— Итак, вопрос решен. Теперь относительно квартиры Жермен. Я совершенно согласен и сообщу ей об этом через связника. Что касается того, чтобы жена Жоржа получала за него жалованье, то, по-моему, государственное казначейство затянет это дело. Но я потороплю их. А с бакалейной лавкой нужно обязательно разобраться. Произошла какая-то ошибка. Вы уверены, что правильно запомнили пароль?

— Конечно, — ответил Мишель.

— Назовите его! — попросил Бакмастер.

— «Bonjour, Madame. Je suis de passage»[1].

— Правильно, — проговорил майор Бакмастер, глядя в инструкцию Мишеля, напечатанную на машинке. — А что еще? — спросил он, поднимая глаза от бумаги.

— Не получив от нее ответа, я должен был сказать:

«Je viens de la Suisse et je vais en Amérique»[2].

— Вот это память! — воскликнул в восхищении де Гели, заглядывая в инструкцию через плечо начальника.

— Ну, ну! А то еще зазнается, — добродушно заметил тот и, обращаясь к Мишелю, продолжал: — Относительно радиограммы в Барселону, Мишель. Вы знаете, у нас не принято посылать благодарственные радиограммы представителям различных ведомств, которые помогают нам в нашем общем деле. Они и не ждут их: зачем загружать радистов? Мы и впредь должны пользоваться всеми средствами для достижения цели. Однако совершенно ясно, что вам больше не следует появляться в Мадриде, где вы устроили такой переполох.

— Конечно, сэр, — согласился Мишель, глядя из окна на крыши соседних домов и пытаясь подавить улыбку, вызванную едва уловимым подмигиванием де Гели.

— Мы проследим за тем, чтобы важная информация О’Лири попала к командованию ВВС сегодня же вечером. Стенографистка ждет нас за обеденным столом. Мы можем продиктовать ей специальные инструкции для летчиков о том, как опознать дома с конспиративными квартирами, и другие указания. Между прочим, к обеду нас ждут четверо наших коллег — вы всех их знаете. Им не терпится услышать от вас всю историю. Идемте к ним, если вы, конечно, не слишком устали.

— Охотно, сэр.

Все встали. Парк остался, чтобы запереть за ними дверь.

Они вышли на улицу, взяли такси и вскоре уже были в нужном районе. Затемненный город был погружен во мрак. В то время когда они спускались по лестнице в подвал одного дома, вой сирен возвестил о воздушной тревоге.

Открылась входная дверь, и яркий свет ослепил их. Мишеля пропустили вперед, и он стал здороваться с офицерами, которые тепло встретили его.

Все сели за стол, тесно уставленный блюдами с холодными цыплятами, овощами, салатами. Здесь же стояли два графина с кларетом. Свет от двух свечей в серебряных подсвечниках подчеркивал изысканность сервировки.

Звуки разрывов приближались, и вдруг раздался оглушительный грохот — дом сильно тряхнуло, погасло электричество. Пламя свечей неуверенно заколыхалось и вспыхнуло ярче прежнего. Немногочисленная группа разведчиков хладнокровно продолжала слушать рассказ возвратившегося скитальца. Они не пропускали ни одной мелочи и прекрасно все понимали, даже если он чего-нибудь не договаривал. Было уже далеко за полночь, когда он начал рассказывать о том, как выбрался из багажника автомашины в Гибралтаре, как ему удалось подслушать важный разговор, происходивший в ночном поезде, который следовал в Клермон-Ферран…

Бомбардировка прекратилась. Загорелся свет. Специалисты по подделке документов уже трудились над продовольственными карточками. Каждое слово Мишеля стенографировалось, так как решили больше не отрывать его от непродолжительного отдыха для бесконечных докладов в отделе…

Бакмастер вышел вместе с Мишелем.

— Вы сделали большое дело, Мишель, — сказал он ему на улице. — Задание выполнено успешно. Поздравляю вас с чином капитана. Завтра прочтете приказ. Кроме того, я представляю вас к награде за эту операцию. Мы гордимся вами.

Мишель не знал, что ответить. В полном замешательстве он смотрел на своего начальника.

