— А-а, это тебе лучше знать, о Великий! Всем известно, что твое сердце каменное, а как можно извлечь камень из камня? Но всем также известно, что ты умен. Возможно, камень — в твоей голове? Можешь ли ты заглянуть в свою голову, Дамуг Клык?

Зачарованно Великокрыс снял с головы шлем и опустил его на землю. Затем медленно прикоснулся к голове, провел лапой по затылку, по лбу, снова по затылку…

— Найти камень в голове? Да ты что, за идиота меня принимаешь, а? Ты шутить тут вздумал?! Да я сейчас…

Мидж предостерегающе поднял лапу:

— Смотрите, господин, я сижу и не двигаюсь. Что бы я ни сделал, вы решите, что это просто трюк. Вы все сделаете сами. Итак, голоса говорят мне, что камень — внутри черепа. Большего я сказать не могу.

Дамуг еще раз ощупал голову за ушами, под подбородком, на затылке… Наконец, не выдержав, он завопил:

— Да чушь все это! Ты говоришь загадками, ты просто хочешь меня одурачить! — И он с размаху пнул лапой шлем. Из черепа, украшающего наконечник, вывалился и медленно покатился коричневый камень. Дамуг застыл. Как и все завоеватели, он был чудовищно суеверен и готов поверить любым предзнаменованиям. Он медленно наклонился и с трепетом поднял простой камешек, который с этого момента обрел в его глазах магическую силу.

— Прости меня, Мигго. Ты говорил правду, а я не поверил тебе. Ты — ясновидящий, теперь я прозрел. Скажи, что еще ты видишь? Я должен знать!

Мидж понял, что рыбка на крючке. Закрыв глаза, он постарался придать лицу как можно большие отрешенность и усталость.

— Мне нужны силы. Мне нужны сон, еда и питье. Завтра я скажу тебе обо всем. А пока позови Буршу, он мне поможет. Ты же… все узнаешь завтра.

Синяки Прохвоста ныли, но это его не остановило. Он упорно рыскал по лагерю в поисках Бурши. Что-то во внешности этого зверя его тревожило, может, глаза, может, взгляд… Он бродил с посохом вокруг костров, вглядываясь в морды зверей.

— Если ты проголодался, у нас пусто!

— Да, иди поищи в другом месте!

Это были Чихун и Чесун. Прохвост обратился к Чесуну:

— Браток, не видел тут такого типа, в лохмотьях и цепях, с бородой?

Чесун задумался, обсасывая рыбную кость:

— Я… Это… Короче, видел вроде… Он убогий. Немой. Острейший приказал его не трогать. Кстати, говорят, один кретин к нему все-таки пристал, так капитан Скауп конкретно отделал его! И правильно, нечего нарушать приказы!

Посох Прохвоста ткнулся Чесуну в нос.

— Когда я спрошу твое мнение, тогда и выскажешься, понял, дубина? А теперь меня интересует только одно: куда этот немой пошел?

Чихун ткнул дрожащей лапой в направлении ручья:

— Туда, вон туда! Совсем недавно пошел! Прохвост нырнул в темноту и направился к ручью.

Чесун потер нос, глядя ему вслед:

— Фто по нофу-то бить, я бы и так фсе фказал!

Таммо уже видел клетку с пленной белкой. Сейчас он решил подойти поближе. Охранники сперва недоуменно смотрели на его бурную жестикуляцию, потом поняли, что он просит их отойти в сторону, и отошли — слух о том, что с немым надо обращаться уважительно, уже облетел весь лагерь.

Таммо присел перед клеткой на корточки и, просунув лезвие кинжала между прутьев, стал водить им в разные стороны, словно специально пугая белку. Тот отполз в дальний конец клетки и сдавленно спросил:

— Что вы меня мучаете? Что вам от меня надо? Я не боюсь вас!

Таммо, продолжая делать вид, что издевается над белкой, прошептал как можно тише:

— Я не враг и не Бродяга. Все думают, что я немой, так что громко говорить я не могу. Слушай: я из Дозорного Отряда, нас тут двое. Мы постараемся тебя спасти.

Белка перекатился на спину и ответил тоже очень тихо:

— Спасибо. Но я умираю от голода и жажды.

— Я попробую тебе помочь, но сам ничего не предпринимай.

