— Что ж, не возражаю. Но только хочу предупредить, что Сусанна несколько расстроена некоторыми обстоятельствами и сейчас не настроена к длительному общению.

Воевода с богатырем только кивнули головами. Илюха вообще находился в полном недоумении, ему было непонятно, зачем устроили эти дурацкие смотрины. Сусанна же за князька собиралась замуж, а не за Солнцевского.

Между тем Агриппина кликнула кого-то из челяди и попросила позвать дочку. Через некоторое время в открытых дверях появился... Нет, не княжеская дочка, а все тот же вездесущий Микишка. Судя по всему, он знал путь короче.

— Ходють тут всякие, дитятке маленькой отдохнуть не дают, — заверещал противным голоском дьячок. — Да разве это возможно, чтобы чужой мужчина, да еще такой сомнительный, ошивался в покоях нашей несравненной Сусанночки.

Последние слова старичка относились, конечно, к Илюхе.

— Ну ты же ошиваешься? — спокойно заметил Солнцевский, прикидывая в уме, не отдаст ли концы этот склочный человечек, если ему дать хорошенько по шее.

— Я не мужчина! — взвился Микишка. — Я воспитатель.

Он хотел сказать еще что-то, но его остановила Агриппина:

— Микишка действительно является воспитателем княжны, а также обучает ее разным языкам.

Илюха хотел было возразить, что такого воспитателя надо гнать, пока не поздно, но не успел. Дело в том, что в дверях появилась княжеская дочка, и бывший борец остолбенел. В этот момент он вполне отчетливо понял, почему Вилорий Галицкий, несмотря на возможную войну, отказывается жениться.

Обладательница красивого имени Сусанна оказалась воблоподобной, тощей, угловатой девицей с рябым бледным лицом и с тонюсеньким крысиным хвостиком блекленькой, безжизненной косы. Но стоп! О княжеских дочках или хорошо, или ничего, так что продолжать не буду.

— Суся, дорогая, — начала княгиня. — Разреши представить тебе нового богатыря дружины твоего батюшки Илью Солнцевского.

— И ради этого ты меня вырвала из моих печальных дум? — с намечающейся истерикой затряслась дочурка. — Разве ты не знаешь, какое у меня горе?

С этими словами дитятко со слезами на глазах бросилась вон из горницы. Следом за ней выбежал и дьячок, предварительно бросив на Илюху полный ненависти взгляд.

— Прошу прощения, но я должна успокоить дочку, — вздохнула Агриппина.

Аудиенция была окончена.

Теперь, когда Илюха понял, почему Вилорий отказывается брать в жены Сусанну даже под угрозой никому не нужной войны, заготовленную силовую схему разговора пришлось срочно пересмотреть. Дело, которое сначала показалось Солнцевскому элементарным, приняло совсем другой поворот.

К тому моменту как богатырь подошел к дверям палат, в которых расположилось галицкое посольство, новая линия поведения выбрана не была.

— Да ладно, где наша не пропадала! — с этими словами без стука Солнцевский ввалился в небольшой зал.

Необычный вид нового богатыря избавил от общения с остолбеневшей стражей, и спустя мгновение он уже вошел в светелку молодого князя, громко захлопнув за собой двери. На него с любопытством уставились румяный манерный молодой человек и седовласый боярин в расшитом золотом кафтане. Именно он, правда с небольшим запозданием, набросился на вошедшего.

— Да как ты смеешь врываться в комнату к наследнику галицкого трона, холоп!

— За базаром следи, за холопа и ответить можно. Я тут недавно одному черту рога пообломал, так что тебя, сморчок, вообще могу прихлопнуть одной левой, — нахмурился Илюха. — Я вообще не к тебе пришел, так что, коли не хочешь вылететь отсюда, как пробка из бутылки, сядь тихонечко в уголочке и не отсвечивай.

Эти слова браток сопроводил таким зверским выражением лица, что открывший было рот боярин предусмотрительно промолчал. А припомнив фразу о поверженном черте и сопоставив ее с увесистым золотым крестом на шее странного посетителя, боярин судорожно перекрестился и в соответствии с указаниями воинствующего монаха присел в уголочке.

