Элбриг внимательно вглядывался в нее, пока она пила воду, и заметил, что она стала спокойнее, в глазах уже не было яростного огня.

— Все в порядке, — успокоила Крегга его. — Кажется, я заблудилась. Но главное, теперь я пришла в себя и мы снова вместе.

Прохвост воспылал ненавистью к двум таинственным оборванцам, примкнувшим к Бродягам. Собрав десяток зверей, он приказал:

— Докладывайте мне обо всем, что увидите и услышите. Я должен знать каждый шаг этой парочки, особенно ночью!

Но Таммо удалось провести сообщников Прохвоста. Он проскочил мимо еще до рассвета, когда все спали без задних лап, и помчался на встречу с Громом. Они вместе позавтракали, и большой заяц передал все, что сообщил ему Таунок.

Вернуться оказалось сложнее. Дружки Прохвоста уже проснулись, Таммо сразу увидел их, перевалив через холм. Выход был только один: он согнулся чуть ли не пополам и, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания, двинулся к лагерю. Все было хорошо, пока неожиданно на плечо не опустилась тяжелая лапа. Таммо обернулся и узнал заторможенную крысу, которую, насколько он помнил, звали Чесун.

— Э… м… Ты, это… говорят, классные загадки знаешь! Загадай мне, это… ну, как Церберу загадывал…

— Тупица! — закричал Чихун, его приятель, которого Таммо тоже уже видел раньше. — Это не он загадывал загадки, а другой! Ты глаза-то раскрой, дурак, — это же немой, а ты опять все перепутал.

Это как-то не очень убедило Чесуна.

— Но, это… смотри… он же тоже волшебник. Вот я и подумал, что он тоже может загадать…

Они говорили так громко, что привлекли внимание Прохвостовых дружков. Они тут же заметили Таммо и бросились к ним. Действовать надо было быстро. Таммо замахал лапами как ненормальный, мыча невразумительно, но очень грозно. Не зная, что ожидать от полубезумного немого, Чесун и Чихун попятились — как раз в сторону приближающихся. Таммо продолжал наступать, потом толкнул крыс что было сил, отгораживаясь ими от погони, и дал тягу. Споткнувшись о Чесуна и Чихуна, дружки Прохвоста выругались, но замешкались. Они тут же снова бросились в погоню, но заяц все же успел выиграть несколько минут.

Прибежав к Миджу, он на одном дыхании выпалил всю информацию, полученную от Грома, и тут же рядом с ними вырос Прохвост.

— Пришло время вывести вас на чистую воду, рвань!

— Только попробуй нас тронуть! — нараспев произнес Мидж. — Еще шаг, и я превращу тебя в жабу, непочтительный зверь!

— Гы-гы, посмотрим… — Проныра потянулся за ножом. Мидж тоже поднял лапы, расставив пальцы, как при заклинании.

— Не жалуйся потом, что я не предупреждал тебя, непочтительный зверь! — продолжал он нараспев во весь голос.

— Что здесь происходит?! — раздался недовольный голос Дамуга. Прохвост тут же спрятал нож и задрожал.

— Мы просто немножко отдыхаем, господин. Оборванец хотел показать нам фокус, вот…

— Я тебе сейчас такой фокус покажу! — сверкнул глазами Дамуг. — Пошел вон, придурок, чтобы духу твоего здесь не было!

Прохвоста не пришлось уговаривать, его и дружков как ветром сдуло.

— Ну что? — обратился Дамуг к Миджу. — Сегодня ты готов продолжить наш сеанс?

— Не торопи меня, повелитель. Ответь сначала на вопросы, это важно.

Он прикоснулся лапой к повязке на глазу:

— Скажи, Острейший, сколько глаз между нами? Дамуг нахмурился и, подумав и взвесив возможные варианты, с сомнением ответил:

— Три?

— Вот! Ты сам все знаешь! Ты сам назвал эту цифру, ведь именно столько — три дня — осталось до сражения с рэдволльцами.

Глаза Дамуга хищно блеснули.

— Сколько их, Миго? Назови мне число!

— Сотни говорим мы, сотни! — нараспев протянул Мидж. — Сколько будет сто на три?

— Триста.

— Вот! И снова ты сам сказал их число! Триста! Именно столько мирных рэдволльцев будут сражаться против тысячи твоих солдат!

Дамуг рассмеялся.

