— Даже близко нет, — покачал головой богатырь.

— Пятнадцать штук или тысяч — для нас разница невелика. Нам все же придется как-то пробраться мимо их лагеря.

— Если только не существует иного пути… — Карамон с надеждой глянул на Стурма, но тот лишь покачал головой.

— Торбардин находится там. — Он указал на юг. — Путь туда лежит через Дерготские равнины.

— Знаю я, — с досадой отмахнулся Карамон. — Ты повторил это уже три раза за последние пять минут. Нет ли другого выхода из крепости?

— Наши войска штурмовали ворота. Мы ворвались через них и смели защитников.

— Это единственный путь, — выговорил Рейстлин хрипло.

— Ты не можешь знать этого наверняка, давайте поищем.

— Поверь мне, — сухо отозвался колдун. — Я знаю. Карамон покачал головой, но не стал настаивать.

— Мы просто подождем, пока дракониды уйдут. Они не станут торчать здесь весь день, — предложил Рейстлин задумчиво. — Они, должно быть, вернутся в крепость проверить, не осталось ли там чего ценного. Когда они войдут внутрь, мы сможем выбраться отсюда.

— Перебить их всех, да и дело с концом, — неожиданно подал голос Стурм. — Это же гоблины, мы вчетвером справимся с ними в два счета.

Карамон удивленно покосился на рыцаря. Наверное, проклятый шлем повредил мозг несчастного!

— Гоблины? Какие же это гоблины? — Он озадаченно посмотрел на Рейстлина. — Почему он считает их гоблинами?

— Странно, — кивнул заинтригованный маг. — Вероятно, дракониды не существовали во времена, когда жил принц. Шлем не смог идентифицировать чудищ. Поэтому принцу кажется, что он видит гоблинов.

— Замечательно, — пробормотал богатырь. — Нечего сказать.

Он перевел взгляд на отвесную стену, черную и гладкую, уходившую вниз футов на тридцать и заканчивавшуюся большущей кучей каменных обломков. Эту груду булыжников окружал пятачок сухой земли, на котором дракониды устроились на ночлег. А дальше тянулась топь, окутанная густым тлетворным туманом.

— Думаю, мы сможем спуститься вниз по стене, — проговорил Карамон, но в голосе его не слышалось уверенности. — Гладкая, словно ее отполировали.

Он дождался, когда стражник в очередной раз задремлет, и высунулся из отверстия, желая как следует осмотреться. Но, едва коснувшись гладкого черного камня, он выругался и отдернул руку.

— Проклятие! — проревел он, растирая сделавшуюся ярко-красной ладонь. — Этот камень холоден как лед! Будто руку в прорубь суешь! — Он подышал на пальцы.

— Дай я попробую, — с энтузиазмом воскликнул Тассельхоф.

Стражник поднял голову, зевнул, обводя взглядом стену. Карамон сгреб кендера в охапку и стащил шустрого малютку вниз.

— Ты-то можешь положиться на свое магическое искусство, — буркнул богатырь брату, — а вот остальным придется воспользоваться веревками. Пока мы будем ползти по этой стене, из нас получатся отличные мишени.

Рейстлин посмотрел на близнеца долгим, пронизывающим взглядом.

— Что-то ты сегодня с утра не в духе, брат мой.

— М-да… — Карамон потер свой заросший щетиной подбородок. Он не брился уже несколько дней, и лицо начало чесаться. — Я просто беспокоюсь за Тику, вот и все.

— Ты винишь меня в том, что девчонка сбежала одна.

— Нет, Рейст, я тебя не виню, — возразил поспешно воин. — Если хочешь знать, я виню себя.

— Это я виноват, — произнес кендер. — Я должен был пойти с ней.

Кендер схватил свой хвост и больно себя дернул в качестве наказания.

— Если кто-то и виноват, так это сама Тика. Она сбежала по своей же глупости, — отрезал холодно колдун. — Но если смотреть правде в глаза, то в лагере куда безопаснее, чем здесь, с нами.

Карамон нахмурился, желая что-то возразить, но сдержался.

— Давайте-ка ближе к делу. Карамон, возвращайтесь с Тасом в крепость за дополнительными веревками и какими-нибудь приспособлениями, которые можно использовать для спуска. А я останусь здесь с Его Высочеством.

Когда великан в сопровождении кендера начал спускаться обратно, Стурм, предполагая малодушное дезертирство, чуть не ринулся вперед очертя голову. Колдуну едва удалось убедить Светлого Меча повременить с самоубийством.

— Надеюсь, дракониды скоро уберутся оттуда, — пробормотал Карамон. — Долго нам Стурма здесь не удержать.

