Тика тотчас отпустила его руку. Даже на шаг отступила, готовясь обрушить на замершего юношу всю свою огненно-рыжую ярость.

— Так ты все-таки идешь туда, да?! — закричала она. — Ты собираешься в это жуткое место, хотя всем известно о тяготеющем над ним проклятии!

— Оно не проклято, — попытался слабо возразить он.

Через секунду Карамон сообразил, что должен был все отрицать, однако вновь, по своему обыкновению, попался.

— Ага, сознался. Флинт говорил, что на нем лежит заклятие! — напустилась на него Тика. — Уж ему-то это наверняка известно. Он родился и вырос в тех краях. А Танису вы сообщили о своем намерении туда податься? Конечно нет, — в ту же секунду ответила она на свой вопрос. — Так, значит, вздумал тихонько удрать, рискуя там окочуриться! И даже не захотел со мной попрощаться?!

Карамон не знал, с чего начать оправдываться. Наконец он виновато выговорил:

— Я не собирался там погибать. Рейст говорит…

— «Рейст говорит»! — передразнила его Тика, не удосужившись дождаться окончания фразы. — Знаешь, почему он туда собрался? Все дело в этом волшебнике, Фистанпопусе, или как его там. Ты сам мне об этом говорил. Злой волшебник в черной мантии, гнусную книгу которого твой братец всюду таскает с собой. Лорана пересказала мне слова Флинта о Черепе. Только вот ей неизвестно о таинственной связи, существующей между Рейстлином и этим скопытившимся колдуном.

— Ты ведь не рассказала ей об этом? — с замиранием сердца спросил Карамон. — Ты же никому не говорила?

— Нет, хотя, наверное, следовало.

Тика застыла перед ним, немного откинула назад голову, смерив воина гневным взором сверкающих глаз.

— Если ты меня любишь, Карамон, то никуда не пойдешь. И попросишь своего братца подыскать кого-нибудь другого на роль раба, рискующего ради него жизнью, таскающего поклажу да заваривающего этот вонючий чай!

— Тика, я правда тебя люблю, — в отчаянии пробормотал Карамон. — Но Рейст — мой брат. Больше у нас никого нет. К тому же он считает это важным. От нашего путешествия зависит жизнь всех этих людей.

— И ты ему поверил! — Тика горько расхохоталась.

— Да, — искренне ответил Карамон без тени смущения. — Поверил.

Из глаз девушки брызнули и покатились по щекам слезы.

— Пусть привидения высосут твою кровь до последней капли! — выкрикнула она со злостью и побежала прочь.

— Тика! — крикнул ей вслед великан, сердце его болезненно сжалось.

Она даже не обернулась, продолжая бежать, поскальзываясь и спотыкаясь о припорошенные снегом камни.

Карамону отчаянно хотелось броситься вслед за ней, однако он продолжал стоять недвижимо. Не мог воин ради нее оставить брата, несмотря на всю свою любовь. Рейстлин всегда был на первом месте. Тика сильная. А Рейст такой слабенький, хрупкий и больной.

«Я ему нужен, — твердо сказал себе Карамон. — Он рассчитывает на меня и зависит от моей помощи. Если меня не будет рядом, как случилось в детстве, он может умереть. Ей этого не понять».

Опечаленный воин продолжал свой путь к ручью, чтобы наполнить флягу, хотя теперь в этом уже не было никакой необходимости. Тика скорее всего прямиком бросится к Полуэльфу, затем Танис пойдет к Рейстлину и запретит ему трогаться с места. А уж тут алому магу не составит особого труда сообразить, у кого рыльце в пушку. Лучше переждать, пока его гнев немного поутихнет.

Подобный довод, конечно, представлялся сомнительным, однако Карамон с готовностью ухватился за эту соломинку.

Карамон помедлил у входа в пещеру, стараясь хоть немного успокоиться, выдохнул несколько раз, затем отодвинул циновку и вошел.

— Прости, Рейст…

Воин замер на пороге, позабыв закрыть рот. Брат преспокойно спал, плотно завернувшись в одеяло. Одну руку маг положил на посох, который всегда держал наготове. Сумка с книгами стояла у входа. Мешок Карамона тоже оказался собранным. Рейстлин явно приготовился к раннему отбытию.

Карамон облегченно вздохнул.

