— А почему нет, Сергей Сергеевич? В восемьдесят втором году в гарнизонном клубе нам показывали американский мультик. Там сравнивали особенности наших, американских и французских стратегических ракет. Несколько утрированно, но все этапы развертывания комплекса и подготовки к старту наших ракет были показаны американцами во всех подробностях. Вряд ли я смогу им рассказать что-то новое.

— И кто лучше? — спросил он с любопытством. Ха! Да ему просто скучно, вот он и вызвал студента.

— А там не так вопрос стоял. Наши — самые точные, но длительное развертывание. Американцы шустрые, но палят, по сути, по площадям. А у французов какая-то замороченная предстартовая подготовка.

— Я должен убедиться, что ты, попав в Финляндию, не вздумаешь там остаться, — он понял, что я понял, что ему скучно. И зашёл с козырей.

— Сергей Сергеевич, — улыбнулся я. — Вот решу я вдруг там остаться, и что меня ждёт? Максимум и потолок — работа таксиста в Нью-Йорке. Это если доберусь. А так — разнорабочим у скандинавов. А здесь? Я студент одного из лучших вузов страны, с блестящими перспективами. Лет через десять буду начальником.

— Складно! — засмеялся Терпов. — На, вот, напиши тогда.

Он протянул лист бумаги и ручку.

— Что писать?

— Ну, как будто не знаешь! Подписка, я, Андреев Н. П. обязуюсь информировать органы КГБ о всех интересующих их вопросах. Число, подпись.

— Не, Сергей Сергеевич. Зачем мне это?

— Как зачем? — как ни странно, он развеселился. — Вот обнаружат твой труп, и рядом записка — в моей смерти прошу винить Викторию Л. Как мы поймём что почерк не твой. А нашего бывшего студента Снежина?

Гм, а ведь он это не всерьёз. Ему и вправду скучно, и он так троллит студентов. Ну а что? Какой, нафиг, в гражданском вузе режим секретности? Какие к чертям сложности в работе? А так те, кто повелись, ему и постукивают. И живет он в своё удовольствие, посматривая вокруг, и не очень заморачиваясь своим бывшим ведомством. И абсолютно в курсе всего, что творится в институте. Класс не пропьёшь. Только вот… я окинул его взглядом. Очень аккуратно, но бедновато одет. Ношеные, хоть и сверкающие чисткой ботинки. Простенький костюм. И вправду, видно, хороший мужик.

— Не наговаривайте на себя, Сергей Сергеевич. Вы сразу поймете что вблизи притаился враг, без всякого почерка. А Снежину со мной не совладать, вы же знаете.

Он легко засмеялся.

— Мне говорили, Андреев, что ты плюёшь на авторитеты. Но ты наглец! Вот заверну тебе поездку, и что тогда?

Я достал сигареты, и спохватился. Но он махнул рукой и поставил на стол пепельницу. И мы закурили. Он — сигареты Новость, я Мальборо.

— Тогда я, Сергей Сергеевич, с чистой совестью буду считать, что все сделал для поднятия статуса и уровня солидности. И с полнейшим удовольствием пойду в переулок Джамбула. Там, рядом с военкоматом, вербовочная контора, в Магадан. Золотишко мыть. И наймусь я простым съемщиком. Буду все лето ходить по тайге, и брать пробы. С ружьишком, понятно. Вдруг глухарь какой, или косой мимо. Тогда котелок на костерок, птицу варить. Травок там всяких, крупы опять же… и главное что?

— Что? — спросил Терпов, мечтательно меня слушающий.

— Вокруг, вёрст на сто — никого!

Помолчали.

— Да-а-а-а, — протянул начальник первого отдела. — Совсем никого?

— Абсолютно.

— Ну нет, Николай. Езжай в Хельсинки, нечего тебе по Магаданам шляться. Иди. И считай, что инструктаж я тебе провёл. Тебя после сессии пригласит мой секретарь, распишешься.

— Как скажете. До свидания.

Я потушил сигарету и встал. Повернулся к двери.

— И вот ещё что, Коля, — сказал он мне в спину. Я снова повернулся к нему. — Где бы и когда бы к тебе ни подошли с приветом от меня, это будет неправда. Будет нужно, я сам с тобой встречусь, лично. Понял?

