был шанс решить его проблему с Мейером и заработать хорошие деньги. Теперь его осенило неприятное осознание: он обещал Яреку, что они уедут, и Яреку, похоже, понравилась эта идея, но работать на Барона Шварценштейна означало остаться в Праге на целый год. Как Ярек это воспримет? Согласится ли он в любом случае покинуть свое нынешнее жилище? Тристан надеялся, что он уступит. Казалось, они удивительно хорошо ладили, несмотря на необычные обстоятельства их знакомства.

Тристан мог бы найти жилье для них двоих, что-нибудь более или менее дешевое, но комфортное. Его мысли неизбежно возвращались к ленивым утренним часам в постели, к столкновениям на крохотной кухне, как предлогу для того, чтобы еще немного поразвлечься. Руки, прокрадываются под футболки друг друга, исследуя, скользя ниже… Грубая щетина приятно щекочет кожу… А потом они будут использовать душ самым неподходящим образом…

Он уже очень давно не жил с кем-то другим. Будет ли он сносным соседом? Это было новое чувство для него, робкое желание быть принятым как часть чьей-то жизни, а не только для секса, и крошечная надежда, что это может сработать.

Хотя секс на самом деле тоже великолепен.

Но в любом случае, сначала ему нужно разгадать эту тайну. А для этого ему нужна ясная голова.

Антикварная лавка пряталась в узком проходе в так называемом «Маленьком квартале» — Мала Страна, и над дверью красовалась странная вывеска — змея, обвившая раскрытую книгу и заглядывающая внутрь. Другие старые дома поблизости также имели свои гербы, обычно указывающие на род занятий их владельцев, иногда прямо, как золотые весы над ювелирным ломбардом или скрещенные скрипки над витриной с музыкальными партитурами, но иногда очень смутно. Можно только догадываться, что может означать, например, зеленый омар.

Магазин встретил Тристана приятным запахом вощеных деревянных полов и отчетливым ароматом ванили, который часто исходил от старой бумаги. Интерьер показался бы одинаково приятным любому коллекционеру книг. С первого взгляда было ясно, что здесь не найдешь потрепанных книжек в мягких обложках — только приличную литературу с доказанной временем ценностью, фолианты в кожаных переплетах с яркими позолоченными деталями. И все же все драгоценные тома были расставлены без церемоний и тщеславного снобизма. Некоторые диковинки выставлялись напоказ в стеклянных витринах, но в основном они были разбросаны по всему выставочному залу в изысканном, казалось бы, бессистемном беспорядке.