Видя, что Мишель смущен, Бакмастер слегка подтолкнул его к дверце подошедшего такси.

— Поезжайте, поезжайте!

Уже в машине Мишель осознал, что это был один из самых прекрасных моментов в его жизни. Радовал не только новый чин или мысль о возможной награде: ему только что оказали величайшую честь, дав понять, что он чем-то выделяется из среды простых смертных. Разве можно желать лучшей награды?

Пока Мишель отдыхал, французский отдел договорился с адмиралтейством о подводной лодке и через связника уведомил Луи из Антиба, чтобы он в определенные дни ждал гостей после полуночи до четырех часов утра. Ему также сообщили, что один из двух радистов предназначен для группы Лорана в Канне, а другому радисту перед отправкой к месту назначения необходимо обеспечить десятидневный отдых после утомительного перехода на подводной лодке.

После отпуска Мишель встретился в отделе с отобранными радистами. Представил ему их Бакмастер.

— Мишель, познакомьтесь. Это Жюльен и Меттью. А это, друзья, ваш проводник. Он высадит вас в четырехстах метрах от конспиративной квартиры в Антибе. Это один из наших наиболее опытных работников, и с ним вы избежите многих неприятных моментов, которые обычно приходится переживать в первые часы пребывания в тылу врага.

Мишель пожал радистам руки, мысленно оценивая каждого. Жюльен был высокого роста, брюнет, чуть постарше двадцати, Меттью — приземистый, средних лет. Хотя оба были англичане, по-французски говорили безупречно и бегло, а по внешнему виду их невозможно было бы выделить из толпы французов на улице, в поезде или ресторане.

Опытные радисты, они оба были вполне подготовлены к своему первому рискованному предприятию. Французского пошива одежда, белье, различные предметы туалета, вплоть до последней мелочи, — все было уложено в чемоданы. Им не терпелось пуститься в путь. Каждому вручили пояс, содержащий 100 тысяч франков. В бумажнике находилось удостоверение личности и другие французские документы: фотографии, старые газетные вырезки, местные трамвайные билеты и т. п. — для подтверждения легенд, которые прочно засели в их памяти.

Для Мишеля сделали точную копию старого удостоверения личности, которое уже служило ему при выполнении первого задания и которое он уничтожил при переходе через Пиренеи.

Все, конечно, понимали, что, если его поймают с поличным при высадке на берегу, удостоверение на имя Пьера Шовэ поможет ему не больше, чем английский паспорт. Это удостоверение вместе с некоторой суммой денег ему выдали на тот случай, если он будет бежать через Францию после того, как по непредвиденным обстоятельствам не найдет в темноте глубокой ночи подводную лодку.

26 февраля Мишель со своей группой выехал поездом в Бристоль. Там для них, словно для каких-нибудь важных персон, специально подготовили самолет, на котором они с комфортом прилетели в Гибралтар. Затем им снова пришлось довольствоваться положением простых смертных.

Капитан Бенсон, представитель объединенной разведки, исполнявший в Гибралтаре, помимо своих прямых обязанностей, поручения управления специальных операций, встретил их на аэродроме и повез в отель «Рок». Присутствие шофера лишало их возможности говорить о делах, и беседа ограничивалась погодой и полетом. После того как Жюльен и Меттью ушли в отведенные им комнаты, Бенсон и Мишель уединились в комнате капитана, чтобы поговорить о задании.

— Они, кажется, основательно вас загружают, не так ли? — начал Бенсон.

— Нужно же кому-то перебросить ребят, — ответил Мишель, — а я как раз вернулся оттуда и подумал, что смогу взяться за это сам.

— Но сейчас не так легко достать подводную лодку, как в прошлый раз, хотя капитан первого ранга С. и получил от адмиралтейства указания на этот счет через нашего старого друга Панда[3]. Дела здесь идут все хуже и хуже. Подводные лодки заняты поставками на Мальту. Лишь немногим надводным кораблям удается прорываться туда. Положение на Мальте стало угрожающим, и С. опасается, что у вас войдет в привычку пользоваться его скудным подводным флотом для надобностей «плаща и шпаги». Предупреждаю, С. встретит вас в штыки.