— А как же Постенник? Не будет ли ему обидно, что он столько лет помогал на кухне, а повысили в должности молодого Пончика?

Но оказалось, что мудрая настоятельница все предусмотрела.

— Надеюсь, он не обидится, Краклин. Постенник уже не молод, он располнел, и ему тяжело много двигаться. Кроме того, он мышь-соня, что ни говори. Так что на кухне его оставлять опасно, он может заснуть и поджариться у печки в один не самый прекрасный день. Нет, я решила направить его в помощь Фиалке. Она жалуется, что не справляется одна в лазарете, а это не такая утомительная работа для Постенника, и у него будет много времени, чтоб отдохнуть. Матушка Хлопотунья присмотрит за Ороккой и птенцами, когда они вылупятся. А присматривая за ними, будет заодно поглядывать и за Пончиком, нашим новым поваром.

Пижма поговорила с Матушкой Хлопотуньей, Фиалкой, а потом с Пончиком и Постенником. Как и было задумано, все оказались довольны. Краклин тоже радовалась, восхищаясь и удивляясь мудрости старой подруги.

Прошел слух о пропасти под южной стеной, и теперь все услышали новость. Арвин открыл обсуждение:

— Итак, теперь мы знаем, почему рушится южная стена. Я думаю, что вода, протекающая под стеной, размыла почву и образовала глубокую дыру. Как ты считаешь, Перекоп?

— Я тоже так думал сперрва… Но мы с моими рребятами исследовали стенки большой дырры из-нутрри и обнарружили, что они выложены камнем. Хурр-хурр, она была специально пострроена кем-то давным-давно!

Сообщение Перекопа вызвало гул голосов, высказывающих всевозможные предположения. Но Пижма призвала всех к тишине:

— Секундочку! Спасибо. Я вот что хотела сказать: то, что сообщил нам Перекоп, проливает новый свет на ситуацию. Но все не так уж усложнилось. Так что давайте не будем гадать и предполагать. Лучше скажите, есть у кого-нибудь рациональные предложения?

Командор взял слово:

— Я предлагаю отправиться с моим отрядом туда завтра, прихватив веревки подлиннее, и спуститься в дыру. Возможно, нам удастся обнаружить, откуда и куда течет вода под стеной, и, кто знает, что еще…

Крот Толокун почесал нос большой лапой и заметил:

— Хорошая мысль, господин… Заодно посмотрри-те на настенные рисунки, хурр…

Кротоначальник Перекоп достал крошечные очки и, нацепив их на кончик носа, внимательно посмотрел на Топотуна:

— Ты не говоррил мне о ррисунках, дрружище… Но Топотун обезоруживающе улыбнулся:

— А вы меня не спррашивали, господин! Предводитель воспринял ответ без удивления.

— Да, это была оплошность с моей сторроны… В следующий рраз не повторрится.

Дело, казалось, было улажено. Пижма обвела взглядом собравшихся:

— Итак, решено. Завтра же командор с отрядом исследуют дыру. Есть еще вопросы и предложения? Хорошо, тогда всем спокойной ночи. День выдался долгий.

По тут из дверного проема донесся исключительно вежливый голос:

— Прошу меня извинить, дамы и господа, за то, что перебиваю вас, но не будете ли вы столь любезны сообщить мне, не видел ли кто-нибудь из вас сову по имени Орокка, в последний раз замеченную на гнезде, содержащем в себе три яйца?

Все обернулись и увидели в широко распахнутых дверях супруга совы Орокки, который элегантно поклонился собравшимся. Пижма, которую трудно было чем-либо удивить, в ответ вежливо кивнула и сказала:

— Вас зовут Таунок, не правда ли? Добро пожаловать в аббатство Рэдволл. Вот, познакомьтесь, это Кротоначальник Перекоп, он отведет вас к вашей жене. Кухня, дальний угол, большой шкаф. Возможно, вы встретите мышь-соню, который как раз сверлит дырочки, чтобы ей лучше дышалось. Если он будет мешать, отправьте его отдохнуть.

Таунок снова элегантно поклонился.

— Благодарю вас. Желаю вам от всей души спокойного сна и сладких сновидений!

Когда он с Перекопом вышел, на минуту в воздухе повисло молчание. А потом Пижма и Краклин прыснули со смеху. Вытирая слезы, выступившие на глаза, они повторяли:

— «…в последний раз замеченную на гнезде…» Ха-ха-ха! Нет, ты слышала, как он это сказал?!