— Чем обязан такому неожиданному визиту? — не потеряв самообладания и практически не дрогнувшим голосом спросил молодой князь.

— Зачем же ты девочку обидел? — пошел в атаку Солнцевский. — Пламенные речи под луной, серенады под балконом, торжественные обещания под солнцем, а теперь вещички пакуем и в кусты? Так дела не делаются, не по понятиям это. Дал слово — держи, взял за руку — женись!

Вилорий вздохнул, сел в удобное кресло, обшитое красным бархатом, и жестом предложил Илюхе занять такое же кресло напротив. Солнцевский не заставил себя просить дважды и тут же плюхнулся на предложенное место. Начал Вилорий издалека.

— Я, конечно, понимаю, что вы, хоть и вышли из пострига, но, несомненно, долго носили священный сан, так что вряд ли бросали свои взоры на прекрасную половину человечества.

Витиеватая фраза Вилория поставила Солнцевского в тупик.

— Слушай, давай сразу на «ты», и нельзя ли попроще?

— Да можно. Ты ее сам-то видел?

Это был удар ниже пояса. К такому повороту событий Илюха был не готов и невольно начал отвечать правду. Так, совершенно незаметно, разговор молодого князя со странным богатырем из воинствующих монахов на какое-то время превратился в разговор двух мужчин.

— Видел, — вздохнул богатырь.

— Ну и как тебе?

— Э.... — начал собираться с мыслями Илюха. — Да, в общем, не очень.

— Вот и мне, мягко говоря, не очень.

— Так ведь княжна, половина царства в придачу и прочие выгоды от родственного союза с Берендеем, — не сдавался Илюха.

— Да знаю, знаю, — прервал его Вилорий. — Думаешь, я не пытался? Думаешь, не говорил себе все эти слова сотни раз? Да мне за такой поступок отец запросто может голову снести, и будет прав, между прочим. Они-то с Берендеем договорились о нашей свадьбе сразу после нашего рождения.

Тут молодой князь вскочил и нервно прошелся по комнате.

— Не могу я, понимаешь? Не могу. Как представлю, что мне с этим суповым набором каждый день в постель ложиться придется, как целовать ее буду, так жить не хочется. Знаешь, я не собака, на кости не бросаюсь.

Что тут было сказать Солнцевскому, коли сам готов был подписаться под каждым словом молодого князя. Однако позволить себе разнюниться и провалить первое задание на новом месте работы он не мог. Скрепя сердце и отбросив мужскую солидарность, Илюха продолжил обработку клиента, выдав лозунг из далекого социалистического прошлого:

— Государственные интересы всегда должны стоять выше личных.

Вилорий с уважением посмотрел на собеседника, но не сдался.

— Я пытался, но у меня не получилось.

— Братва к войне готовится. Того и гляди кровь прольется, а он потерпеть не может?! — взревел Солнцевский.

— Ну если бы она хоть не такая тощая была... Даже взяться не за что, — чуть не плача взмолился заклейменный позором разжигатель войны.

— Погоди-ка, погоди, — задумался Илюха. — А если она станет более накаченной, ты исполнишь свой долг сына и гражданина?

— Исполню, — со всхлипом согласился Вилорий и тут же поправился: — Только если ты ее решил накачать под сарафаном воздухом, то в брачную ночь подлог станет заметен и ты покроешь свое имя несмываемым позором!

— Нет такого позора, который нельзя было бы смыть в хорошей баньке, особенно если париться с судьей или прокурором, — произнес Илюха непонятные для князя слова, а следующей фразой еще добавил тумана. — Ты даже не представляешь, какие чудеса творит бодибилдинг, особенно с опытным тренером и правильным питанием.

— Ч-чего? — на всякий случай переспросил Вилорий.

Солнцевский проигнорировал этот вопрос, еще немного поскрипел мозгами и подвел итог беседы:

— Значит, так. Ты сейчас же делаешь официальное заявление, что принимаешь предложение Берендея погостить еще месяц. А я за этот месяц превращаю Сусанну...

— В красавицу? — с надеждой в голосе перебил Вилорий.

— Нет, не в красавицу. Тут случай очень запущенный. Ну скажем, в вполне сносную, атлетичную девчонку.