После двух бессонных ночей подряд мы все настоятельно нуждались в отдыхе. Однако Сев упорно настаивал на том, чтобы оставить между нами и Роснами как можно больше верст, прежде чем устраивать привал. В результате я покрепче намотала поводья на руку, в надежде не вывалиться из седла, и тихо клевала носом.

— Почему ты такой подозрительный? — спросила я Сева, когда Росны скрылись за невысоким холмом. — Травник ведь обещал, что не выдаст нас Егерям. Лично я ему верю.

— Когда он это обещал, ему было нечего терять, — отозвался оборотень. — Теперь обстоятельства изменились.

— Но ведь дело не только в его дочери. У него есть и другие причины не любить Магистериум, — упорствовала я.

— Уверен, Магистериум его тоже не слишком жалует, однако картину в целом это не меняет.

— Похоже, ты никому не веришь.

— Никому из людей, — спокойно согласился оборотень. — И поэтому до сих пор жив.

Не ожидавшая от оборотня подобного заявления, я насмешливо фыркнула.

— Значит, и мне ты тоже не веришь?

— Ну, во-первых, ты не совсем человек, если уж быть объективным. А во-вторых, дай-ка подумать… — дарг весьма натурально изобразил задумчивость. — А ты на этой неделе еще ни разу меня не обманывала?

— Это совсем не то!

Однако в ответ он лишь скептически приподнял бровь. Я обреченно вздохнула, уяснив, что в ближайшие несколько часов привала нам не видать.

Однако вскоре Сев, все-таки, сжалился. Небольшой, поросший лесом распадок с пересекающей его поперек мелкой прозрачной речушкой показался ему вполне подходящим местом для стоянки. Выбрав тенистую лужайку на одном из склонов, прямо над самой речкой, отделенной от нас узкой полосой ивняка, оборотень скомандовал привал. Критически осмотрев местность и выбрав наиболее уютное местечко под кустом, я завернулась сразу в оба своих самовязаных пледа и тут же эгоистично провалилась в сон, предоставив своим более выносливым спутникам расседлывать лошадей и заниматься всем прочим. Тем не менее, мой мозг, явно перегруженный информацией за последние сорок восемь часов, никак не мог по-настоящему расслабиться. Какие-то смутные образы, не похожие ни на что знакомое, то и дело мелькали в моем сознании. Что-то огромное и белесое колыхалось передо мной, подобно клубящемуся туману, и тихий, какой-то бестелесный голос то и дело настойчиво звал меня по имени.

Мирра…

Я перевернулась на другой бок и натянула плед на голову в надежде, что голос, наконец-то, заткнется и даст мне поспать.

— Мирра…

Этот голос был, похоже, вполне реален. Я недовольно приоткрыла один глаз и увидела, что к голосу прилагаются, в придачу, пара карих глаз и рыжевато-каштановая шевелюра. Видимо решив, что голосовой побудки мне не достаточно, Грейн осторожно потряс меня за плечо.

— Мирра!

— Меня нет… — пробормотала я, снова натягивая плед повыше.

— Дело есть, — сообщил мне оборотень.

Я закрыла глаза в надежде, что рыжеволосое видение растворится в воздухе, подобно привидевшемуся кошмару. Однако последняя надежда вскоре умерла, сраженная весьма неделикатным тычком в бок. Я невольно припомнила пару подходящих эльфийских выражений, хотя озвучивать их вслух постеснялась.

— Ну, что тебе нужно? — раздраженно вопросила я, сражаясь с попыткой Грейна стянуть с меня пледы. Тем не менее, один из них оборотню таки удалось у меня отвоевать.

— Ты уже полдня дрыхнешь, — осуждающе заявил он. — Солнце скоро сядет. На закате спать вредно, голова болеть будет.

— Какие мы заботливые, — мрачно буркнула я и села, тщетно пытаясь привести в порядок взъерошенные волосы. Потом снова посмотрела на оборотня и тяжело вздохнула, сдаваясь. — Ну, и что за дело?

Однако оборотень только хитро улыбнулся.

— Пойдем. Я тебе кое-что покажу.

Обреченно вздохнув, я сбросила с себя плед вместе с остатками сна и принялась натягивать сапоги. Кроме нас на стоянке никого не было. То ли остальные оборотни оказались куда более неутомимыми и уже успели отдохнуть, то ли мудро предпочитали отсыпаться подальше от своего неугомонного собрата. Грейн рывком за руку поднял меня на ноги и потащил за собой вглубь лесочка.

— Далеко идти-то? — запоздало поинтересовалась я.

— Почти пришли, — весело сказал Грейн.

Я попыталась представить себе, что могло вызвать у нашего менестреля такой всплеск энтузиазма, однако быстро сдалась.

— Вот! — оборотень остановился так резко, что я с размаху ткнулась носом в его плечо.