— Хи-хи-хи, «…содержащем в себе три яйца»! Какие чудные манеры!

— Ха-ха-ха!

Наконец Пижма, покачиваясь, встала:

— Все, больше никаких дел на сегодня. Я устала и хочу спать. Пошли.

Взяв друг друга под руку, летописица Краклин и настоятельница Пижма вышли из Пещерного зала, все еще трясясь от смеха и утирая слезы. Толокун вопросительно взглянул на Топотуна:

— Я очень ррад, хурр-хурр, что они так ррадуют-ся… Но не мог бы ты мне объяснить, чему именно?

— Нет, я сам не понял, хурр, что тут было смешного, хурр-хурр… Маленький филин искал жену, вот и все…

Наконец все в аббатстве легли спать. Свечи погасли, огни в каминах догорели, легкий сквознячок на миг колыхнул гобелен в Большом зале… Везде царили мир, покой и тишина — от детской спальни до келий.

И только под южной стеной, в глубине бездонной пропасти, что-то шевелилось. Что-то холодное, скользкое и длинное…

Рассвет едва заглядывал в окна, когда бельчонок Пончик постучал в дверь Пижмы. Ежиха, натянув одеяло на голову, сонно ответила:

— Меня нет, уходи… Я сплю… Я только что закрыла глаза!

Но новый повар постучал настойчивее, подергал дверь и прокричал:

— Матушка настоятельница! У нас на кухне вылупились совята! Пожалуйста, идемте со мной, я не знаю, что мне делать!

Пижма на ощупь сунула лапы в шлепанцы и, на ходу набрасывая халат, ринулась к двери.

— Подними сестру Фиалку, Матушку Хлопотунью и Краклин и позови в кухню. Давай, да смотри, не перебуди остальных!

Но совершенно ошалевший Пончик помчался по коридору, крича во все горло:

— Новые птенцы! Совята! У нас на кухне вылупились совята!

Настоятельница Пижма в щелочку заглянула в шкаф. Из-под когтистых лап Орокки выглядывали три пары огромных желтых глаз. Все жители Рэдволла, от мала до велика — кто в ночных рубашках, кто в халатах, кто в шлепанцах, кто в тапочках — высыпали на кухню, горя желанием увидеть создания, только что появившиеся на свет.

Матушка Хлопотунья поздравляла Орокку с пополнением семейства.

— Ах, какие красавцы, какие красавцы! А ведь у них ваши глаза, дорогая!

Улыбка заиграла в обычно серьезных глазах Орокки.

— Спасибо, Хлопотунья. Это мои первые детки, и я очень рада, что они родились здоровыми и красивыми. Мой муж Таунок будет доволен, когда увидит их.

Краклин удивленно спросила:

— Как же так? Разве Таунок их еще не видел? Орокка немного повернулась, разрешая совятам вылезти из-под крыла.

— Бедный Таунок разволновался еще больше, чем ваш бельчонок, когда услышал, что яйца затрещали. Он пробормотал что-то о том, что теперь ему надо кормить пять ртов, и улетел за едой. Он скоро вернется.

Совята были пушистыми комочками с глазами, казавшимися намного больше, чем тельца. Они жались друг к другу и к матери, а когда пытались передвигаться самостоятельно, тут же валились на бок, не в силах удержать равновесие. Широким движением крыла Орокка распахнула дверцы шкафа. Теперь все рэдволльцы могли рассмотреть крошечных совят, и волна восторга пронеслась по кухне. Особенно были потрясены малыши.

— Хурр, а могут эти птички играть с нами?

— А почему они молчат?

— Эй, совенки, совята, хотите кушать? Фиалка Полевка, держась подальше от Орокки,

внесла рациональное предложение:

— Правда, почему бы нам не пойти завтракать и не оставить Орокку ненадолго в покое?

Фиалка и Пижма повели толпу за собой в столовую, а Матушка Хлопотунья и Порция остались помогать сове чистить гнездо.

Командор выдр постучал по столу:

— Внимание, внимание! Настоятельница хочет сообщить вам кое-что важное!

Поблагодарив командора, Пижма сложила лапы в широких рукавах и поднялась.

— Слушайте внимательно, я не займу у вас много времени. Уже почти наступило лето, день сегодня прекрасный, так что вот мой план: давайте отложим до завтра работу и все наши заботы и устроим День рождения трех чудесных созданий, вылупившихся сегодня утром. Пусть будут праздник и пир!