Карамон и Тассельхоф вернулись с веревкой и стали закреплять ее. Сообразив, чем именно они заняты, Стурм предложил свою помощь. Сам рыцарь ровным счетом ничего не знал о скалолазании, а вот принц Граллен, проживший всю жизнь в горном королевстве гномов, был этому прекрасно обучен. Он показал Карамону, как вязать надежные узлы и закреплять веревки.

Пока они были заняты этой работой, дракониды начали просыпаться. Рейстлин, наблюдавший за происходившим внизу, увидел, как бааза на посту сменил бозак. Более высокий и не столь безобразный, как его сородичи, бронзовый драконид походил скорее не на командира, а на надсмотрщика над рабами.

Проснувшись, он обошел своих солдат, раздавая направо и налево пинки, пока с ворчанием и жалобами все они не поднялись. Бронзовый воин швырнул подчиненным куски кишевшего червями мяса, оставив самую большую порцию для себя и пяти баазов, которые, очевидно, были его телохранителями.

Из смеси драконьего наречия, Общего языка и военного жаргона Рейстлин понял, что бозак велит своим солдатам возвращаться в крепость, чтобы продолжить поиски всяческих ценностей. Он напомнил о причитавшейся ему доле и о том, что утаивать найденное лучше даже не пытаться, иначе он-де отрежет провинившемуся крылья.

Вслед за своим командиром дракониды промаршировали в крепость. Их голоса стали раздаваться где-то далеко внизу, под вентиляционной шахтой.

Карамон напряженно ждал, держа наготове веревку, пока стихнут крики и шум шагов. Затем обменялся взглядами с братом и кивнул:

— Мы готовы.

Рейстлин вылез на самый край отверстия. Крепко сжав посох Магиуса, он принял нужное положение, посмотрел вниз — до земли было каких-то восемьдесят футов — и поднял руки.

— Не надо, Рейст! — вдруг крикнул Карамон. — Я могу спустить тебя на спине.

Рейстлин обернулся:

— Ты же бессчетное количество раз видел, как я это делаю, брат.

— Да, знаю, — ответил воитель. — Просто… твое волшебство не всегда срабатывает.

— Мое волшебство срабатывает не всегда, потому что я человек, и мне свойственно ошибаться, — раздраженно возразил Рейстлин, который терпеть не мог, когда ему напоминали о его промахах. — Но магия посоха действует безотказно.

Несмотря на столь уверенное заявление, колдун почувствовал дрожь в коленях, впрочем, страх охватывал его всякий раз, когда он целиком отдавался на милость волшебства. Ему вновь и вновь приходилось убеждать себя, что это глупо. Расставив руки, он произнес заклинание и воспарил.

Посох не подвел Рейстлина и на этот раз, магические токи подхватили юношу и бережно опустили на землю, словно он был не тяжелее пушинки.

— Вот бы и мне так научиться, — с завистью протянул Тассельхоф, высовываясь в дыру. — Может, стоит попытаться, а, Карамон? Вдруг в воздухе осталась еще хоть чуточка волшебства…

— Тогда тебе не удастся потрогать стену, которая обжигает ладони, словно лед, — усмехнулся дюжий воин. — Неужели ты упустишь такое развлечение?

Он посмотрел вниз. Рейстлин махнул рукой, давая знать, что спустился благополучно, и направился к воротам крепости, где пробыл довольно долго, наблюдая и прислушиваясь, пока, наконец, не подал знак, что все спокойно. Карамон спустил вниз мешки с поклажей, а также хупак кендера и доспехи Стурма, которые Рейстлин предложил оставить в крепости, но Карамон в кои-то веки с братом не согласился.

Рейстлин отвязал мешки, сложил все в одно место и встал около входа, спрятавшись за кучей обломков, чтобы в случае появления драконидов застать их врасплох. Карамон, Тас и Стурм начали спуск.

Соламниец спускался, ловко перебирая руками, с привычной легкостью. Тассельхоф обнаружил, что гладкие стены и впрямь забавны. Он изо всех сил толкался ногами и отлетал далеко назад и затем с размаху врезался в камень. Шалопай развлекался так до тех пор, пока Карамон строго не велел ему прекратить заниматься ерундой и спускаться на землю. Сам богатырь двигался медленно, побаиваясь, что веревка не выдержит его веса, и неуклюже ставя ноги. Когда, наконец, великан оказался на твердой земле, из его могучей груди вырвался вздох облегчения. Слезть с каменной груды было гораздо проще, чем спускаться по отвесной стене. Они подняли свою поклажу, но тут Рейстлин подал знак молчать.