— Чародей насмехается над нами, — почти сердито сказала она. — Мне не следует говорить об этом вне Дома-источника.

— Однажды я была отмечена Ею в Доме-источнике.

Всякий раз, когда я говорю об этом, какая-то маниакальная веселость убеждает меня, что кто-нибудь в один прекрасный день объяснит мне, что это означает.

Она сказала:

— Он насмехается над нами. Если его воспоминания — не что иное, как надувательство Колдунов, которое переходит от одного Чародея к другому, то наши воспоминания о прошлом… — Она сделала паузу, и мигательные перепонки скользнули с ее темных глаз. — Становясь старше, я помню больше. Т'Ан , я действительно не верю в то, что наши воспоминания о прошлом обманчивы. Мы жили прежде под Ее небом, и мы возвращаемся, встречаемся и расстаемся, снова встречаемся и не забываем.

Подобный переход от сомнения к уверенности мог бы показаться необъяснимым, если бы она не была ортеанкой.

— Я не хочу аннулировать контракт, — сказала я в заключение. — Есть одно дело, и я хочу, чтобы вы с вашими людьми сделали его. До середины второй половины дня, если сможете. Но непременно до сегодняшнего вечера…

Небо заволокло тучами. Понижение температуры окружающего воздуха было просто поразительным. «Теперь я могла бы, наконец, поспать, — подумала я, — проспать весь полдень. Но я не отважусь уснуть».

Фериксушар сказала: «Когда начнутся дожди », а дожди, как я предположила, будут муссонными, и теперь они уже недалеки.

Прошло два часа, прежде чем я услышала в наружном помещении веселый голос Халдин Дамори. Когда она вошла, откинув в сторону занавес из дел'ри , я повернулась спиной к окну.

— Я нашла его, — сообщила она. — И что еще важнее, Т'Ан , больше никто не знает, что я его нашла: ни хайек , ни С'аранти .

— Ах, как хорошо. Он согласен на встречу здесь?

— Он — они — они сейчас здесь, Т'Ан Кристи.

Они? Я была поражена и последовала за нею во внешнее помещение.

— Приветствую вас…

— Шан'тай Кристи.

Гладкий, полный мужчина поклонился, его смуглое лицо сияло. Он выглядел немного иначе, чем тогда, когда я видела его в Кель Харантише: изменились лишь коротко подстриженная грива и несколько осунувшееся лицо.

— Патри Шанатару, — узнала я. Затем повернулась к его спутнице. — Сожалею, шан'тай , но я еще не знаю вашего имени.

Напоминавшая белый огонь грива была теперь выкрашена в тон сепии, а золотистая кожа покрыта какой-то коричневой краской. На ней была простая рваная мантия мешаби . Она, как и прежде, смотрела на меня светящимися золотыми глазами, эта невысокая ортеанка, бывшая прежде Голосом Повелителя-в-Изгнании в Харантише.

— Меня зовут Калил бел-Риоч, — мягко сказала она. — Я рада, что вы решили найти моего Патри Шанатару. Мне хотелось бы поговорить с инопланетянами-С'аранти .

Ее окружало что-то вроде тишины, при которой ничего не значили шум и толкотня наемников, доносившиеся снаружи в эти комнаты. При встрече с внимательным взглядом этих желтых глаз меня бросило в дрожь. Песнопение без слов, ритуальное празднество… А затем она улыбнулась и стала просто молодой ортеанкой, лишенной великолепия, которым блистала в Кель Харантише.

— Если вы не узнали меня, — сказала Калил бел-Риоч, — то это потому, что у меня нет желания быть убитой шпионами Повелителя-в-Изгнании. Я пришла сюда, чтобы найти союзников. Я хочу поговорить с вами, с шан'тай Рэйчел и с шан'тай Клиффордом.

Ей известны и эти имена? Вот это интересно.

Я сказала:

— Мне нужно кое-что узнать. Вы пришли сюда с намерением торговать с Компанией?

Калил задумчиво посмотрела на меня.

— Я не могу больше оставаться Голосом, однако в Кель Харантише все-таки есть те, кто придерживается того же мнения, что и я. Я понимаю, что ваша Компания очень хотела бы торговать с харантишскими «Колдунами».

