На посадочной площадке стоял корабль принца Дузара под охраной трех стражников. Опять принц Гелиума и стрелок из Лотара сражались плечом к плечу, но бой скоро был окончен, потому что принц один мог бы справиться с тремя воинами из Дузара.
Едва корабль поднялся, сто или более вооруженных мужчин появились на посадочной площадке. Возглавлял их Асток. Когда он увидел людей, за которыми гнался, на корабле, в то время как он считал их полностью в своей власти, он заплясал от ярости и огорчения, бросая им вдогонку отвратительные оскорбления.
С носом, поднятым на максимальный угол, корабль, подобный метеору, летел в небе. Как десять точек, быстрые патрульные лодки устремились за ними, так как сцена на посадочной площадке дворца Астока не осталась незамеченной.
Много раз снаряды задевали борта корабля, и, поскольку Карторис не мог оставить руля управления, Тувия поворачивала дула орудий на врага, прижимаясь к наклонной и скользкой палубе.
Это был знатный бой. Один против десяти, так как и другие корабли Дузара присоединились к преследованию, но Асток, принц Дузара, постарался, когда строил свой корабль. Никакой другой корабль во флоте его отца не обладал такой скоростью, ни один другой корабль не был так вооружен, так хорошо бронирован.
Один за другим преследователи отставали, и когда последний из них пропал из поля зрения Карториса, он положил корабль в горизонтальный полет и поставил ручку на последний уровень. И корабль двинулся в разреженном воздухе умирающего Марса на восток, к Птарсу.
В тринадцати с половиной тысячах хаадов находился Птарс — трудное тридцатичасовое путешествие для самого быстрого из кораблей! А между Дузаром и Птарсом сейчас находится половина флота Дузара, так как именно в этом направлении, по предположению, должна была состояться великая битва, которая теперь могла быть в самом разгаре.
Если бы Карторис мог точно знать, где находились флоты великих стран, он бы поспешил бы туда без промедления, так как на возвращении Тувии к ее отцу и была основана надежда на мир.
Половину пути они проделали, не встретив ни одного военного судна, а потом Кар Комак обратил внимание на далекий корабль, стоявший на ярко-оранжевом мхе мертвого морского дна, над которым они сейчас пролетали.
Вокруг корабля толпилось много людей. С помощью мощного бинокля принц Гелиума разглядел в них зеленых воинов, атаковавших экипаж поврежденного воздушного корабля. На таком большом расстоянии принадлежность его установить было невозможно.
Не было необходимости менять курс, чтобы пролететь прямо над ареной битвы, но Карторис снизил свой корабль на несколько футов, чтобы поближе рассмотреть происходящее.
Если это был корабль дружественной державы, он мог остановиться и направить свои орудия на врага, хотя с тем бесценным грузом, который находился у него на корабле, он не считал возможным делать посадку, чтобы оказать поддержку в два меча. Он не мог подвергнуть новой опасности Тувию из Птарса.
Когда они приблизились к разбитому кораблю, стало очевидно, что буквально несколько минут осталось до того, как зеленая орда заполнит бронированный бастион и утолит свою дикую жажду мести против защищающихся.
— Опускаться бесполезно, — сказал Карторис Тувии. — Корабль может принадлежать Дузару — на нем нет опознавательных знаков. Все, что мы можем сделать, — это открыть огонь по зеленой орде. — И с этими словами он подошел к одному из орудий и навел его на зеленых воинов у бортов корабля.
При первом же выстреле те, кто находился на корабле внизу, увидели его впервые. Тувия из Птарса затаила дыхание, когда взглянула на Карториса.
Эмблема принадлежала Кулан Титу, джеддаку Каола, с которым она была обручена.
Как легко было бы принцу Гелиума пролететь мимо, предоставив своего соперника судьбе, которую невозможно было бы предотвратить. Ни один человек не мог бы обвинить его ни в трусости, ни в предательстве, так как Кулан Тит выступал против Гелиума, а на его корабле, кроме того не было достаточного количества мечей, чтобы хоть временно приостановить исход, который был уже предрешен.
— Что будет делать Карторис, принц Гелиума?
Едва легкий бриз начал развивать поднятую эмблему, как его корабль пошел на снижение.
