Хранителя привели в маленькую, совершенно пустую комнату без окон и оставили наедине с горящим подсвечником на пять свечей. Здесь было негде сесть и не на что смотреть, а время шло… До заката оставались считанные часы! Ханлейт начал волноваться.

— Богомерзкое создание, ты веришь в Творца? — раздался голос за спиной.

Ханлейт обернулся: служитель храма в бордовом одеянии появился бесшумно и неожиданно, воспользовавшись потайной дверью.

— Верю, — привычно солгал Хан.

— Тогда как ты посмел войти в храм, бряцая оружием?!

Это был приказ разоружиться, отданный в той же гадкой форме, как и вопрос о вере. Хранитель отстегнул ножны с мечом, положил их на пол и протянул служителю запечатанное письмо от Верховного советника. Монах сломал печать и пробежал глазами содержимое.

— Как ты докажешь, что являешься тем лицом, о котором говорится в бумаге?

«Как я могу это доказать? Я даже не знаю, что в письме!» — подумал Ханлейт. Человек в бордовом требовательно ждал ответа, глядя на Хана погано-оценивающим взглядом из-под надвинутого капюшона. Преодолев внутренний протест и унижение, Ханлейт разделся до пояса, чувствуя себя лошадью, которую сегодня покупал. Осталось только в зубы ему заглянуть! Служитель храма обошел Хранителя кругом и задержался, рассматривая изображение древа на спине.

— Почему ты? Не нашли никого опытнее?

— Я все доказал?

— Твоя вера докажет. Гнусное клеймо на твоем теле радует демонов! Скрой его с глаз моих! — выкрикнул человек, но не стал отворачиваться.

«Сам проваливай к демону!» — ответил Ханлейт мысленно, одеваясь. Значит, для велеградской церкви рисунок древа, символизирующий мир, уже стал гнусным?!

Повинуясь стуку служителя, растворились двухстворчатые двери, впустив Хана в просторный чертог, разукрашенный витражами под потолком. Бледного вечернего солнца снаружи было недостаточно, чтобы осветить высокий зал полностью: по углам клубилась тьма, а вперед вела дорога из горящих свечей, оканчивающаяся алым ковром с изображением золотого орла. Хранитель услышал новый приказ:

— На колени!

Хан подчинился, преклонив колена перед орлом ариев и услышал, как скрипнули его зубы. Из глубины помещения вынесли предмет, завернутый в красную материю. Монах нес его на вытянутых руках бережно, как реликвию, и тоже опустился на ковер перед Ханлейтом. Тряпку убрали. По виду предмет напоминал кусок обычного серого гранита, обработанного до идеально-круглой формы. Хранителю предлагали его взять… Хан напряг руки, приготовившись к тяжести шара, но камень оказался невероятно легким. Не понимая, что ему дали, Ханлейт провел большими пальцами по шершавой поверхности с выступающими песчинками кварца.

— Выполни свой долг перед Создателем, Хранитель, а мы будем молиться о прощении за то, что к священной сфере прикоснулись руки убийцы, — торжественно провозгласил служитель в бордовом капюшоне.

Ханлейту позволили встать, дали для сферы кусок обычной мешковины и выпроводили вон, вернув оружие за порогом собора. «Чем мои руки хуже ваших, и что орел ариев делает в храме?» — раздраженно думал Хан, без должного почтения засовывая сферу в седельную сумку.

Вначале все шло хорошо. До эльфа, отправляющегося в путь на ночь глядя, никому не было дела. Скоро стены Велеграда затерялись в темноте позднего вечера, погода была хорошей, а дорога — пустой; Хранитель не жалел коня, зная, что его ждут еще две смены лошадей.

Хан почувствовал неладное, когда увидел всадника, скачущего по проселку наперерез главной дороге. Он должен был скоро отстать, но этого не случилось, наоборот, преследователь выехал на тракт и мчался позади Ханлейта во весь опор. Хан не мог объяснить его молчаливое упорство: зачем одинокий всадник загоняет коня насмерть? Может, он просто спешит по своим делам, зная, что цель близка? Ханлейт был уверен в своих силах — обычному человеку против Хранителя не выстоять. Сомнения разрешились сами собой, когда Хана обогнала золотая стрела магии. Подняв пыль на дороге впереди, она погасла, будто растворилась в воздухе. Не арий, а архонт. На Хранителя не напали, но убедительно приказывали остановиться.

