«Спрячусь где-нибудь и затаюсь как мышь в норе, — мысленно пообещала она Витьке, но на всякий случай решила позвонить ему, когда поезд тронется. — Или… — Света задумалась, — Лучше когда проедем Вологду».

Гаранин, припарковав черный Мицубиси Л-200 около входа в вокзал, сгоряча хлопнул дверью. Потом, достав рюкзак с заднего сидения, подождал, когда из высокой машины самостоятельно выберется Света, и, закинув лялькину котомку на плечо, деловито пошел к кассам. До прихода поезда оставалось каких-то минут пятнадцать. Оказавшись около заветного окошечка, Арсений выжидательно посмотрел на Свету.

— Одно место в СВ-вагоне до Сочи, — не поморщившись, сообщила она.

Гаранин на автомате повторил информацию кассирше и расплатился, зачарованно наблюдая, как Света протягивает в окошко паспорт и забирает билет.

— Вот и все, — тихо проговорила она.

— Еще нет, — недовольно хмыкнул Арсений, засунув руки в карманы штанов. — До перрона провожу.

Она передернула плечом, давая понять, что это лишнее. Оставаться с Гараниным еще десять минут ей не хотелось. Лучше одной. А потом в купе улечься на полку и спать до самого Города.

«Это я хорошо придумала взять билет до Сочи», — отметила она про себя, вспоминая, как давным-давно, сразу после смерти папы, они с матерью вернулись в родной город, а всем врали, что находятся в Сочи. И правильно делали!

— Зачем тебе в Сочи? — словно прочитав ее мысли, недовольно осведомился Гаранин.

— В любой непонятной ситуации едем на Черное море, — передернула она плечом, будто давая понять, что пояснений не последует.

«Из Кемерово, конечно, ближний свет», — едко отметил про себя Арсений, а вслух ничего не сказал. Не успел. Серо-красный поезд, похожий на гигантского червя, медленно скользил вдоль перрона.

Света дернулась и принялась следить взглядом, где именно остановится седьмой вагон.

— Ну вот и все, — пробормотала она, когда поезд остановился. — Счастливо оставаться.

И подумав, что невежливо вот так уйти, не помирившись, протянула руку.

— Спасибо!

Гаранин, взяв ее ладонь в свою, на миг ощутил, что стоит на распутье. Отпустит Светкину руку — и жизнь потеряет смысл. Закончится в прямом и переносном смысле слова. Он почувствовал дикую безысходность, понимая, что не должен, не может ее отпустить. Не сейчас, твою мать…

— А поцеловать на прощанье? — улыбнулся он, лихорадочно прикидывая, как ее удержать.

Света приподнялась на носки и, выдав на лице жалкое подобие улыбки, едва-едва прикоснулась губами к его щеке.

— Не так, — рыкнул Арсений и сгреб девчонку в объятия. — Все не так!

Он накрыл ее губы своими, а потом пробормотал чуть слышно:

— Не уезжай, пожалуйста!

— Уже слишком поздно, — пролепетала она, не двигаясь. Лишь кивнула в сторону поезда. — Мне пора.

— Провались оно пропадом, Света — пробурчал Гаранин. — Я не умею просить прощения. Иногда мелю всякую гадость и пошлости, но не уезжай, слышишь? Я научусь… Прости меня! Еще ведь не поздно, понимаешь?

Она воззрилась на него глазами, полными слез, и мотнула головой в сторону своего седьмого вагона и проводницы, застывшей столбиком около двери.

— Не хочу тебя отпускать. И если… ну в общем, давай позвоним, кто там тебя ждет в Сочи, и объясним, что ты не приедешь, — старался уговорить Свету Гаранин.

Она не отвечала, лишь молча уткнулась ему в грудь и горько расплакалась. Арсений прижал ее к себе, наблюдая, как поезд медленно тащится вдоль вокзала.

— Поехали домой, а? — предложил Гаранин. — Можем по Зарецку погулять. Все-таки цивилизация.

«Поселок городского типа, — хмыкнула про себя Света. — Тоже мне цивилизация! Хоть десять тысяч жителей тут наберется?»

Она всхлипнула еще раз и глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.

— Не реви, — ласково пробурчал Гаранин и даже вытер слезинку, резво сбегавшую по ее щеке. — Я и не знал, что ты такая легкоранимая, девочка. Хочешь, пройдемся по магазинам или в кино сходим? Или сразу домой и в койку?

