— Кто их блокирует? — неприятно удивился я, впервые услышав, что Хлонассис, к которому так неистово стремлюсь, столь проблемный город.

Кюстаро, взявшись за следующий щит, поднатужился, приподнял, и сумел при этом пожать плечами:

— Малец, моё дело море, я делами сухопутных вонючек не интересуюсь. А южан ещё и не люблю. У них там такая страна убогая, что они и сами давно в делишках своих путаются. Если они в себе разобраться не могут, каково нам их понимать? Вот и не понимаем.

— Совсем не понимаете? — уточнил я, надеясь всё же что-то почерпнуть.

Надо хоть приблизительно представлять, какова обстановка в городе.

Кюстаро, устанавливая щит, ответил многословно:

— Вроде как, дело это давнее. Была степь, с ханом. Друг друга резали потихоньку, скучно и бедно жили. Потом пришли колонисты. Поставили городок, порт наладили. Со временем помогли степнякам свары друг с другом прекратить. Ну как помогли... Какие-то аристократишки на правах наёмников разобрались. Но город при этом под себя подгребли. Обычное дело, когда с благородными пытаешься дела делать. Выгоду всю тоже под себя начали подгребать. Это и горожанам не понравилось, и в степи буча пошла. Степняки выбрали хана себе. А может сам себя выбрал, кто их там поймёт. Говорят, соперника своего он заживо над костром зажарил на вертеле. Как барашка. Ну а жён его и детей зашил в мешки и утопил в глубоком месте. Хан этот аристократов вышибить из города хочет. Чтобы жить по-старому. Горожане, наверное, не против. Но это те, кто победнее. У кого деньги есть, им перемены не нужны. Для нас главное, что Хлонассис под кланом. А весь полуостров у его соперника. Считай, вся страна под ним, только город не взял. Вот и хочет взять. Обложил Хлонассис с суши, осада уже около года длится. Мы хорошую тропу туда натоптали, когда цены пошли вверх. Но эти степняки не такие уж тупые. Хан их поднапрягся и подрядил вороватых ребят за морем приглядывать. У местных своего флота не было и не будет, сухопутные они крысы. Цены поднялись ещё больше, но и прорываться теперь труднее. Мы две ходки по новым временам сделали, и тут новости пошли, что совсем всё плохо стало. Сразу две посудины под городом перехватили. Может просто слухи, но вряд ли. Погода хорошая, море тут спокойное, шкиперы не последние. Куда тут пропадать? Шоф один из всей братии не удержался, решил ещё одну ходку сделать. Остальные прямо сказали, что лучше ядовитую каракатицу под мышкой согреть, чем еще раз сунуться на рейд Хлонассиса.

— А почему осаждённые благородные до сих пор не уплыли? — спросил я. — Ведь море вначале никто не перекрывал, а страну они потеряли.

— Кто тебе сказал, что они страну потеряли? — с удивлением спросил Кюстаро.

— Ты же и сказал.

— Да быть такого не может. Я такое даже по пьяни не брякну, а уж сейчас трезвее меня на десять миль никого не сыщешь.

— Но ты ведь только что рассказал, что вся страна у осаждающих, что у этого хана только город остался. Так какой смысл сидеть за стенами? Только время тянут.