Значит, Тика не сказала Танису! Может, она все же поняла! Двигаясь как можно тише, он пристроил на полу рядом с прочими вещами полную бутыль. Стянул с себя кожаную куртку и, устроившись в своем тесном уголке, мгновенно заснул.

Проснулся же Карамон оттого, что брат с силой тряс его за плечо.

— Тихо! — прошептал Рейстлин. — Поторопись. Никто не должен видеть, что мы уходим!

— Как насчет завтрака? — поинтересовался, сонно моргая, Карамон.

Рейстлин бросил на него презрительный взгляд, насмешливо искривив тонкие обкусанные губы.

— Я голоден, — пробурчал извиняющимся тоном великан.

— Перекусим в дороге, — небрежно бросил колдун.

Карамону только и оставалось, что грустно вздыхать над своей голодной участью. Закинув за плечо оба мешка и подхватив на ходу бутыль с водой, он поспешно вышел вслед за братом из пещеры. Свежий морозный воздух обжигал ноздри. Снег прекратился, едва припорошив землю. Но над горными вершинами нависли тучи. Должно быть, скоро снова начнется снегопад.

Солинари, серебряная луна, висела в небе кривой саблей. Лунитари, красная луна, покровительница Рейстлина и богиня магии, показалась на три четверти. Рейстлин поднял взгляд к красной луне и улыбнулся.

— Богиня будет освещать наш путь до рассвета, — произнес он тихо. — Это доброе знамение.

Карамон надеялся, что его брат не ошибается. Ему искренне хотелось поскорее уйти от лагеря как можно дальше. Рейстлин, наоборот, находился в прекрасном расположении духа. Колдун почти не кашлял и шагал по тропе быстро и легко.

Братья довольно проворно спустились с горного склона в середину долины, направляясь на юго-запад. Добравшись до леса, они оказались надежно укрыты среди деревьев от глаз обитателей лагеря, случись тем подняться в такую рань.

Карамон уже вздохнул было с облегчением, однако тут бряцание оружия заставили его схватиться за меч. Рука Рейстлина потянулась к мешочку со всякой волшебной всячиной. Маг всегда носил его на поясе.

Стурм Светлый Меч выступил из тени деревьев. Рыцарь остановился на дороге, загораживая проход.

Взгляд, которым юный волшебник одарил брата, мог испепелить на месте.

— Я ничего ему не говорил, Рейст, — протараторил тот недоуменно и виновато одновременно.

— Твой достойный брат и вправду ничего мне не поверял, — подтвердил Стурм. — Так что умерь свой гнев. Узнать вашу тайну оказалось совсем не трудно. Я изучил тебя, маг, и легко прочел твои мысли. Я знал: ты станешь упрямо преследовать свои корыстные цели, забыв о благополучии ближних. Когда ты вчера вечером покинул собрание, я сразу понял: ты не намерен отказываться от своего плана.

— В таком случае ты также должен понимать, что остановить меня невозможно, — заявил Рейстлин, побледнев от злобы. — Так что посторонись и дай мне и моему брату пройти. — Колдун помолчал немного и добавил чуть тише: — Во имя нашей дружбы, я не хочу причинять тебе вреда.

Рука Стурма потянулась к рукояти меча, однако он не обнажил оружия. Рыцарь посмотрел на Карамона и потом вновь перевел взгляд на его брата.

— Своей жизнью рискуй на здоровье, Рейстлин. Мир посветлеет, не стань в нем тебя. Однако зачем ты ведешь на гибель своего брата?

— Карамон сам принял решение отправиться со мной, — ответил маг, криво усмехаясь откровенности рыцаря. — Не так ли, брат?

— У нас не оставалось выбора, Стурм, — принялся объяснять Карамон, грузно переминаясь с ноги на ногу. — Рейст думает: Флинт и Танис не смогут отыскать ворота в Торбардин без ключа. А тот лежит под развалинами Черепа.

— Существует несколько причин, по которым им необходимо попасть в Торбардин, не так ли, Стурм Светлый Меч? — проговорил в свою очередь Рейстлин, скрестив руки на груди и сипло кашлянув.

Рыцарь пристально посмотрел волшебнику в глаза.

— Я пропущу вас с одним условием, — решил он, выпуская рукоять меча. — Я иду с вами.

Карамон съежился, ожидая вспышки гнева помрачневшего, казалось, брата. Но вместо этого колдун окинул Стурма долгим испытующим взглядом прищуренных глаз и тихо произнес: