– Как ты смотришь на то, чтобы перекусить посреди ночи, соня? – спросила она.

– Я, кажется, задремал? – пробормотал он. – Было от чего. Действительно, можно и перекусить! И чем же ты меня угостишь?

– Только назови. Если этого у меня нет, то я за ним пошлю. Для тебя все, что угодно, дорогой.

– Отлично. А как насчет десяти шестнадцатилетних рыжеволосых девственниц? То есть девушек.

– Да, дорогой. Мне ничего не жаль для моего Галахада <Галахад – один из трех доблестных рыцарей Круглого стола в легендах о короле Артуре> . Впрочем, если тебе необходимы именно девственницы, времени уйдет больше. Но с чего бы это? Твои психические характеристики не обнаруживают признаков подобных аномалий.

– Отменим этот заказ. Пусть будет блюдо мангового мороженого.

– Как прикажете, сэр. Я сейчас же пошлю за ним. Но персиковое мороженое можно подать немедленно. Искушений подобного рода мне не доводилось испытывать с шестнадцати лет. Как это было давно.

– Пусть будет персиковое. Действительно, наверное, это было очень давно.

– Смени-ка тему, милый. Ложкой есть будешь, или мне размазать его тебе по лицу? Не то искушение. Я, как и ты, прошла одну реювенализацию, но выгляжу моложе.

– Мужчина должен выглядеть зрелым.

– А женщина молодой – так и есть. Но я знаю твой календарный возраст, мой Галахад, – я младше тебя. А знаешь, как я это выяснила? Я узнала тебя сразу же, как увидела. Я помогала реювенализировать тебя, дорогой – и очень этому рада.

– Черт знает, что ты говоришь!

– А я рада, дорогой. Такая приятная неожиданность. Клиента редко видишь снова. Галахад, а ты понимаешь, что мы еще не прибегли ни к одному шаблонному способу совместного блаженства? Но мне не жаль. Такой радости и бодрости, как сейчас, я не испытывала многие годы.

– И я тоже. Разве что персикового мороженого но хватает.

– Свинья. Животное. Чудовище. Я тебя выше. Повалю и наброшусь. Сколько ложек, дорогой?

– Клади, пока рука не устанет; мне потребуется много, чтобы восстановить силы.

Он последовал за ней на кухню и сам разложил мороженое.

– Простая предосторожность, – пояснил он. – Это чтобы мне его на лицо не намазали.

– Ну-ну, не нужно! Неужели ты считаешь, что я и впрямь способна поступить так с моим Галахадом.

– Иштар <в аккадской мифологии богиня плодородия и плотской любви> , тебе нельзя доверять. Могу предъявить тебе свои синяки.

– Глупости! Я была так нежна с тобой.

– Ты не знаешь собственной силы. И ты выше меня, как уже сама говорила. Мне следовало бы назвать тебя не Иштар, а... кстати, как ее звали? Царицу амазонок в мифологии старого отечества.

– Ипполита, дорогой. Но в амазонки я не гожусь, как раз из-за того, чем ты только что восхищался... совсем как ребенок.

– Жалобы? Хирурги все недостатки устранят за десять минут и даже шрама не оставят. Не беда, "Иштар" тебе подходит больше. Но есть тут какая-то несправедливость.

– Какая, дорогой? Давай сядем перед камином и закусим.

– Хорошо. Значит, так, Иштар. Ты говоришь, что я был твоим клиентом, и знаешь оба моих возраста. Значит, логично предположить, что ты знаешь и мое имя в регистре и Семью... можешь припомнить и кое-что из генеалогии, раз ты изучала ее для реювенализации. Но мне правила "Семи часов" запрещают даже спрашивать твое имя. В итоге мне остается звать тебя "той высокой блондинкой, в чине старшего техника, которая...

– У меня еще хватит мороженого, чтобы залепить твою физиономию.

– ...разрешила мне называть себя именем Иштар и провела со мной семь самых счастливых в моей жизни часов". И теперь они близятся к концу, а я даже не знаю, позволишь ли ты мне сводить тебя завтра в Элизиум.

– Галахад, у меня никогда еще не было такого удивительного кавалера, как ты. И тебе незачем уходить домой через семь часов. Кстати, Иштар – это мое официальное имя. Но если ты еще раз упомянешь мой чин во внеслужебной обстановке, тут же обзаведешься синяком – обещаю.

– Грубиянка. Я трепещу. Но все-таки мне следует уйти вовремя, чтобы ты могла выспаться перед дежурством. Неужели тебя и в самом деле зовут Иштар? Неужели я получил пять тузов, когда мы давали друг другу имена?

– Да и нет.

– Это ответ?

– У меня было прежде имя из тех, что приняты в Семье, но я его не любила. Но вот данное тобой имя настолько восхитило меня, что, пока ты спал, я обратилась в архивы и приняла новое имя. Теперь я Иштар.

Он уставился на нее.

– Правда?

– Не пугайся, дорогой. Я не стану тебя ловить, даже синяка не поставлю. Дело в том, что я совершенно не домашний человек. Ты бы удивился, если бы узнал, как давно у меня в последний раз был мужчина. Можешь уйти, когда захочешь, – ведь ты обязался пробыть со мной лишь семь часов. Но это не нужно. Завтрашнее дежурство мы оба пропускаем.

– Да? Почему... Иштар?

– Я позвонила и вызвала на завтра резервную бригаду. Надо было сделать это пораньше, но ты так увлек меня, дорогой. Завтра старейшине мы не нужны. Он крепко спит и не заметит, как день пройдет. Но я хочу присутствовать при его пробуждении, поэтому изменила расписание дежурств и на следующий день – возможно, нам придется задержаться на работе – все будет зависеть от того, в каком состоянии он проснется. То есть мне придется. Я не настаиваю на том, чтобы ты провел со мной две или три смены.

– Раз ты можешь, значит, и я могу, Иштар. Кстати о твоем чине, о котором ты запретила упоминать... На самом деле он у тебя еще выше. Так ведь?

– Если и так – я ничего не подтверждаю. И запрещаю тебе даже думать об этом. Если ты хочешь работать с этим клиентом.

– Фью! У тебя действительно острый язык. Разве я это заслужил?

– Галахад, дорогой, прости. Когда мы на дежурстве, я хочу, чтобы ты думал только о клиенте, а не обо мне. Но после работы я Иштар – и ничего более. У нас не будет другого такого случая. Работа может затянуться и сделаться в высшей степени утомительной. Поэтому не стоит нам сердиться друг на друга. Я просто хочу сказать, что у тебя – у нас обоих – до дежурства еще больше тридцати часов. И если хочешь, я буду рада видеть тебя здесь все это время. А хочешь – уходи, я улыбнусь тебе и не буду жаловаться.