— Ты можешь управлять кораблем? — спросил Карторис Тувию.
Девушка кивнула.
— Я собираюсь поднять на борт всех оставшихся в живых, — продолжал он. — Мне и Кар Комаку надо будет находиться у орудий, пока люди Каола будут закреплять такелаж. Держи нос судна опущенным при ружейном огне. Лобовая броня менее чувствительна к нему, и в то же время будут защищены пропеллеры.
Он поспешил в каюту, когда Тувия приняла на себя управление. Через минуту боковой такелаж опустился с киля корабля и из десяти точек по обеим бортам — толстые, с узлами, кожаные ленты. В то же время с носовой части корабля раздался сигнал:
— Приготовьтесь перебраться к нам на борт!
Крик поднялся на палубе военного корабля Каола. Карторис, который к этому времени вернулся из каюты, печально улыбнулся. Он собирался вырвать из пасти смерти человека, стоящего между ним и женщиной, которую он любил.
— Займись орудием по левому борту, Кар Комак, — обратился он к стрелку, а сам подошел к орудию у правого борта.
Они почувствовали удар от взрыва снаряда зеленого воина по прочной броне корабля.
Это было почти безнадежное предприятие. В любой момент могла быть пробита броня и баки с лучами отталкивания. Люди на корабле Каола сражались, обретя надежду. У борта стоял Кулан Тит, храбрец, сражавшийся среди смелых воинов против зеленых людей.
Тувия снизила корабль. Воины Каола строились по команде офицеров, готовясь к переброске, и вдруг жуткий огонь из ружей зеленых воинов обрушился на борт отчаянного корабля.
Как раненая птица, он внезапно устремился вниз. Тувия приподняла носовую часть и замедлила скорость, чтобы предотвратить ужасную трагедию, но ей лишь удалось ослабить удар при падении на грунт, и корабль упал на землю рядом с кораблем Каола.
Зеленые воины увидели лишь двух воинов и женщину на корабле, свирепый крик триумфа поднялся в их рядах, в то время как ответный крик вызова сорвался с губ воинов Каола.
Зеленые воины обратили свое внимание на то, что новых противников можно легко победить, и с палубы этого корабля можно держать под обстрелом палубу корабля Каола.
Когда они начали атаковать, Кулан Тит издал крик предупреждения, стоя на мостике своего корабля и оценив доблесть поступка, поставившего маленький корабль в такое затруднительное положение.
— Кто это? — закричал он. — Кто принес свою жизнь на службу Кулан Тита? Никогда еще никто не совершал такого благородного самопожертвования на всем Барсуме!
Зеленые воины карабкались на борт маленького корабля, когда Карторис, принц Гелиума, издал боевой клич в ответ на вопрос джеддака Каола. Никто на маленьком корабле не имел возможности заметить действие на воинов Каола, так как их внимание было приковано к тому, что происходило на их собственной палубе.
Кар Комак стоял у орудия, из которого вел огонь, и, застыв с широко раскрытыми глазами, уставился на страшных атакующих зеленых воинов. Карторис увидел его в таком положении и почувствовал острую жалость, что после всего пережитого вместе, этот человек, показавший себя как доблестный воин, в трудный час стал таким же бесхарактерным, как Иав и Тарно.
— Кар Комак, старина! Возьми себя в руки! Вспомни дни славы мореходов Лотара! — воскликнул он. — В бой, старина! Сражайся, как никто другой до тебя не сражался! Все, что нам остается, — умереть, сражаясь!
Кар Комак повернулся к принцу Гелиума со зловещей улыбкой на губах.
— Зачем нам сражаться? — спросил он. — Да еще против таких ужасных существ! Есть другой способ — лучше, чем твой! Посмотри! — и он указал на трап, ведущий на корабль.
Толпа зеленых воинов достигла палубы, когда Карторис посмотрел в том направлении, куда указывал Кар Комак из Лотара. Картина, представшая перед его взором, наполнила его сердце радостью и облегчением. Тувия из Птарса могла быть спасена. Он увидел бесконечный поток гигантских и ужасно мрачных стрелков двара, храбро сражавшихся мужчин, готовых немедленно вступить в бой.