Проходя институтскими коридорами на выход, я растерянно думал, что вот это уже — высший класс. Терпов, за пару минут разговора со мной, все понял. И даже предполагает, что я останусь за бугром. С уверенностью процентов на семьдесят. Но решил, что такой контакт ему будет не лишним. Без всяких бумажек, и шантажа, иметь личного агента — это круто. А что я ему помогу, если он обратится — мы оба поняли. Потому что с таким дядей можно иметь дело.

Да уж.

Огромная комната освещена только этими странными лампами фотографов, с зонтами. У стены сидит парень с электрогитарой. Это Александр Ляпин, известный питерский гитарист, заодно играющий в «Аквариуме». Он играет Waltz for Debbe в гитарном переложении. Рядом стоит комбик, так что всем слышно. В комнату набилось человек пятьдесят.

Откуда-то сбоку появляется парень с саксофоном. Высокий, длинноволосый блондин. Это Владимир Болучевский — музыкант, писатель, сценарист, шоумен. Начинает тихонько подыгрывать.

Следом появляется бритый налысо человек, с двумя стульями. Один ставит по центру, а второй у стены. Глянув на публику, раздевается до плавок, и складывает одежду на стул у стены. Продемонстрировав всем отличную форму и восемь кубиков пресса. Раздевшись, подходит к стулу по центру комнаты, и, оценивающе, несколько даже людоедски, вглядывается в окружающих. Это Антон Адосинский, шоумен, и создатель, в будущем, театра «Дерево».

Я с Викой, и Сурков с Приходько, самым наглым образом забрались и уселись на высокий древний комод, напротив разворачивающегося действа. Девушки прихлебывают из пластиковых стаканов мартини с тоником, что мы загодя им намешали в походный термос. Мы с Сурковым по очереди хлебаем коньяк из фляжки, и курим. Остальные наблюдают стоя. В воздухе стелется дым с запахом травы.

Адосинский тем временем, пошел сквозь расступающуюся публику, оценивающе разглядывая девушек. И подошел к нам. Я затянулся. А он уставился на Вику. Подумал, и перевел взгляд на Ирку. Она сказала «Ой», и попробовала спрятаться за Суркова. Антон хмыкнул, развернулся, и пошел обратно. Схватил по дороге за руку первую попавшуюся девушку — блондинку, с густой роскошной гривой волос до пояса. Усадил её на стул по центру, и сделал несколько магических пассов руками. Девушка всем своим видом продемонстрировала, что загипнотизирована.

Адосинский, не торопясь, закутал её в простыню. Принес удлинитель, воткнул в розетку. Потом принес что-то, что оказалось машинкой для стрижки волос. Воткнул в удлинитель. Бесчеловечным взглядом обвел публику. И, совершенно злодейски улыбаясь, принялся стричь девушку налысо. Публика сказала «Ах», наблюдая как пряди волос падают на пол.

В это время, даже несколько перекрывая разворачивающееся шоу, перед ними выходят и замирают семь парней и девушек, одетые только в белое солдатское исподнее. Потом невысокий парень начинает таскать ведра и на них выливать. Ведра с краской. И каждый оказывается своего цвета. Красный, оранжевый, желтый, зеленый и так далее.

Ведра таскал Сергей Курехин. Все действо называется перформанс «Настроение». И через пару лет будет называться «Популярная механика».

Музыка становится громче. Облитые начинают обниматься и тереться друг о друга, становясь разукрашенными совершенно авангардно.

И девчонки и Сурков, смотрят на это все не отрываясь. А я это уже видел. В другом антураже и с другими действующим лицами. Но, в частности, знаю, что девушка, что стригут налысо — сожгла химией волосы, и так обновляет прическу.

Я наблюдаю за публикой. Помесь истеблишмента с неформалами. Здесь кинорежиссер Соловьев, с Татьяной Друбич. И Алексей Учитель. Чуть в стороне стоит тот самый Африка. Поодаль басист и создатель «Алисы» Задерий. Еще какие-то смутно знакомые лица. Некоторые потягивают «Агдам» из горла. Кое-кто тянет косяки.

Мы сдали последний экзамен, и девушки потребовали развлечений. Идти на студенческую дискотеку во Дворец Молодежи мне показалось скучным, и я предложил экстрим. Пойдемте в подпольную галерею? Картины, музыка и интересные люди. Будет весело.