- То есть, хочешь сказать, нет воларита в крови - сердечный приступ тебе нарисуют в два счета, есть воларит - не выйдет? Тут уже... испарять, аннигилировать придется, так что ли?

- Приблизительно.

- Хотя бы кое-что... зацепка... - пробормотал Смит. - Ты вот что... Подними медкарты сотрудников центрального аппарата и отбери всех, у кого выявлено в крови содержание воларита.

- Уже. Поднял и отобрал. В общей сложности одиннадцать человек.

- Молодец! Умеешь же, когда захочешь. Надо будет за ними присмотреть... Потом и по филиалам то же самое сделаем.

- Людей мало, я же говорил...

- Пока электронный колпак организуй, а там поглядим.

- Хорошо. Но сразу хочу заметить - медкарты у многих со старыми данными, полный медосмотр редко проходят.

- Предлагаешь к коновалам всех загнать поголовно?

- Нет.

- Я тоже думаю, не надо - и без того народ на взводе, да и лишнюю информацию 'демонам' давать не стоит, - согласился второй инквизитор. - Ты тогда дополнительно собери сведения о тех, кто на Лауре и Вулкане бывал, независимо от сроков, пусть даже на пару часов прилетал... и на контроль. А дальше, опять же, поглядим...

- Ясно.

- По соседям есть подвижки?

- Материалы от Маруна получили, из армейской контрразведки - тоже. Из Министерства охраны порядка и от остальных пока ничего нет. Данные изучили, статистику обработали. Картина аналогичная нашей. Пострадавшие были важными фигурами в оперативной деятельности данных структур. Но сказать, что материалы нам помогли...

- Статистика - и то хлеб. Так что накапливай потихоньку... И еще... что-то гложет меня случай с Лемке... Понимаю - Сибрук, допускаю - Тротье, но наш майор... Я твою сводную справку по приступам почитал - погибли люди, завязанные на реальной работе. И у соседей умершие, как ты говоришь, важные шишки. А тут архивариус, по сути... Повторно его дела просмотри. Под микроскопом. Выясним, за что убрали майора - разгадаем ребус. Так что рой здесь. И, с учетом воларита, особый упор на Луару и Вулкан.

- Сделаю.

- У тебя все?

- Да.

- Тогда завтра встречаемся на уровне 'минус двенадцать', там есть закуток между помещениями С 46 и С 59, вполне нам подойдет. На плане посмотришь. Время - обычное.

Радулеску спрятал аппаратуру, забрал чемоданчик и ушел. Полковник выждал пару минут и последовал за ним.

Добравшись до своего кабинета, Смит уселся за стол и облегченно выдохнул. Как ни странно, но порой второй инквизитор чувствовал себя в кабинете... чуть спокойнее. Несмотря на беспомощность детекторов-сканеров-бронированных дверей. И прочих ухищрений, которые, по здравому размышлению, едва ли способны защитить от неизвестного могущественного врага. Однако, выяснилось, эффект от брони и сканеров все же есть - психологический.

Вроде обошлось и на этот раз. Сердце не прихватило, никто его не похитил, в жерло вулкана не телепортировал, не развоплотил, как привидение. И на том спасибо 'демонам'. Хотя полковника не покидало ощущение, что он ходит по краю. По самой кромке. Откровенно говоря, полковник не мог уразуметь, почему до сих пор жив. Он ставил себя на место противника и понимал, что в сложившейся ситуации непременно организовал бы для заместителя начальника отдела внутреннего контроля Райана Стэнли Смита маленький несчастный случай. Или, что ближе к реалиям, сердечный приступ. С летальным исходом. Простая логика подсказывала, что смерть второго инквизитора отвечала бы интересам неведомого врага. Ведь глупо думать, что гипотетические враги не в курсе того, кто курирует расследование 'эпидемии сердечных приступов и исчезновений'. И, по идее, нечто подобное должно было случиться со Смитом. Минимум месяц назад. Или раньше. Невзирая на меры безопасности, предпринятые Бюро, отделом и самим полковником. Чего стоят эти меры, показал инцидент с майором Лемке.