Подчинившись, Ханлейт развернул коня к преследователю и вытащил из ножен меч. «Белый огонь — маги, зеленый, синий и голубой — воины. Желтый цвет принадлежит учителю и инициатору — самому слабому, но и вреднейшему виду архонтов. Именно они плодят себе подобных наиболее успешно», — вспомнил Хан, — «если я продолжу скачку, он меня достанет спустя некоторое время. Лучше разобраться с ним сейчас, когда заряд магии потрачен. Как долго архонты восстанавливают свои силы?» Это зависит от конкретного архонта, а меч может иметь любой из них, независимо от цвета магии.

— Отдай штуку из своей сумки, и можешь проваливать ко всем чертям, — деловито высказался архонт, слегка задыхаясь от пыли и быстрой езды.

Ханлейт оглядел неказистую, а точнее, бедную одежду архонта из коричневой кожи и домотканой материи и поразился его наглости. Как этот мужик умудрился догнать Хранителя на такой старой кляче, да еще и выдвигать требования?! Вместо ответа Хан направил острие меча ему в горло.

— Понятно. Предлагаю спешиться. Животные не виноваты, зачем их калечить? Вздумаешь рвануть, я догоню тебя магией в спину, — предупредил на всякий случай архонт, спрыгивая на землю.

Ханлейт предпочел бы сражаться в седле, но побоялся ранить в бою коня. Им двигала не любовь к животным, а реальная возможность не успеть в Аверну к назначенному сроку. Привязав лошадей к придорожным вехам, противники скрестили мечи. Архонт сражался, как простой смертный, не зажигая оружие магией. Хан оценил его опытность бойца, но почтением не проникся: архонт показался Ханлейту легкой добычей. Не выше среднего роста, он не отличался богатырским телосложением, да и меч был архонту под стать — вовсе не огромный. Преимущество в скорости было на стороне Хранителя. Через некоторое время он сумел задеть предплечье противника. Архонт покосился на кровь на рукаве.

— Ты мне куртку порезал, остроухий, а она совсем новая и дорогая! Ты хоть знаешь, что везешь? Или тебя не просветили, мелкая ты сошка!

— А мне плевать, что это за камень! Уезжай в ближайший трактир зализывать рану и зашивать свое шмотье. Я тебя отпущу, так и быть.

— Думаешь, что это — камень? Да ты тупой!

Чаша терпения Ханлейта переполнилась. За один день он выслушал оскорблений столько, что хватило на целый год! Хан ответил молниеносным натиском, намереваясь устранить препятствие немедленно. Даже мольба о пощаде сейчас его бы не остановила — из-за архонта миссия Хранителя находилась под угрозой! Слабо защищаясь, человек отступал.

Ханлейт не успел сообразить, что именно отправило его в полет — мощный удар меча, внезапно вспыхнувшего магией, или свет, полыхнувший из левой ладони архонта. В глазах Хана взорвался сноп золотистых искр. С размаху упав на землю спиной и затылком, он едва не потерял сознание. Когда зрение вернулось, Ханлейт понял, что лежит в дорожной пыли, а над ним стоит архонт, засовывая в ножны медленно гаснущий меч. Пинком ноги отшвырнув клинок Хана подальше, архонт наклонился, вглядываясь в лицо эльфа глазами цвета расплавленного золота с черными точками зрачков. В них переливалась магия, как живое пламя. «Это — последнее, что я вижу», — решил Хан. Архонт с опытом инициаций — грозная сила, сражающая разум. Если обратит взрослого человека — тот сойдет с ума, а если эльфа — эльф умрет. Но воин-маг передумал. Оставив Хранителя, он подошел к его коню и вынул из сумки каменный шар.

Стараясь не шуметь и морщась от боли в затылке, Ханлейт поднялся и подобрал свое оружие. Осторожно приблизившись к архонту сзади, он занес меч для смертельного удара. «Я — идиот!» — вынес Хан диагноз своей глупости и сказал:

— Обернись.

— Мог бы и не предупреждать, я слышал, как ты топаешь. Хочешь узнать, что это?

— Хочу.

Ханлейт опустил клинок. Желание знать правду оказалось сильнее доводов рассудка.