Вытащив из кармана пресс-папье, он положил его на край стола, за которым сидел Газен.

– Не каждый может такое проделать и уйти с добычей.

Газен слегка приподнял брови.

– Ты действительно думаешь, что ушел с добычей?

Джек вздрогнул.

– Вообще-то нет.

– Хорошо, – проговорил Газен. – Тогда мы должны решить только одно: что же мне с тобой сделать.

Джек почувствовал, как на его шее бешено заколотилась жилка. Их план изначально основывался на том, что Джек стоил слишком много денег, чтобы его можно было запросто убить. Но теперь, глядя в мертвые глаза Газена, он засомневался в надежности этих выкладок.

– Я профессиональный вор, – проговорил он осторожно. – К тому же я хороший вор. Я мог бы выполнять для вас подобного рода работу.

– У меня есть собственные воры, – сказал Газен. – Так зачем мне ты?

Сердце Джека заколотилось еще сильней.

Неужели Газен отказался от идеи продать его на аукционе, о котором упоминал дядя Вирдж? Или решил сам поиграть в психологическую игру?

– Обычно люди не ожидают, что мальчишка вроде меня может оказаться вором, – сказал Джек.

– Особенно если этот вор выступает под другим именем? – предположил Газен. – Или Хеетоориееф по ошибке дал тебе не то имя, записывая тебя в списки домашних рабов?

– Нет, я сам назвался чужим именем, – признался Джек.

– Зачем?

Джек признал, что это хороший вопрос. Который заслуживал такого же хорошего ответа. Проблема заключалась в том, что у него такого ответа не было.

– В основном затем, чтобы... Его перебил стук в дверь.

– Войдите, – сказал Газен.

Дверь открылась, и в кабинет протопал сверхширокий бруммга.

– Утренние рапорты, панжан Газен, – доложил он, протягивая Газену информационник.

– Спасибо.

Газен вставил информационник в компьютер и пролистал несколько страниц, пробегая взглядом по дисплею.

– Все еще болен, вот как.

Он снова посмотрел на Джека.

– В следующий раз, когда решишь одолжить чужое имя, попробуй выбрать того, кто не значится в списках больных, – проговорил он. – Или ты считаешь, что бруммгианская компьютерная система слишком глупа, чтобы заметить такую подробность?

У Джека сжалось горло. Он вспомнил, что в тот день, когда он давал волшебное представление, Ной то и дело кашлял.

– Я не знал, что он болен, – пробормотал он.

И тебе было на это плевать, я полагаю. – Газен оторвал глаза от экрана. – Поместите его в изо лятор, – велел он бруммге. – Мне вовсе не надо, чтобы он заразил остальных.

– Лечение? – спросил бруммга.

– Никакого, – мрачно ответил Газен. – Мне это осточертело. От мальчишки всегда было больше хлопот, чем пользы.

– Как и от его родителей, – заметил бруммга.

– В точности как и от его родителей, – согласился Газен с ноткой отвращения в голосе. – Поместите его в изолятор и оставьте там. Если выздоровеет – прекрасно, тогда он сможет еще какое-то время работать.

Он вытащил информационник из компьютера и вернул бруммге.

– А если не выздоровеет, не забудьте продезинфицировать тело, прежде чем избавиться от него.

Бруммга, кивнув, взял информационник.

– Слушаюсь, панжан Газен.

Он протопал вон из кабинета и закрыл за собой дверь.

– Итак, – проговорил Газен, откинувшись на спинку кресла и скрестив вытянутые ноги, – на чем мы остановились?

Джек сделал осторожный вдох, но не успел ответить.

– Ах да, – сказал Газен. – Ты собирался солгать мне о том, зачем ты назвался чужим именем, когда тебя сюда привезли.

Он взял хлопушку и снова принялся небрежно помахивать ею.

– Хочешь, я расскажу, что я сам думаю? – спросил он.

Джек все еще пытался решить, полагается ли ему на это отвечать, когда Газен махнул в его сторону хлопушкой...

И боль резанула Джека по плечу, как удар молнии.

