Действительно, федералы едва ли бы решились на подобный шаг. Однако в условиях войны идея оказалась не такой и бредовой. И бомбить космопорт стали. Пусть и не федералы, а халифатцы или имперцы. С их позиции акция была вполне логичной. Лишить Федерацию, хотя бы временно, доступа к источнику воларита - безусловный успех. Едва ли не стратегический. В своих раскладах полковник такую ситуацию гипотетически допускал, но считал ее маловероятной. Полагал, что эскадры адмирала Ванштейна не пропустят к Лауре противника. И на тебе.

  - Восемнадцать боеголовок первой волны уничтожено, семь обезврежено. Прогноз по ликвидации остальных - девяносто девять процентов. Выпуск второй волны боеголовок. Двадцать единиц миддл и хай-миддл класса, двадцать хэви-класса. Вероятность нейтрализации - семьдесят три процента, - озвучил новые вводные помощник диспетчера.

  Полковник с долей удивления отметил, что докладчика считывает данные ровным тоном. Не дрожит. Молодец парень. Профи. Или просто не осознает происходящее.

  Остальные присутствующие подавлено молчали и пялились на экраны.

  А помощник продолжил считывать данные компьютера:

  - Третья волна. Тридцать боеголовок миддл и хай-миддл класса, пятнадцать хэви-класса и пять хай-хэви. Вероятность нейтрализации - тридцать один процент... Первая волна ликвидирована... Четвертая волна: пятьдесят единиц миддл и хай-миддл класса, тридцать хэви-класса, двадцать хай-хэви, одна - "ти-пи". Вероятность полной нейтрализации - ноль целых, семь тысячных процента.

  В завершении доклада голос помощника диспетчера все же дрогнул. Потому что это - конец.

  "Ти-пи". Тектоническая бомба. От которой не спасет и подземный бункер.

  Финал.

  Занавес.

  Все замерло. Застыло. Время будто заморозилось. Анри и Клаус начали о чем-то спорить, помощник главного диспетчера бубнил цифры, но полковник их не слушал. И не слышал. Будто оглох.

  Говорят, перед смертью жизнь проносится перед глазами. Однако у Смита ничего не проносилось. Не вспомнилось. Наоборот, голова опустела, мысли сделались вязкими, неповоротливыми. И почему-то подумалось о том, что леденцы попались не очень удачные. Надо бы вином их запить.

  И полковник не сразу заметил, как на экранах загорелась надпись:

  "Сто процентов боеголовок деактивированы в результате внешнего воздействия. Характер воздействия неизвестен".

  Противный писк коммуникатора ударил по барабанным перепонкам. И вырвал Ветрова из объятий сновидения. Сумбурного, путанного, одновременно и приятного, и тревожного, и страшного. Где фигурировали Сола, Диана и Элизабет. Во всех смыслах - фигурировали. И пытались разорвать Антона на кусочки. То ли фантазия, то ли кошмар, не разберешь.

  Экс потер глаза и поднялся с лежака, который незамедлительно исчез в стене. Экономия пространства. В небольшой каюте размещались четыре человека: помимо Ветрова, капитаны Морис и Печ, а также лейтенант Куомо. Тесновато в ящике размерами три на три на два метра, но что попишешь - условия военного корабля не позволяли пассажирам располагаться с комфортом.

  Пассажиров на суперкрейсере "Сторм", в принципе, не предусматривалось проектом. И командование корабля было не в восторге от выполнения функций перевозчика для членов проверочной комиссии БФБ. Приказу подчинились, на борт приняли, на Лауру доставить пообещали, но в плане обеспечения удобства конторским чинам особо не старались. Главу комиссии полковника Робертса и его заместителя майора Дебрианн еще порадовали отдельными каютами - прикомандированные сотрудники Бюро свои места уступили, прочим же офицерам достались четырехместные кубрики сержантского состава. Недолюбливали флотские конторских, чего греха таить, и неприязнь почти не скрывали.

  Антон размял шею. Затекла, равно как и плечи. А ведь на минуточку прилег, и не прикорнуть, а отдохнуть, расслабиться. Чуть-чуть. И сморило. Пару часов продрых добросовестно.

