— И вы спокойно говорите об этом?

— Мы делаем все, чтобы найти их. Мои| люди взяли след. Задействована полиция. Но| это мои трудности, Эндрюс. Меня беспокоит мэр. Ради него я и попросил вас о сегодняшней встрече.

— Вы продолжаете видеть в Гише главного противника? Даже после того, как он лишился документов?

— Сорняк вырывают с корнем, иначе он дает новые всходы. Гиш по-прежнему опасен. Хотя бы потому, что жив. Он подготовил документы и не передал их нам в руки. В любой политический подтасовке он остается жертвой, которая легко превращается в победителя, пер ейдя в противоположный лагерь. При этом он вполне может восстановить доклад, наверняка у него остались кой-какие заготовки. А если он к тому же узнает, что у меня на руках фактически ничего нет, то сам пойдет в атаку, не дожидаясь моею хода. В нашем поло жении оставлять мэра в покое непростительная ошибка. Мы не можем позволить себе такую роскошь.

— Теперь мне ясно, зачем я вам понадобился. Вы хотите убрать Гиша моими руками. Я не только отстраняю мэра от должности, но и несу за это полную ответственность, не так ли?

Эндрюс резко повернулся. Его тон не предвещал собеседнику ничего хорошего.

— У нас с вами нет другого выхода. Гиш болен. Тяжело болен, и общественность знает об этом. Я не могу его физически уничтожить, город и так лишился нескольких заметных фигур, смерть мэра окончательно возбудит обывателя, а это, как вы понимаете, нам совер шенно ни к чему. Может возникнуть новый скандал, отголоски которого долетят до Вашингтона. Поэтому Гиша следует убрать аккуратно. Как только он лишится статуса государственного деятеля и превратится в персону с приставкой «экс», я уничтожу его безболезне нно. Но это несколько позже…

— У меня нет никаких оснований для отстранения Гиша.

— Есть, -ледяным тоном возразил Стилл. — Не в моих правилах восстанавливать память забывчивым администраторам, но вы вынуждаете меня сделать это. Хочу напомнить вам сумму, в которую обошлись ваши выборы, хочу напомнить вам также, кем они финансировались… А теперь вспомните, что Гиш был казначеем. В его докладе есть Глава о расходах. Губернатору штата Калифорния Уолтеру Эндрюсу принадлежит в ней одно из первых мест. Если наше объединение будет признано организацией незаконно финансировавшей предвыборн ую борьбу первых лиц штата, то в Вашингтоне зададутся вопросом — чем заслужил уважаемый Эндрюс столь мощную поддержку бизнесменов? И вы знаете, Эндрюс, у меня найдется для них ответ. И не один. а целый список, по пунктам.

В кабинете воцарилась тишина. Ответный ход повис в воздухе. Орсон Стилл ждал. У него в рукаве была припрятана еще парочка козырей, но выкладывать их он не торопился. Губернатор не мог переварить и тех, что ему уже предложили.

— Хорошо. Я все обдумаю и решу, чем смогу помочь вам.

— "Нам", любезный губернатор. Вы молодой крепкий политик. Вам пятьдесят. Тюрьма не лучшая площадка для политической деятельности.

Эндрюс ничего не ответил. Он снял плащ со спинки стула, надел шляпу и перед выходом еле заметно кивнул. Стилл понял, что губернатор готов и дальше отрабатывать вложенный в него капитал.

Не успела за ним закрыться дверь, как на пороге вырос новый посетитель — Рик Клептон. Но в каком виде! Казалось, «профессионал из Чикаго» вот-вот потеряет равновесие и грохнется на пол. Он без конца ощупывал забинтованную голову, как бы желая убедиться, что она еще на месте.

— Что скажешь, Рик, кроме того что Элжер отбил ногу о твой зад?

Клептон долго молчал. А когда заговорил, видно было, что каждое слово дается ему с большим трудом, он часто останавливался, чтобы перевести дыхание, перемежая слова длительными паузами.

— У Элжера есть сообщник. К тому же я купился на твое предложение и подключил к делу людей, которых ты мне рекомендовал. Этим сосункам нельзя доверить даже ловлю черепах.

— Интересно получается: вместо того, чтобы честно признать свою полную бездарность, он еще в претензии. Ты забываешь, приятель, кто на кого работает.

Клептону ничего не оставалось, как проглотить заслуженную пилюлю. Но окончательно сдаваться он не собирался:

— За домом Вилиджа установлено тщательное наблюдение. Если ты выкуришь его оттуда, то я стазу же возьму его в оборот. Прикончим, и точка. Из револьвера Элжера как и остальных. Что касается Чибса, то мы устанавливаем имя владельца машины, на которой Чибс ездил к Майло. Через хозяина «мерседеса» мы на него и выйдем.

Сейчас мои люди выясняют адрес. Это вопрос нескольких часов. Единственным местом, где останавливался Келли, шофер Майло, было кафе, там его и накрыли. У него была возможность передать конверт бармену. Мы нажали на него, и он признался, что видел, как Келли передал пакет человеку, сидящему рядом со стойкой. По нашим предположениям, это и есть сообщник Элжера; тогда круг замыкается. Значит, у Элжера три конверта.

Клептон не сказал, что «сообщник» Элжера — юная девушка и что пластырем на лице он обязан в первую очередь ей.

— Я понял, Рик. Три конверта у Элжера, один у Чибса или Вилиджа, пятый у меня. Хорошо еще, если это все. Но я не уверен.

— Мои люди отправились на виллу Майло. В данный момент она пустует, все на похоронах секретаря. Скоро мы получим результаты.

— Что делать с Элжером?

— Думаю, пора подключить полицию. Они либо спят, либо ничего не делают. Извини, ты был занят, и я без твоего ведома вызвал сюда Карадена. Он в приемной. Этот старый пройдоха озабочен только своим карманом, а от работы отлынивает. Пора хорошенько стегнуть его во толстым ляжкам. Пусть поднимет всю полицию города. Совместными усилиями мы возьмем Элжера.

— Да, Караден совершенно отбился от рук, в этом ты прав.

Сидя в приемной, обставленной французской мебелью, капитан Караден чувствовал себя не уютнее, чем в тюремной камере. Разговор с Орсоном Стиллом ничего хорошего не предвещал Раньше они встречались не чаще двух-трех раз в полгода, а теперь капитан вынужден являться к нему второй раз за двое суток. И это его чрезвычайно раздражало, поскольку нарушало золотое правило, которому он старался следовать неукоснительно: не ввязываться в политические перепалки. Ведь раньше все было просто:

Стилл (финансовая махинация) — Караден (поимка «виновного») — Стилл (гонорар за услуги). А сейчас — он это понимал — его втягивают в опасное болото, выкарабкаться из которого вряд ли получится… Господи, ведь до пенсии считанные дни… Нет, он не выдерж ит такой нагрузки. Капитану стало жаль себя. Он понимал — случись что, и ни один человек в городе не помянет его добрым словом. Кто теперь вспомнит о двадцати годах безупречной работы, кто оценит риск, которому он сотни раз подвергал свою жизнь? Однажды оступился — и все. Жизнь покатилась по колее, в конце которой — тупик.

— Зайдите, капитан, босс ждет вас, — бросил небрежно выходящий из кабинета Рик.

Караден встал с дивана, поправил галстук и шаркающей старческой походкой направился к двери. Проводив его презрительным взглядом, Клептон снял с вешалки шляпу взял трость с костяным набалдашником и вышел в коридор.

Приемная опустела.