Используем это в твоих интересах.

— Только не рискуй, Села.

— Риск, Великая Леди? Разве кэндейс не дала мне власть осуществлять надзор за всем ее домашним хозяйством? Если я проверяю старательность служанок и хорошо ли выполнена их работа — я, в таком случае, занимаюсь своим законным делом. — Она засмеялась, и Талахасси вторила ей.

— Села, ты очень мудрая женщина…

— Великая Леди, если бы я направляла тебя и если бы тебя не отослали в Храм для воспитания, ты бы имела представление, как много человек может узнать обо всем окружающем, просто слушая и почти ничего не говоря.

Когда няня опять ушла, Талахасси села и позволила памяти Ашаки еще раз войти в нее, в свой находящийся теперь в полном сознании разум. Ашаки смогла вспомнить день, когда последний Фараон взял Налдамак и ее (она иногда временно наведывалась домой из храмовой школы) с собой в определенный коридор и показал им тайну, которую могли знать только Правительница и Наследница. В тот день они дали обет молчания. Однако она не нарушит его теперь, потому что эта тайна предназначалась в качестве вспомогательного средства как раз в такой ситуации, как эта.

Этот совет был созван от имени Юсеркэфа. Верили ли правители провинций, вызванные сюда, что она, Ашаки, тоже умерла? Или случилось то, что они просто еще раз созрели для мятежа, вероятно, оплаченного и вооруженного либо Хасти, либо кем-то из западных варваров, которые всегда негодовали по поводу обращения с ними Амона, отказа Империи вступать в деловые отношения или влезать в их раздоры, так как они были разделены на множество наций, беспрестанно грызущихся друг с другом то в одной, то в другой политической или военной борьбе.

Два южных Дома были наименее цивилизованными по стандартам самого Амона. Три императора в прошлом расширили границы так далеко к югу, что те охватили людей различных рас, верований и обычаев — чуждых Древнему Знанию, вечный источник смут, вспыхивающих время от времени. Тогда как в западных Домах — в них располагались торговые города, где варвары насаждали свою собственную разновидность отравы для нарушения мира.

Это всегда бывало причиной раздора. Талахасси поднялась и снова принялась расхаживать по комнате. То, в чем она заверила Селу, было правдой: если бы Налдамак действительно умерла, она знала бы об этом. Предупреждение от родственника к родственнику было способностью, распространенной среди членов ее семьи. Тем не менее, то обстоятельство, что императрица все еще жива, не означало, что она безопасности. Она вполне могла находиться под контролем какой-нибудь тайной силы, порожденной Хасти. И что за чужестранец, который появился неизвестно откуда, точно так же, как сам Хасти, и который хотел видеть кэндейс? Какую опасность он олицетворял собой?

То, что Херихор контролировал лояльные силы на севере, где, по всей вероятности, рассчитывали отыскать кэндейс, — это было единственным незначительным обстоятельством в их пользу. Это и тот факт, что талисманы по-прежнему находились не в руках врага. Как бы то ни было, у нее теперь удобный случай подслушать, какой дьявольский коктейль Юсеркэф или Идайзи приготавливают в данный момент.

Только бы Села поторопилась! Ей не хотелось пропустить ничего из сказанного на заседании совета. К тому же, было кое-что, чего нельзя оставлять здесь. Талахасси подошла к сундуку и достала сверток с Жезлом и Ключом. Она не чувствовала себя в безопасности где-нибудь вдали от них. Притом, в этих покоях не было места, в котором можно было бы надежно укрыть талисманы, чтобы их не обнаружили при тщательном обыске.

И не следовало забывать про этот проход в глубины.

Села могла считать его хорошо защищенным посредством сигнализации, о которой она упоминала, однако звуковое предупреждение немного стоило против какого-нибудь нападения Хасти с неизвестными силами, которые, возможно, находились у него под контролем.

Она опустила сверток на кровать, чтобы потуже завязать свернутую материю. Да, это она захватит с собой.

