Они слышали о том, что Джура меткий стрелок, и поэтому шли, осторожно выглядывая из-за камней. Вдруг Безносый показал в сторону и закричал:

— Джура!

Старший оглянулся, и в тот же миг Безносый выстрелил ему в спину. Старший упал замертво.

Безносый переложил в свою сумку золотую доску, взял вещи убитого и пошел обратно, надеясь встретить остальных и перестрелять их поодиночке. Он решил оставить в живых Чиря, который знал дорогу в горах. А с золотом Безносый решил отправиться в Кашгарию и зажить там сытой жизнью, купив десять красивых молодых жен…

Над головой Безносого просвистела пуля. Он спрятался в камнях.

Стемнело. Никто из басмачей не пришел в пещеру: один из них двинулся к Сауксаю, чтобы убежать в Кашгарию; Чернобородый пошел по щели в сторону Афганистана; Безносый и Чирь, случайно встретившиеся, прятались в камнях и всю ночь не спали в ожидании рассвета.

Тэке ночью вылез из норы и по следу подкрался к задремавшему Безносому. Под головой у него лежал мешок. Из мешка пахло мясом. Тэке осторожно вытянул его из-под головы Безносого и утащил. Безносый проснулся, вскочил и выстрелил по убегавшему псу, но не попал.

Джура вылез из норы и увидел, что Тэке ест мясо, а возле лежит разодранный мешок, из которого высыпались золотые вещи. Когда Джура принес мешок в нору, Кучак от радости даже перестал стонать.

— Золото, золото! — шептал он и подал Джуре какую-то странную вещь.

Джура нехотя взял.

— Посмотри, посмотри, — настаивал Кучак.

Джура рассмотрел. Это был разломанный пополам кубок. — Значит, басмачи делили золото. Они поссорятся! — закричал Джура.

— Возьми браслеты для Зейнеб, — усмехнулся Кучак и ехидно подал их Джуре, но тот с гневом швырнул драгоценности в угол.

Утром все горы белели от снега, выпавшего за ночь. Кучак сделал из жира и травы, которую он долго искал под скалой, мазь и смазал раны себе и Джуре.

Целый день Джура выслеживал басмачей. Снег засыпал следы. Все же Джура нашел труп Старшего и произнес слова старинной клятвы: — «Пусть я умру, если не напьюсь вашей крови»… Расчистив снег и внимательно рассмотрев сдвинутые камешки возле трупа, Джура понял, что басмач, убивший Старшего, пошел к верховьям Сауксая, в сторону, откуда Тагай приезжал в кишлак. Мучимые ранами, Джура и Кучак много часов пролежали в своей пещере. Однажды вечером Джура и Кучак сидели у костра. Кучак собирался рассказать Джуре сказку, чтобы рассеять его печальные мысли.

Неожиданно Тэке вскочил и грозно зарычал. В пещеру вбежал младший брат Джуры.

— Ай, ай, Джура, я принес плохие вести! — взволнованно говорил мальчик. — Тагай был в кишлаке! Он увез Зейнеб в Кашгарию и всем сказал, что она не будет твоей женой. Он сказал, что ты умер, а Зейнеб показывала золотые браслеты и говорила, что их у тебя много. Потом Тагай убил аксакала и грозился всех зарезать, но я убежал.

Мальчик сел у костра.

Джура не сказал ни слова. Сжав губы, он долго смотрел в костер. Молчал и Кучак. А мальчик, отогревшись, снял со стены кусок мяса и, поджарив его на углях, съел.

Поздно ночью Джура сказал Кучаку:

— Тагай отнял у меня Зейнеб, и я убью его. Я пойду в верховья Сауксая по следам басмачей. Я их должен поймать, и я это сделаю. Ты, Кучак, иди с мальчиком в кишлак. А я вернусь только тогда, когда выполню свою клятву. — И Джура торжественно повторил слова старинной клятвы: — «Пусть я умру, если не напьюсь вашей крови». Кучак умолял Джуру остаться.

— Не ходи в верховья Сауксая. Вспомни, что говорил аксакал, — испуганно шептал он.

— У меня нет теперь иного пути, — сказал Джура. — Мне ли страшиться смерти! Я пройду весь мир, но настигну Тагая, и если Зейнеб стала его женой, она пожалеет, что родилась. Пусть басмачи не думают, что убежали от меня, скрывшись за горами. Я настигну их во что бы то ни стало.

