– После двух-то тысяч лет, Лазарус?

– А почему бы и нет, Айра? Дэйв был мне почти что ровесник. А я-то жив. – Да, но... Разве Дэвид Лэм принадлежал к Семьям? Или он был внесен в реестр под другой фамилией? Лэмов в списках не значится.

– Я его не спрашивал, Айра. А он и не говорил. В те дни члены Семьи держали этот факт при себе. А может быть, он и сам не знал. Ведь Дэйв оставил дом неожиданно. В те времена юнцам не говорили об этом, пока парень или девица не достигали брачного возраста. Значит, восемнадцати у мальчишек и шестнадцати для девушек. Помню свое собственное потрясение, а я узнал об этом незадолго до того, как мне исполнилось восемнадцать. От дедуси – потому что я намеревался натворить глупостей. Самое странное, сынок, в той животинке, которая называется человеком, это то, что мозг взрослеет гораздо медленнее, чем тело. Мне было семнадцать, я был молод и брыклив и подобрал себе самую неподходящую пару. Дедуся отвел меня за амбар и убедил меня в моей ошибке.

"Вуди, – сказал он, – никто не собирается мешать тебе бежать с этой девицей". Воинственным тоном я объявил, что мне в этом никто помешать и не сможет, потому что, оказавшись за границей штата, я могу провернуть все дело без согласия родителей.

"Об этом я тебе и говорю, – сказал дед. – Тебя никто не остановит. Но и помогать тоже не будет. Ни твои родители, ни другой дед с бабкой, ни я. Мы даже не поможем тебе оплатить брачные расходы, не говоря уж о том, чтобы поддерживать твою семью материально. Не то что доллара, Вуди, дайма тощего не получишь. А если не веришь мне, спроси у остальных". Я угрюмо ответил, что никакой помощи мне не нужно.

Кустистые дедусины брови словно подпрыгнули. "Ну-ну, – проговорил он.

– Или это она собирается поддерживать тебя? Ты не заглядывал в раздел "Помогите" во вчерашней газете? Если нет – попробуй-ка глянь. Только на финансовую часть... одного раза хватит. – И добавил: – О, конечно, ты можешь отыскать работу, будешь веники разносить по домам. А что – свежий воздух, физическая нагрузка, возможность продемонстрировать обаяние – которого у тебя, кстати, немного. Только не вздумай продавать пылесосы – их никто не берет". Айра, я не знал, о чем он говорит. Это был январь 1930-го. Тебе что-нибудь говорит эта дата?

– Боюсь, что нет, Лазарус. Невзирая на долгое изучение истории Семей, все ранние даты мне приходится переводить на стандартный галактический календарь – чтобы ощутить их.

– Не знаю, Айра, помянута ли эта дата в семейных анналах. Страна... да вся планета, погрузилась тогда в экономическую флюктуацию. Тогда их называли депрессиями. Работы не было – во всяком случае для лопоухих юнцов, толком ничего не умеющих. Дедуся вовремя понял это, он уже побывал в нескольких подобных переделках. Но он-то побывал, а я... Мне-то казалось, что я схвачу мир за хвост и переброшу через плечо. Я не знал, что недавно окончившие курс поверенные адвокаты развозят молоко в фургонах. А бывшие миллионеры бросаются из окон. Я не мог этого заметить – потому что чересчур увлекался тогда девицами.

– Старейший, я читал об экономических депрессиях, но так и не понял, чем они вызывались.

Лазарус Лонг поцокал языком.

– И ты распоряжаешься целой планетой?

– Быть может, я не заслужил такого поста, – признал я.

– Не будь таким скромником. Выдам тебе тайну: в те времена никто не представлял, отчего они происходят. Даже Фонд Говарда лопнул бы, не оставь Айра Говард столь подробных инструкций о том, как именно следует распоряжаться Фондом. С другой же стороны, все, начиная от дворников и кончая профессорами экономики, были твердо убеждены, что знают и причины, и лекарство. Поэтому опробовали почти каждое лекарство, и не помогло ни одно. Депрессия продолжалась до начала войны, которая не излечила болезнь – а просто замаскировала ее симптомы.

– Но что же именно делалось не так, дедушка? – упорствовал я.

– Айра, как по-твоему, я такой умный, что могу ответить на этот вопрос? Я сам разорялся неоднократно. Иногда финансовым путем, иногда приходилось бросать нажитое, чтобы спасти шкуру. Хмм. Черт побери... какие тут объяснения... Впрочем... что случается с машиной, если управление осуществляется с положительной обратной связью?

Я удивился.

– Лазарус, я не верен, понял ли вас. Управление машинами не осуществляется при положительной обратной связи, во всяком случае я не могу придумать такого примера. Положительная обратная связь вводит систему в усиливающиеся колебания.

– Вернемся к пройденному, Айра. Я всегда подозрительно отношусь к аргументам по аналогии, однако, судя по накопленному за столетия опыту, могу сказать, что ни одно правительство просто не способно сделать такое, что не явилось бы для экономики положительной обратной связью или тормозом. Или и тем и другим сразу. Быть может, когда-нибудь, где-нибудь, кто-нибудь посмышленее самого Энди Либби вычислит, как обойтись с законом спроса и предложения, чтобы заставить его лучше работать, не дозволяя ему более действовать на прежний жестокий манер. Может быть, это еще случится. Но я никогда такого не видел. Впрочем, Бог свидетель, пытались многие. И всегда с самыми лучшими намерениями.

Но чтобы понять, как работает циркулярная пила, одних добрых намерений мало, Айра; самые жуткие злодеи в мировой истории руководствовались ими. Но ты отвлек меня... а я хотел рассказать, как случилось, что я не женился.

– Извините, дедушка.

– Хммфф. А ты можешь схамить иногда? Я же болтливый старикашка и к тому же заставляю тебя выслушивать всякую чушь. Тебе ведь жаль своего времени.

Я ухмыльнулся в ответ.

– Жаль. Вы действительно болтливый старикашка, требующий, чтобы я выполнял каждую его прихоть... а я действительно очень занятой человек, меня заботят серьезные дела, а вы полдня скармливали мне побасенку – чистый вымысел, не сомневаюсь, – о человеке, который был ленив настолько, чтобы не ошибаться. Наверное, вам хотелось рассердить меня. Вы намекнули, что этот ваш герой является долгожителем, а потом уклонились от ответа на несложный вопрос и перешли к своему деду. А этот... адмирал Рэм, так кажется? – он был рыжим?