Тут Таммо обернулся и почти совсем рядом увидел Прохвоста. Хорек стоял, опершись о посох, и притопывал правой лапой. Таммо согнулся пополам и бросился на хорька, сбив его. Капитан Цербер, увидев,

как они катаются по земле, поспешил на помощь немому.

— Вы только посмотрите, — крикнул он двум подчиненным, — опять этот дурак полез на убогого! Эй ты! Тебе мало было сегодня от Скаупа? Ты чего, не понял: приказ Дамуга — его не трогать!

Несколько сильных лап оттащили Прохвоста и принялись его лупить, приговаривая:

— Вот тебе, будешь слушаться приказов!

— Будешь слушаться Острейшего!

— Не будешь выпендриваться, будто тебе одному все можно!

Под шумок Таммо ускользнул.

Мидж высунулся из-под навеса, натянутого между раскидистым кустом и скалистой стеной. Он вглядывался в темноту до тех пор, пока не различил неясную фигуру.

— Эй, Тамм, сюда! Нам выделили отдельное жилье!

Тамм радостно влез под навес, где между камнями горел небольшой костерок. Мидж достал лепешки и кувшин крепкого грога, которыми снабдил его Дамуг, но Таммо отказался:

— Спасибо, я поужинал с Громом. Ну, рассказывай скорее, как ты поговорил с этим кошмарным Дамугом?

И Мидж все подробно ему рассказал. Тамм тоже сообщил другу о драке и о Прохвосте.

— Понимаешь, у него посох Руссы! Я готов убить его на месте, у меня лапы чешутся!

— Нет, Тамм. Не за этим мы сюда пришли. Если ты сейчас отомстишь за Руссу, ты убьешь одного врага, но погубишь много друзей — вся наша операция будет провалена. Так что терпи и жди.

Таммо рассказал и о белке.

— Ничего, — подумав, ответил Мидж, — мы его накормим и напоим. А пока отдыхай.

Когда весь лагерь уснул и погрузился во мрак, две фигуры выскользнули из-под навеса и неслышно направились к реке, туда, где сидела в заточении пленная белка.

Колокола Рэдволла пробили полночь, но их слышали только трое — аббатиса Пижма, поваренок Пончик и летописица Краклин, которые все еще не спали. Они сидели за широким кухонным столом, разложив перед собой дневник настоятельницы Герани, написанный много сезонов назад, и тщательно изучали его. Настоятельница описывала самое начало строительства аббатства.

Орокка некоторое время наблюдала за ними — все равно Таунок, улетевший с майором Ловкачом Леволапом, пока не вернулся. Но шли часы за часами, его все не было, и, поняв,

что ждать сегодня уже бесполезно, сова перелетела в кухонный шкаф укладывать совят.

— Вот как выглядел Котир. — Краклин открыла плотную страницу с картинкой. — Это было страшное место, сырое, темное, и правили там злые дикие кошки! Мартин Воитель с друзьями победил их задолго до того, как было построено аббатство. Потом они временно отвели русло реки и затопили ужасный замок, чтобы никто и никогда больше не видел его. Котир оказался погребен под толщей воды. Видимо, строительство аббатства началось на северном берегу озера, в котором навек исчез Котир. Но строительство было долгим — не сезон, и даже не двадцать… К тому времени, как оно завершилось, озеро обмелело, потому что землю и строительный песок все время сбрасывали в него. Поэтому маленький ручеек был направлен на территорию аббатства, и он образовал пруд.

Пижма отпила немного чаю и всплеснула лапами:

— Как мудро! И ведь мы пользуемся им до сих пор!

— Да, но тут еще говорится о засухе. Однажды, когда строительство было в разгаре, началась засуха, и озеро высохло окончательно. На дне, покрывавшем бывший Котир, стали расти деревья и трава, и все забыли о страшном замке. Так что через некоторое время строительство аббатства было продолжено, отчасти прямо поверх Котира!

— Смотрите, вот он, ответ! Это рисунок с планом аббатства. А вот этой пунктирной линией начерчена схема бывшего Котира.

Пижма внимательно посмотрела на рисунок и ахнула:

— Не верю глазам своим! Они построили южную стену прямо над Башней Котира! Так вот что получается… после всех этих долгих сезонов земля осела, обнажив верхнее отверстие Башни, которое, как оказалось, находится под южной стеной аббатства Вот откуда эта бездонная дыра! Как интересно было бы спуститься вниз по этой Башне и посмотреть, что там осталось! Если теперь там все высохло, конечно.