  Соседи отсутствовали. Наверное, в кают-компании тасуются. Или в "столовой" - так экс, едва попав на суперкрейсер, обозвал сектор раздачи и приема пищи. И замечательно. Лишний повод не толкаться в тесноте кубрика. Ветров бросил взгляд на коммуникатор. Разбудил Антона таймер, точнее - напоминание о том, что финальное совещание перед высадкой на Лауру начнется в малом конференц-зале по плану через четверть часа. На орбиту планеты крейсер должен прибыть к полудню по корабельному времени.

  Никакого особенного конструктива от совещания Ветров не ожидал. В течение полета глава комиссии Робертс уже добрый десяток аналогичных планерок провел. И лишь первые два собрания были более-менее информативными. На остальных имел место стандартный инструктаж. Повторяющийся. Надоевший. Набивший оскомину. Ладно, будет хоть повод кости размять, а то пару раз полковник проводил голо-конференции. Что никому не понравилось.

  Ветров бы лучше посопел в уединении. Или размялся. Не физически, а в плане прокачки талантов авурха. К счастью, после феерических поездок по линиям обороны и акробатических этюдов в душевой кабине на Небьюлосе знание-понимание больше не отказывало. Работало не хуже швейцарских часов из прежней Антоновой эпохи. Правда, периодически выдавало на гора пресловутый анекдотический вариант типа: пятьдесят на пятдесят. И Ветров уже не полагался на знание-понимание... бездумно и безоглядно. Применял в качестве полезного инструмента для анализа текущей обстановки или какой-либо ситуации, но не более. И перестал постоянно юзать данную способность вполне осознанно. Жизнь помогла. Направила на путь истинный.

  Привычка полагаться на подпорку в виде знания-понимания оказалась столь сильной, что когда дар не срабатывал, экс впадал в легкий ступор. Столь краткий, что и ступором называть грех, но Антону это не нравилось. Сильно. При его биографии и доли секунды порой важны. А то, не ровен час, привычка кликать знание-понимание по поводу и без станет условным рефлексом, а затем в один прекрасный миг не сработает... и здравствуй, Жора, новый год. Потому Ветров озаботился избавлением от дурной привычки. Теперь обращался к дару лишь "по поводу".

  А вот другие грани тренировал при любой оказии. И даже - "форсаж". Нет, включать режим "slow-motion" по собственной прихоти Антон пока не сподобился, но от самопроизвольных приступов избавился. Прекратил внезапно вязнуть сиропной массе мира. И научился чувствовать состояние "предфорсажа", когда ощущаешь, что до ускорения не хватает чуть-чуть, немного, чего-то неуловимого, неявного, но очень близкого. Пара вдохов или один шаг, и окружающая действительность застынет. Айсбергом, наткнувшимся на отмель. Завершающий шаг Антон сделать ни разу пока не сумел, однако понимал: скоро получится. А гасил "предфорсаж" уже довольно четко. И был на девяносто девять процентов уверен, что самопроизвольного включения режима "slow-motion" впредь не допустит. Оставляя один процент... на разные эксцессы и форс-мажоры. Все по известному алгоритму: период очередного отката закончился - началось освоение свежего таланта.

  Иные грани дара не сбоили. Ни скрыт, ни способность выводить из строя сложную технику. В утилитарных целях Антон их не применял с того момента, как Дебрианн вытащила его с передовой, но развивающие упражнения выполнял ежедневно. На Небьюлосе это было делать проще. Там экс шатался по улицам, пытаясь остаться незамеченным для окружающих, или уничтожал в укромных местах осветительные приборы. Незатейливо, но эффективно. И волки сыты, и овцы целы. То есть, и способности прокачиваются, и серьезных последствий нет.

  В результате Ветров сжег больше сотни световых панелей, несколько десятков разных ламп и пяток камер слежения. Для скольких людей он оказался "невидимым", осталось загадкой, знание-понимание оценивало итог порядка тысячи индивидуумов. Впрочем, рьяно тренировать скрыт Антон бросил еще перед посадкой на суперкрейсер - после того, как экса дважды в течение получаса едва не переехали на мобиле и байке дорожные правонарушители. Они в упор не видели Ветрова и перли по пешеходной зоне с уверенностью носорогов.