Последнее слово было произнесено с очень странной интонацией и прозвучало отчасти с издевкой и отчасти с презрением к себе. Маленькая женщина пристально посмотрела в окно на эту таинственную конструкцию с куполом и колоннами, черневшую под солнцем на дне впадины — Махервы.

— Когда-то я несколько лет служила среди охранников, — сказала Калил бел-Риоч, — и у меня среди них все еще есть друзья. Друзья, которые становились все ближе, поскольку я поднималась, чтобы стать Голосом…

— Но теперь вы не Голос Повелителя.

Она повернулась, чтобы посмотреть мне в лицо. Мигательные перепонки скользнули вниз по желтым глазам.

— Шан'тайС'аранти , они знают меня, все равно, Голос я или нет. Я могу поручиться за них, что бы вы мне ни предложили. У меня есть друзья, которые, когда придет их очередь охранять Махерву, откроют двери мне, а также и «ПанОкеании», если я пожелаю.

Патри Шанатару добавил:

— Некоторые говорят, что в лице Калил бел-Риоч мы имеем линию крови, более близкую к линии Последнего Императора Сантендор'лин-сандру… Среди нас есть те, кто идет за бел-Риоч, а не за бел-Куриком.

— Мы станем торговать, — сказала Калил.

И это было сказано столь просто и без всякого драматизма, что я поняла. Это конечный пункт, где у меня есть шанс принять решение. Все время Кель Харантиш был враждебен, и вероятность доступа к системе каналов была мала. Однако если в Харантише есть отступники…

Вплоть до настоящего момента обстоятельства сдерживали Компанию. Теперь же я либо возьму Калил бел-Риоч с собой к Молли, как примерная служащая Компании, и позволю всему этому продолжаться, либо…

Что?

А если я этого не сделаю, если я изберу этот путь, то, возможно, лишу Побережье каких-либо шансов получить программу Торговли и Помощи, помощи, в которой отчаянно нуждаются хайек .

Так просто: сидя в небольшой убогой комнате, обозревая эту цилиндрическую впадину — Махерву, среди наемников и ортеанцев из хайек , вскоре после палящих полуденных часов. Так просто: что мне делать?

Калил сказала с чистым и безжалостным любопытством:

— Шан'тай , я полагаю, вы знакомы с моим городом. К чему же опасаться иметь дело с нами? Прежде вы вели дела с Кель Харантишем.

Имела ли она в виду этот наш визит с Молли Рэйчел? Ее слова всколыхнули память, перенесли меня обратно в жару и пыль и напомнили, как я, стоя возле этого города, впервые за десять лет услышала от Патри имя Даннора бел-Курика, и тогда и сейчас Повелителя-в-Изгнании…

Я стою рядом с большим кубическим блоком какого-то полупрозрачного вещества. Чародей кладет ладонь на его поверхность. Тот становится прозрачным из середины, словно происходит очищение вязкой субстанции.

— Где… — в моем голосе появилась хрипота.

Лицо этого старца, Чародея, в тени, в его глазных впадинах сплошная тьма.

— Таких устройств не осталось больше нигде, только здесь и еще в этом древнем городе, КельХарантише.

Теперь изображение, формирующееся в блоке, стало четким, и я вижу на нем какое-то помещение. В том, другом помещении видны ковры с геометрическими узорами и подсвечники, гнезда которых имеют формы черепов животных. Мерцание свечей над остатками высокоразвитой техники.

И ортеанец — его лицо обрамлено светлой гривой: узкий подбородок, широкий лоб и полуприкрытые глаза цвета влажного песка. Ему не более девятнадцати или двадцати лет.

Даннор бел-Курик.

Я вспоминаю лицо Сантендор'лин-сандру, Повелителя-Феникса тех времен, когда Золотая Женщина погубила Империю. Даннор бел-Курик являет собой жалкое его подобие, хотя, пожалуй, сейчас, когда Последний Император забыт, сойдет и такой.

И вот этот метис, этот Полузолотой, мальчишка из Народа Колдунов…

— Я не воюю с Повелителем-в-Изгнании, — говорит старец. — Но напоминаю ему о том, что его город — город изгнания и живет торговлей. Можете ли вы питаться скалами и песком?

Устройства связи. Экран. Подобный мощный выброс энергии — все равно, какого рода ее источник, — должен был бы обнаружиться на снимках Каррика V, сделанных спутником, как радиомаяк. Неужели они пропустили его, просмотрели из-за дефекта передачи информации?