— Что? — я недоуменно огляделась вокруг.

Деревья да кусты, кусты да деревья. Прямо перед нами красовался изъеденный пень почти аршинного диаметра. Одряхлевший от старости необъятный древесный комель — вот все, что осталось от могучего дерева, давно павшего в борьбе со временем и короедами.

— Пень вижу… Размеры впечатляют.

— Да нет же, — нетерпеливо сказал Грейн. — За ним. Посмотри — яблоня!

Последнее слово оборотень произнес почти с благоговением. И, правда — теперь я увидела позади старого пня тонкий древесный ствол, ростом с меня саму, покрытый шершавой серо-бурой корой. Деревцо храбро топорщило во все стороны молодые, чуть красноватые веточки с округлыми листьями, тут и там усеянные крупными бело-розовыми цветами.

— Хм… ну, красиво, — осторожно заметила я, удивляясь про себя, почему это Грейн решил поделиться со мной своим открытием. Раньше я как-то не замечала у него такой тяги к прекрасному. Однако мне в очередной раз пришлось убедиться, что я недостаточно хорошо знаю Грейна.

— Да при чем тут это? — удивился он, поворачиваясь ко мне. Лицо оборотня сияло, карие глаза выжидательно уставились на меня. — Это же яблоня! Я яблок хочу!

Ага. Теперь ясно, откуда ветер дует.

— Ты волшебное слово забыл.

— Пожа-алуйста!

— Нет, не то. В данном случае, это слово «осень», — я пожала плечами, старательно сохраняя невозмутимость. — Подожди месяца три, и будут тебе яблоки.

— Ну, уж нет! Я сейчас хочу, — возмутился он. И тут же умоляюще добавил. — Ну, ты же чародейка. Ну, что тебе стоит?

— Не буду, — быстро ответила я. — Мне Сев колдовать не разрешает.

— Ага, — фыркнул оборотень. — Что-то я не заметил, чтоб тебя это раньше останавливало. Чародеев магией дубасить, значит, можно, а яблоньку подрастить нельзя?

— Сев меня прибьет, — мрачно сказала я. — Я и так уже порядком проштрафилась за эти дни.

— Чепуха. Какой толк таскать за собой чародейку и не пользоваться ее услугами? — резонно возразил Грейн. — Я ведь не прошу забавы ради вызвать землетрясение, чтобы шишки с елки стрясти. Это ведь для пользы дела. Подумаешь, созреют яблоки на пару месяцев раньше, кому от этого плохо?.. Между прочим, Сев тоже любит дичку, — коварно закончил он, внимательно наблюдая за выражением моего лица.

— Она же кислая, — усомнилась я.

— Так, в том-то и прелесть!

Моя убежденность начинала колебаться. Вообще-то, я бы и сама от яблок не отказалась…

Зоркие глаза оборотня торжествующе сверкнули.

— Пень мешает, — сделала я последнюю попытку сопротивления. — Слишком близко, яблоне негде будет развернуться.

— Ну, так убери его, — последовал краткий ответ.

— Ладно, — хмуро буркнула я, сдаваясь. И решительно поддернула рукава. — Если что, скажу, ты мне руки выкручивал. Пусть тогда твой приятель на тебе отыгрывается.

Последний раз я проделывала подобные вещи довольно давно. Формула всплывала в памяти с трудом, словно доисторическое чудовище из океанских глубин. Для начала займемся пнем. Я сосредоточенно окинула его взглядом, примериваясь…. Пень скрипуче затрещал, вздрогнул и резко вырвал корни из земли. Во все стороны с глухими шлепками полетели комья перегноя. Я мысленно приказала ему убраться в сторону, и задумчиво наблюдала, как он неуверенно шествует мимо меня на своих гибких древесных ногах, ловя себя на мысли, что совсем недавно уже видела нечто подобное, хоть и в гораздо больших масштабах. Пень остановился на краю поляны и послушно опустился наземь, разложив на траве свои деревянные ноги-корни и время от времени слабо пошевеливая то одним, то другим корешком. Вид у него, при этом, был на удивление забавный и до странности живой. Усилием воли я заставила себя отвернуться от него и сосредоточила все свое внимание на яблоне. Мне пришлось подойти к ней вплотную и положить ладони на тонкий ствол, чтобы лучше чувствовать течение соков под красноватой корой. Я закрыла глаза и представила себе, что мы с яблоней — одно целое, сосредоточилась и восстановила в памяти формулу заклинания. Жизненная сила земли хлынула сквозь меня, поднимаясь вверх от ступней, бурным потоком устремляясь по позвоночнику к плечам и изливаясь через ладони в хрупкий яблоневый ствол. Барахтаясь в хлещущем сквозь меня энергетическом потоке, краем сознания я уловила слабый шелест листвы где-то над головой и заметное изменение текстуры коры под ладонями.