— Тогда почему же ты говоришь, что я не могу пойти на Рэдволл? Да я их в порошок сотру!

— В том-то все и дело, — грустно прошептал Мидж и громко добавил: — Они будут защищать аббатство до последнего, могут даже поджечь его. Да и твои воины начнут громить и рушить все, что встретится на их пути. Где тогда ты будешь править, если от стен не останется камня на камне? Нет, если разрушат аббатство, тебе придется позже иметь дело с другими обитателями Леса Цветущих Мхов, но обороняться тебе будет неоткуда. Вот и голос твоего отца, Гормада Тунна, советует идти к горе под названием Барсучий Нос, в трех днях пути отсюда. Там ты одержишь победу. А само аббатство должно остаться неприкосновенно, чтобы после ты мог укрыться за его стенами. Впрочем, решать тебе…

Дамуг задумчиво почесал затылок, поскреб грудь, цыкнул зубом и наконец сказал:

— Да, ты прав, Мигго. Ты прав… Короче, я понял: выступаем через три дня и перебьем их у этого… как его там… Барсучьего Носа, так, что ли?

Мидж кивнул. Дамуг вышел из палатки и крикнул:

— Эй, охрана!

Тут же подлетели, тяжело дыша, Чихун и Чесун, которые как раз стояли в дозоре.

— Стоять здесь, — приказал Дамуг, — и глаз не спускать с этих двоих, — он кивнул на Миджа и Таммо. — А вы, — обратился он к ним, молитесь, чтобы пророчество сбылось, и я победил.

Великокрыс смерил из взглядом, цыкнул и широкими шагами пошел прочь. Чесун и Чихун тут же наставили копья на пленников.

— Сидеть и не двигаться! — взвизгнули они. — Только глазом моргните — и мы вас убьем!

Таммо видел, что неподалеку, за спинами охранников, Прохвост с дружками тоже следят за ними. Он переглянулся с Миджем и понял, что тот думает о том же: нервные крысы и вправду могут их убить со страху, но даже если им удастся выскочить из палатки, они попадут из огня да в полымя — от одних надзирателей к другим. И все же до рассвета им надо сбежать, надо найти способ, да еще и спасти Пепла. Они ведь обещали!

Из горы камней и песка показалась сначала одна, потом другая лапа крота Перекопа. Наконец он вылез целиком и потряс головой. На ощупь найдя почти потухший светильник, он открыл дверцу и тихонько подул на фитилек — пламя стало чуть ярче.

Сверху что-то скатилось, послышался возглас, и вот показался Шэд. Он прижимал к себе раненую лапу, но голос его был по-прежнему бодр:

— Эй, дружище, рад тебя видеть! Давай-ка попробуем теперь откопать и других!

В свете пламени поблескивали сокровища. Шэд взял толстую золотую пластину и, орудуя ей как лопатой, принялся разгребать гору. Перекоп помогал ему, энергично работая сильными лапами и периодически покрикивая:

— Эй, друзья, отзовитесь! Вы живы там? Вы слышите нас?

Наконец из-под обломков стены, перемешанных с сокровищами, послышалось:

— Мы здесь! Только копайте осторожно, над нами оказалась перекладина, которая удерживает всю эту гору. Если перекладина рухнет — нас сразу раздавит!

Отодвинув вдвоем массивный кусок каменной кладки, Перекоп и Шэд принялись расчищать проход. Вдруг крот вскрикнул:

— Хурр-ойй! Я чуть хвост не поррвал!

Шэд приподнял светильник повыше. Бледное пламя осветило наконечник копья, усеянный драгоценными камнями, с шелковой кисточкой, покачивающейся их стороны в сторону. Из-под обломков послышалось:

— Копайте здесь! Мы здесь!

Перекоп был специалистом в этой области, так что скоро они с Шэдом докопались до друзей. Краклин лежала без сознания, ее поддерживали Пижма и Пончик. Перекладина, до этого времени удерживавшая обломки прямо над их головами, уже болезненно трещала.

— Вылезайте скорей! — крикнул Шэд и встал спиной прямо под перекладину, пытаясь удержать ее на себе. — Перекоп, помоги им выбраться! Не спорь со мной, на это нет времени!

Когда все, кроме Шэда, выбрались, Пончик протянул ему древко копья:

— Шэд, тебе надо будет схватиться за копье и оттолкнуться, а мы тебя тут же выдернем оттуда. Давайте, на счет три! Раз, два…