Однако ничего не случилось. Пока. И это, с одной стороны радовало, а с другой - настораживало. Может, работа отдела не представляет никакой угрозы для противника? Не мешает особо, не напрягает. Ведь остальные явно мешали, были опасны, убийство, если называть вещи своими именами, Юнга - тому яркий пример. А суета Смита и Радулеску для 'демонов' - что-то сродни возне в детской песочнице, ничего страшного, поиграют и успокоятся. Тогда - караул, хоть в петлю лезь. От бессилия и беспомощности. Или просто они время выжидают? Но смысл?

Сплошные вопросы. И нет ответов. Ни наметок, ни догадок. Много мыслей - толку ноль.

От напряженных размышлений и самоедства полковника оторвал сигнал коммуникатора. Развернув экран, Смит обнаружил пакет с файлами - данные с трех 'металлоискателей' и записи сектора наблюдения. В целях безопасности Радулеску организовал именно такой порядок - в означенное время трижды в сутки записи детекторов, сканеров, камер и данные приборов, вмонтированных в 'металлоискатели' автоматически обрабатывались, копировались и пересылались пакетом Смиту. Подобным образом человеческий фактор при передаче данных сводился к минимуму, а вернее - отсутствовал. Плюс пакетная передача информации надежнее в плане перехвата, чем постоянная трансляция. Конечно, меры смешные, но хоть что-то.

Просмотрев данные рентгеноскопа, полковник охнул и включил синхронизацию с видеозаписью, установив время: двенадцать часов тридцать минут пятнадцать секунд. А затем остановил воспроизведение и укрупнил изображение. Разглядев лицо объекта, полковник не удержался и выдохнул:

- Вот ты какой, 'демон'.

Экран демонстрировал Смиту лицо его непосредственного начальника - генерал-майора Токарева.

- Ветров, вставай! - мерзкий бас сержанта Макхейла ударил по ушам. Не то, чтобы голос у Мака был сильно противный, просто громкий вопль сержанта немилосердно вырвал Антона из сладкого сновидения, в котором фигурировали две жаркие красотки. И провалиться обратно во владения Морфея не дает - поскольку соседей теребит аналогичными посулами:

- Саймон, подъем! Ковальски, сколько дрыхнуть можно?! Скоро из-за щек подушки не увидишь!

В ответ звучит невнятное мычание.

А ведь красотки, что фигурировали (во всех смыслах слова) во сне, чудо как хороши. Две бестии.

Или три? Толком еще не разлепивший глаза экс попытался задержать в памяти остатки ускользающего сновидения, но не преуспел. Образы обольстительниц под безжалостный аккомпанемент чужих голосов истаяли, исчезли в зыбком межвременьи полуяви-полудремы. Лица красавиц из сновидения не запомнились, но в том, что они были чертовски приятны, Ветров мог поклясться. Жаль, что сон не удалось досмотреть, но се ля ви - Мак иезуитски поднаторел в побудках. С мертвых не слезет, вернее - не слезет, пока не встать с кровати.

Откровенно говоря, Антон лучше бы надсадный звон будильника слушал, чем сержантские команды. И ведь часы-будильники в форте имелись - вон, на тумбочке образец механический стоит - и дежурные-дневальные, но, поди же, Мак предпочитал самолично поднимать бойцов. Притом он не заставлял солдат подпрыгивать с кровати и вставать по стойке смирно при первой же команде, а предпочитал не спешить - с чувством, толком, расстановкой поорать на просыпающихся. Поначалу Антон, услышав голос Макхейла, сразу же подскакивал и лихорадочно принимался одеваться. За компанию с соседями по кубрику - Ковальски и Саймоном (их поселили вместе). Но Ланге объяснил новобранцам, что слетать при побудке с постели с выпученными глазами не стоит - тут не учебный лагерь, а действующая часть, и демонстрировать рвение сержанту ни к чему. К тому же Мак обязательно берет запас по времени. А случись что-то неординарное, требующее срочного подъема, например, нападение на форт - на то есть сигнал общей тревоги. И, вообще, Маку неприятна такая суетливость - если действительно надо будет ускорить подъем, сержант скажет. Спокойно, без криков. Поэтому обычная побудка превратилась в своеобразный ритуал - Мак орал, бойцы просыпались и медленно вставали. Причем данная процедура касалась исключительно свежего пополнения разведвзвода - старослужащих Мак не 'будил'.