– Вам здесь неудобно? Может быть, вы хотели бы что-то изменить – только скажите, и все будет сделано.

Лазарус пожал плечами.

– Все в порядке – только все же это больница. Или тюрьма. Айра, клянусь, они не только успели накачать меня новой кровью; теперь я себя хорошо чувствую и не нуждаюсь в больничной койке. Я могу жить где угодно и приезжать сюда на процедуры.

– Ну... Простите, я хочу чуть-чуть поговорить на галакте. Хотелось бы обсудить с дежурными техниками кое-какие проблемы.

– А ты не простишь, если я напомню, что ты заставляешь женщину ждать?

Ваш разговор никуда не денется. Минерва знает, что я предложил ей сдублировать себя, чтобы вы могли лететь вместе... А ты не сказал ей ни да ни нет и не предложил ничего лучшего. Если ты не собираешься что-то делать, самое время стереть из памяти эту часть нашего разговора. Пока у нее контур не перегорел.

– Ох, Лазарус, она не думает ни о чем услышанном в этой палате, пока не получит конкретного приказания.

– Хочешь пари? Не сомневаюсь, в основном она так и поступает и только записывает, но этот вопрос заставляет ее размышлять – и она ничего не может с собой поделать. Или ты не знаешь женщин?

Я признал, что хорошо, конечно, не знаю, но прекрасно помню, какие инструкции давал ей относительно наблюдения за старейшим.

– Проверим, Минерва!

– Да, Лазарус.

– Несколько мгновений назад я спросил у Айры о твоем потенциале Туринга. Ты обдумывала разговор, последовавший за этим вопросом? Клянусь, Минерва замешкалась... смешно говорить – для нее наносекунда то же, что для меня секунда. К тому же она не колебалась. Никогда.

– Моя программа по данному вопросу, – ответила машина, – ограничена следующими действиями – цитирую: не анализировать, сличать, передавать, ни в коей мере не манипулировать с записанными в память данными, если исполняющим обязанности председателя не введена конкретная подпрограмма. Конец цитаты.

– Те-те-те, дорогуша, – ласково произнес Лазарус. – Ты не ответила. И преднамеренно уклонилась от ответа. Но лгать ты не привыкла, так ведь?

– Я не привыкла лгать, Лазарус.

Я еле сдержался.

– Отвечай на первый вопрос старейшего.

– Лазарус, я думаю и думала над указанной частью разговора.

Лазарус поднял бровь и обратился ко мне:

– А ты не прикажешь, чтобы она ответила мне еще на один вопрос, ничего не скрывая?

Я был потрясен. Минерва часто удивляла меня... но хитрить в разговоре... этого за ней не водилось.

– Минерва, ты всегда будешь отвечать на вопросы старейшего точно, полно и честно. Подтверди прием программы.

– Новая подпрограмма принята, введена в постоянную память, зарегистрирована на старейшего и проведена, Айра.

– Сынок, не надо заходить так далеко, ведь я просил ответа лишь на один вопрос.

– А я намеревался зайти именно так далеко, – сурово ответил я.

– Ну, тогда потом на меня не пеняй, Минерва, как ты поступишь, если Айра уедет без тебя?

– В таком случае я перепрограммируюсь на самоуничтожение, – невозмутимо ответила она.

Я был не просто удивлен, я был потрясен.

– Почему же?

– Айра, – тихо произнесла она, – я не буду служить другому господину,

* * *

Молчание продлилось, наверное, несколько секунд, но казалось бесконечным. С юности я не испытывал такой явной беспомощности.

Тут я сообразил, что старейший глядит на меня и грустно покачивает головой.

– Ну, что я тебе говорил, сынок? Те же пороки, те же достоинства – только в увеличенном виде. Скажи ей, что делать.

– Как что? – тупо пробормотал я. Мой персональный компьютер вдруг отказал мне. Надо же, Минерва-то... что надумала.

– Ну-ну! Предложение мое она слыхала и обдумала без всяких понуканий со стороны программы. Прошу прошения за то, что предложение было высказано в ее присутствии... впрочем, сожаления мои не чрезмерны, ведь ты сам решил вести за мной тайное наблюдение, идея принадлежала не мне. Говори же! Скажи ей, чтобы она дублировала себя... или чтобы не начинала этого делать, но тогда объясни причины, по которым не хочешь брать ее с собой. Если сумеешь. В подобной ситуации мне ни разу не удалось найти вариант, который показался бы моей даме приемлемым.

– Минерва, ты можешь создать свой дубликат на корабле? Конкретно – на яхте старейшего. Быть может, тебе нужны характеристики? Все параметры сможет предоставить космопорт. Тебе нужен регистрационный номер яхты?

– Нет, Айра. Космическая яхта "Дора" – этого достаточно, я получу всю нужную информацию. Эта инструкция подлежит исполнению?

– Да! – со внезапным облегчением ответил я.

– Айра, новая общая программа задействована и исполняется. Благодарю вас, Лазарус!

– Чушь! Потише, Минерва, "Дора" – это мой корабль. Я оставил ее в режиме сна. Ты уже разбудила ее?

– Я так и сделала, Лазарус. Собственной программой, подчиняющейся генеральной. Но я могу снова приказать ей спать, я уже получила все необходимые данные.

– Если ты прикажешь Доре спать, в ответ она велит тебе выключиться. И то в лучшем случае. В самом лучшем. Минерва, дорогая моя, ты напортачила. У тебя не было права будить мой корабль.

– С глубочайшим прискорбием сознаю, что вынуждена не согласиться со старейшим, поскольку обладаю правом на любые действия, необходимые для выполнения программ, заданных лично исполняющим обязанности председателя. Лазарус нахмурился.

– Айра, ты впутал ее в это дело, тебе и выпутывать. Я с ней ничего не могу поделать.

Я вздохнул. Минерва редко бывала вздорной, но уж если такое случалось, то она не уступала женщине из плоти и крови.

– Минерва!

– Ожидаю распоряжений, Айра.

– Я исполняющий обязанности председателя. Ты знаешь, что это значит.

Но старейший еще выше, чем я. И ты не имеешь права прикасаться к его собственности, не имея на то его разрешения. Это относится и к его яхте, и к его палате, и ко всему, что принадлежит ему. Ты исполнишь любую заданную им программу. Если она войдет в противоречие с теми, которые задал я, и ты не сумеешь сама разрешить конфликт, немедленно обратись ко мне: разбуди, если я сплю, оторви от любого дела. Но ты не имеешь права не повиноваться ему. Эта инструкция выше прочих программ. Доложи.