Он задохнулся, шарахнувшись прочь от стола, – и только тогда понял, что случилось. Оружие Газена не было обычной хлопушкой. В этой хлопушке была гибкая спираль, которая могла вытягиваться на несколько футов, стоило Газену крутануть запястьем. В тот миг, когда Джек схватился за плечо, Газен поднял хлопушку так, что она смотрела теперь в потолок, и растягивающаяся спираль легко скользнула в чехол.

– Когда я задаю вопрос, я ожидаю ответа, – заявил Газен. – Повторить урок?

Джек покачал головой.

– Да, мне хотелось бы, чтобы вы рассказали, что вы думаете, – выдавил он.

– Так-то лучше, – одобрительно проговорил Газен, снова помахав хлопушкой. – Я думаю, что все эти басни насчет того, что-де твой партнер тебя продал, были жульничеством чистейшей воды. Я думаю, сейчас твой партнер сидит на корабле, следит, как у тебя идут дела, и ждет, когда же ты достигнешь цели.

Он приподнял брови.

– Ну давай, скажи, что я не прав.

Раньше сердце Джека припустило рысцой. Теперь, когда мальчик посмотрел в лицо Газену, оно начало настоящий спринт.

– Я не понимаю, – – сказал Джек. – Что вы имеете в виду: как это «он меня продал»?

Улыбка Газена была такой же лживой, как честное слово жулика.

– Ах да, конечно, – сказал он. – Я и забыл. Ты ведь ничего об этом не знаешь, верно?

– Я все еще не... Я имею в виду...

– Видишь ли, в чем тут проблема, – продолжал Газен. – Проблема в том, что твой партнер до сих пор не покинул космопорт. А если бы он действительно продал тебя, как заявил, – разве он не должен был стартовать в ту самую минуту, как получил деньги, и рвануть незнамо куда?

Да, так и должно было бы случиться – если бы Газен расплатился наличными. Но, насколько знал Джек, он расплатился кредиткой, по которой можно было получить деньги только на территории космопорта Понокк. Дядя Вирдж никуда бы не делся, пока не потратил бы полученную сумму.

Джек уже открыл рот, чтобы сказать об этом...

Но вовремя придержал язык. Ему ведь не полагалось ничего знать о заключенной сделке, в том числе и о том, в какой форме была произведена оплата. Упомянуть о кредитке – значило выдать се бя с головой, признавшись, что он все еще контачит с партнером, который якобы продал его в рабство.

Джек встретился глазами с Газеном – и у него возникло жутковатое чувство, что именно такой ошибки Газен добивается. Он ищет доказательства того, что Джек не тот, за кого себя выдает.

Поскольку Джек уже открыл рот, ему надо было что-то сказать.

– Он, вероятно, пытается вытащить меня, – сымпровизировал он.

Он сам услышал дрожь в своем голосе, и то было вовсе не актерское мастерство.

– Может быть, пытается уладить с властями ту кражу со взломом.

– Очень хорошо, – негромко сказал Газен.

Или Джек его не одурачил, или Газен пока не собирался отказываться от блефа.

– Стойкая верность, наивная, не рассуждающая доверчивость. Честь среди воров. Так?

– Я ничего не знаю о чести, – ответил Джек, – но он мой партнер. Мы долго были вместе.

– Конечно, – сказал Газен. – Скажи-ка мне кое– что. Простое любопытство, знаешь ли. Ты действительный член «Дочерей Гарриет Табман» ? Или просто тупой молодой олух, которого они уговорили провернуть для них кое-какую работу?

Джек заморгал.

– Член чего?

– Ты недооцениваешь мои мыслительные способности, Маккой. – Голос Газена вдруг стал холодным, как северный полюс планеты Нептун. – Даже если Маккой – твое настоящее имя. Я наблюдал за тобой, когда мы обсуждали этого никчемного мальчишку, Ноя. Ты реагировал куда сильнее, чем среагировал бы на твоем месте обычный профессиональный вор. Я знаю, что представляют из себя такие люди – их всех заботит только собственная шкура.

– Да плевать мне на Ноя, – запротестовал Джек – и сам почувствовал, насколько фальшиво это прозвучало. – Плевать мне на всех этих рабов!

– Да, как же. – Газен явно не поверил ни единому его слову. – А люди, которые наняли тебя, не упоминали случайно, что были занозой у меня под ногтем задолго до твоего рождения? И что я ненавижу все и всех, кто спутывается с ними? Они об этом упоминали?