Света рассмеялась, вытирая слезы, но не отодвинулась от Арсения, а так и стояла прижавшись, будто боялась его потерять. Гаранин чувствовал, как она дрожит всем телом, и сам ощущал странное чувство. Будто тысячи мелких электрических зарядов сновали между их телами, грозя шарахнуть самой настоящей молнией и снести вокзал и город к собачьим гребеням.

— Пойдем отсюда, — прошептал Арсений и, поправив съехавший с плеча рюкзак, словно маленькую повел ее к машине.

Света не сопротивлялась. Только ее ладонь в его руке имела значение, только тот островок тепла соприкасающейся плоти. Остальное подождет…

Они возвращались обратно в Гречишкино. По дороге Света чуть задремала, и Гаранин, глядя на ее спокойное и умиротворенное лицо, решил, что сделал все правильно. Извинился, вернул ляльку туда, где ей самое место, — в свою кровать и свою жизнь. Сразу после вокзала он завез ее к Люське, двоюродной сестре Марины и Нади. Люська в непутевой семье считалась продвинутой. Она жила в Зарецке и держала небольшое кафе на окраине города. Арсений с Мариной пару раз ездили к ней в гости и бывали в этой самой кафешке. Гаранину там нравилась стряпня местной поварихи. Поэтому вместо заезжего ресторана неподалеку от вокзала он повез Свету именно сюда, по пути обговорив меню: жареная картошка с грибами и рыбник. Арсений усмехнулся, вспомнив выражение лица своей «жены», когда Люська лично разрезала по периметру рыбник, как крышечку приподнимая пласт теста с запекшейся чешуей.

— А рыбу не чистили? — ошарашенно прошептала Света и добавила удрученно: — Как же так?

— Это местное блюдо. Испокон веков так готовится. Ешь только рыбу, тесто откладывай в сторону.

— Странно, обычно едят и тесто.

— Не в этом случае, — прошептал Гаранин и потянулся за моченым груздем.

Люська села напротив и, улыбаясь, подперла кулачком пухлую щеку.

— Красивая вы пара, — произнесла мечтательно. — Повезло тебе, Сеня!

Гаранин не стал уточнять, в чем именно ему свезло. Он лишь покосился на Свету и пробурчал довольно:

— Она замечательная!

Теперь, сворачивая на объездную дорогу, ведущую к Крушинино, Арсений размышлял о том, как дальше сложится их со Светой совместная жизнь. Нет, жениться он, конечно, не собирался! Хватит и одного раза. Но и отпускать от себя девчонку тоже не хотелось. Пусть живет рядом. Если уж так приспичит, может и сына привезти в Гречишкино. Школы здесь никакой, только в Крушинино средняя, но на каникулы пусть пацан приезжает. Никто возражать не станет!

Гаранин снова бросил взгляд на дремавшую рядом женщину и аккуратно поправил непокорную золотую прядку, упавшую прямо ей на лоб. От едва заметного касания Света открыла глаза и тревожно осмотрелась по сторонам.

— Что? — пробормотала спросонья, а потом резко повернулась к окну и вскрикнула:

— Сеня, справа! — и указала на лесовоз, несущийся прямо в бок Гаранинской Мицубиси.

Арсений выкрутил руль влево, приказывая машине уйти от столкновения с грузовиком, странным образом вынырнувшим неизвестно откуда.

— Попал в мертвую зону на полосе разгона? — пробормотала, испугавшись, Света.

— Да, — скривился, отдышавшись, Гаранин. Он злился на себя, что за романтичными бреднями чуть было не проморгал столкновение с большегрузом, сердился на Свету, одной фразой напомнившую о своем стритрейсере. Но что греха таить, благодаря ляльке, Арсений Гаранин остался жив.

— Ты вовремя проснулась, девочка, — пробормотал он и на небольшой скорости свернул с главной дороги в небольшой лесок.

— Куда мы едем? — насторожилась она.

— Перевести дух, — усмехнулся Арсений. — У меня обострился основной инстинкт, маленькая.

— Самосохранения? — предположила Света.

— Нет, продолжения рода, — фыркнул он.

— Дети? Я не согласна, — пристально посмотрела она.

— Не-а, — хмыкнул Арсений. — Меня привлекает сам процесс. А стать отцом я еще не готов.