Он завернулся с головой в шкуры, но долго не мог уснуть. Кучак тоже не спал: «Золото пропало! Его похитили! А то немногое, что осталось, Джура, наверно, отдаст в жертву богу. Может быть, взять это золото и остаться здесь? Но ведь зимой одного съедят волки. А в кишлаке спросят: „Где Джура?“ Может быть, уйти в Кашгарию?… Говорят, что с золотом там можно прожить». И в эту же ночь, взяв золото и несколько кусков вяленого мяса, Кучак тихонько вышел из пещеры. Он хотел взять карамультук, но рассудил, что тогда Джура обязательно погонится за ним и убьет… Серебряную шкатулку Кучак тоже оставил, как вещь малоценную и неудобную.

Джура встал поздно и спросил у брата, где Кучак. Мальчик ничего не мог ответить. Джура испуганно взглянул на стену. Карамультук висел на месте. «Что же, — подумал Джура, — у всякого пальцы к себе пригнуты, как говорил аксакал», — и сказал вслух: — Иди в кишлак! Возьми на дорогу еды. Скажи, что я вернусь не скоро.

Мальчик повиновался.

Джура взял карамультук, порох, пули, несколько кусков вяленого мяса, шкуру барса и огниво. Он двинулся на восток. Вокруг высились неприступные скалы. Незаметно он дошел до горы, которую называли Каинд. Это была та граница на востоке, дальше которой аксакал ходить не позволял. Глубоко внизу извивался грозный Сауксай. Ветер выл на вершине горы. Над огромными ледниками ослепительно сверкало солнце, а внизу ползли разорванные клочья туч. У самого Сауксая Джура увидел две маленькие движущиеся точки. «Басмачи», — подумал он. Надо было спешить, но Джура решил прежде принести жертву. С трудом сдерживая рвущегося с цепочки Тэке, он подкрался к стаду козлов. Выбрав огромного, седого, почти белого козла, Джура выстрелом ранил его в ногу. Стадо разбежалось. Тэке помог поймать белого козла.

Через полчаса Джура разводил костер.

На снежной вершине, обдуваемой со всех сторон горным ветром, Джура принес в жертву белого козла.

Он помнил первые слова обряда: «Тебе приношу я лунорогого, раздельнокопытного, с запахом мускуса, с белыми зубами и рогами, что, закручиваясь вверху, спускаются ниже спины…» Дальше он не помнил, но не это тревожило Джуру.

Кому же все-таки он посвящает жертву, обращаясь со словами «тебе», — арваху или аллаху? Хозяину всех зверей Каипу или другим духам, населяющим горы? Кто сильнее?

— «Тебе, кто поможет мне в исполнении моей клятвы», — добавил Джура.

Глядя воспаленными глазами в небо, он произнес страшную клятву. Джура клялся отомстить басмачам за все: за Зейнеб, за себя, за смерть аксакала… Прав ли Тагай, уверявший тогда, зимой, после обвала, что аксакал Искандер отравил его отца? Кончив обряд, Джура отвязал Тэке и быстро пошел дальше на восток.

И днем и ночью шел Джура. Ни на шаг не отставая, за ним бежал Тэке. Звезды указывали им путь, когда облака застилали подножия гор. Однажды Джура опять заметил очень далеко внизу, у подножия гор, обоих басмачей. Он выстрелил, хотя знал, что пуля до них не долетит. От выстрела сорвались огромные пласты снега и льда и грозной лавиной полетели вниз.

Горы задрожали, и все небо заволокло тучей мелкого снега. А когда снежная пыль рассеялась, Джура увидел, что обвал прошел стороной и враги остались живы.

— Аллах! — закричал он. — Я принес тебе жертву, почему же ты не помогаешь мне? Почему ты не убил их лавиной? Но кругом все было безмолвно. Сверкали ледники, воздух был тягуч и прозрачен.

Басмачи, напуганные обвалом, часто оглядывались назад. Высоко над ними, на самом краю пропасти, стоял Джура, но они его не видели.

Джура никогда ещё не поднимался так высоко. Никогда в такую высь не забирался Тэке. Идти было очень тяжело, но они шли все вперед и вперед.

Торная цепь завернула круто влево и привела к большому горному потоку.

Джура встревожился. Он удивленно оглядывался, пытаясь найти Сауксай, но кругом громоздились одни горы, и Джура пошел по берегу потока вниз. Вскоре он подошел к тому месту, где скала обрывалась стеной и с неё низвергался водопад.