Талахасси все еще держала его, проверяя узлы, когда щелкнул замок двери и внутрь пробралась Села, прижимая костлявым локтем к боку ворох салфеток и осторожно держа в руках высокий кувшин.

— Взгляни, Великая Леди, разве теперь это не то, чего ты хотела? Кто узнает принцессу Ашаки в таком обличье?

Талахасси снова стояла перед зеркалом на туалетном столике кэндейс. Села была совершенно права. Это была не Ашаки, кого она увидела там. Ее кожа вновь стала темной, даже темнее, чем в первый раз, когда ее натирала жрица. К тому же, постоянное применение косметических средств огрубило черты лица, придав ему полноту, которая не была типичной для нее.

Она прикрыла голову льняным головным убором в виде сфинкса, а края его выпустила вперед, чтобы еще больше затемнить и замаскировать свои черты лица. Оставался только рост, который мог выдать ее. Но она не собиралась расхаживать на виду продолжительное время. И ей хотелось надеяться, что никто не уделит ей внимания хоть сколь-нибудь больше, чем любой служанке, занимающейся своим обычным делом.

Сверток, в который она заключила талисманы, был для переноски положен в одну из просторных корзин, которую Села вынула из потайного стенного шкафа, предназначенных для транспортировки недавно выстиранных постельных покрывал.

Однако все эти приготовления потребовали времени, очень дорогого времени. А совет уже мог начать заседание.

Она неожиданно наклонилась и прижала накрашенные губы к морщинистой щеке Селы.

— Приемная мать моей родной сестры, — сказала она нежно, — я благодарю Великую Силу, что ты пришла мне на помощь. Это такая услуга, какую не мог бы оказать даже Род.

Да будет на тебе благословение Того, Кто Хранит Всех Нас!

— Великая Леди. — Села подняла руку и, в свою очередь, коснулась кончиком пальца нарумяненной щеки Талахасси. — Да будут благословения и благосклонность Фортуны на том, что ты собираешься осуществить. Если наша дорогая леди выберется из пустыни, чего более мы можем просить? Теперь подожди, пока я не удостоверюсь, что коридор пуст. Если тебя увидят выходящей отсюда…

Она уже была на пути к наружной двери, когда в нее поскребли. Кто?.. Талахасси крепко прижала корзину, и ее сердце начало биться быстрее. Лицо Селы насторожилось, когда она прислушивалась к этому звуку. Затем, прежде чем Талахасси смогла остановить ее, она поспешно открыла дверь.

В комнату проскользнула Монига. Ее ладно сидящая форменная одежда исчезла. Как и Талахасси, амазонка была одета в платье служанки и учащенно дышала. Она перехватила у Селы дверь, плотно затворила и прижалась к ней плечами, будто хотела создать барьер из своего собственного тела, чтобы удержать какую-то погоню.

— Что такое? — спросила Талахасси и увидела изумленное выражение на лице амазонки, ее изучающий пристальный взгляд.

— Великая Леди.., но ты?.. — Девушка чуть не заикалась.

— Да, я ухожу в другом обличье. Однако что ты хочешь сообщить нам?

— Великая Леди, Ассар прошел через ворота… Он прошел без труда. Никто не видел его в сумерках. Он как будто понимал, хотя всего лишь охотничий пес, что не должен быть обнаружен. Но — когда я шла обратно — Великая Леди, именем принца Юсеркэфа они сменили охрану дворца…

Талахасси услышала сдавленный вдох Селы.

— Поклявшиеся-на-мече?

— Великая Леди.., их окружили, когда я уходила по твоему приказу. Сейчас они заперты в казармах. А капитан.., она была обезоружена и уведена. Они поставили в дверях казарм тот же самый барьер, что и в городских воротах. Никто не может выйти наружу.

— И теперь именно люди с юга стоят на страже?

Монига кивнула.

— Совершенно верно, Великая Леди. Я видела эмблемы Слона на их форме. К настоящему времени этот дворец принадлежит им. И я думаю, что они также сменят часовых у ворот. Это воины варваров, Великая Леди.., некоторые даже имеют на лицах татуировки диких племен.