— А, вот ты о чём. Так бы и сказал, а то вешаешь мне тут по медузе на каждое ухо. Понимаешь, малец, я не силён в том, что у них тут на суше творится. Неинтересно мне это. Но, поговаривают, суша тут совсем неинтересная. Очень плохо в степи живётся. Даже дров нет, топят сухим навозом. Все богатства степняков, это их скот. Да и не на всех того скота хватает. Вот и режут друг друга постоянно, поделить не могут. Хлонассис малость не такой. Там давно ещё обосновалась община из шудр опального клана. Их, вроде как, вырезать под корень хотели, пришлось бежать бедолагам. Клан тот потом совсем зачах, а шудры искать получше место не стали. И с местными сумели договориться. Платили им понемногу, чтобы их не трогали. Ну а если степняки хотели больше получить, было чем ответить. Начали постепенно город развивать. Тема здесь выгодная, если есть ремесленники, можно шкуры обрабатывать и торговлю кожей вести. Зазвенели неплохие деньги, на такое дело народ из других мест потянулся. Тут ведь хорошо, тут даже налогов поначалу не было, только пошлины. И никто над душой не стоял. Свобода. Но потом, как, связались с благородными, так и поплыли все за якорем. Аристократам лишь бы выгоду получить, остальное им неинтересно. Зерно, что мы везём, это их зерно. Наш тут только фрахт. Богато платят, но не сказать, чтобы очень. Клановые решать будут, кому продавать. Такой торг в городе осаждённом, это получше, чем золото в богатом руднике добывать. Хлонассис, получается, единственное место на полуострове, где развито ремесло и торговля, где есть какой-то закон. На этом они и держались. А степь, это навоз да шкуры. Считай, у кого Хлонассис, у того и ханство. Толку, что у степняков вся остальная земля? Дурная страна. Нищая. И люди тут дурные. Делать ничего не могут, только ломать. На пришлых город держится. Если бы не они...

Кюстаро замолк, выпрямился, посмотрел на далёкие паруса, потом перевёл взгляд на берег и заорал:

— Шоф! Эта китовая блевотина нас от ветра отрезает! Куда ты прёшь, скат проспиртованный?! Отворачивай давай!

Шкипер, наблюдавший за вражескими кораблями с самым невозмутимым видом, ответил без заминки:

— Да в зад тебе мачту! Я этим крабам недоваренным сейчас не ветер отрежу, а кое-что другое. Я их так петь научу, что им любой хор будет рад. Готовьтесь, сейчас буду показывать, как правильные северяне в Хлонассис заходят!

Я по наитию перевёл взгляд чуть правее полоски надвигающегося берега. И увидел на тёмном фоне ещё два белых пятнышка чужих парусов.

А вот это уже совсем плохо. Я может и не морской волк, но кое-что понимать уже научился.

Если мы попробуем отвернуть от первых замеченных кораблей, придётся идти прямиком к только что показавшейся паре.

Нас зажали в клещи.

Глава 19

Морской бой

Эпоху парусного флота можно также называть эпохой черепашьих скоростей. После того, как показалась ещё одна пара кораблей из флота осаждающих, прошло около получаса, а мы так и не смогли разглядеть, что же они собой представляют.

Зато морских ругательств я за это время наслушался больше, чем за всю предшествующую неделю. Даже мне, почти пассажиру, понятно, что изначальный замысел капитана проскочить под носом первой пары противников провалился, и мы по-крупному подставились.

Хотя по мне план изначально страдал завышенным процентом риска. Шофот собирался идти на первую пару кораблей со всей возможной скоростью, ловя парусами попутный ветер. И там, пользуясь недурственной по местным меркам манёвренностью судна, обойти вражеские корабли, не сразу растеряв при этом набранную скорость. Неприятелю пришлось бы разворачиваться, разгоняться, время терять. А там, как я понял, до городской гавани всего ничего оставалось. Если у них не окажется пары мощных моторов, догнать не успеют.

В общем, примерно что-то такое задумывалось. Шофот — шкипер опытный, и судно своё знает до последнего гвоздя. Уверен в нём, понимает, на что оно способно. И, несмотря на немалое расстояние, сумел получить какую-то информацию, наблюдая за противниками. Возможно, у него развит навык дальновиденья, как у меня, или какой-то его аналог. Решил, что на встречных курсах сумеет разойтись удачно.

Однако появление ещё одной пары существенно усложняло манёвр. Чуть что не так, и можно оказаться опасно близко к противнику. Поставленные щиты спасут лишь от стрел и болтов в руках среднестатистических стрелков. Если у врагов есть кто-то вроде Атто, или того хуже, на верхней палубе всех перещёлкает.

Моё дальновиденье из-за маскирующего амулета работает скверно. Но даже этого уже хватает, чтобы разглядеть нехорошие подробности.

Против нас действуют четыре однотипных судна. Или серьёзные наёмники, или какие-нибудь пираты, привыкшие к простейшей тактике. Неважно, откуда все эти люди попали на разборки местных ханов, важно то, что корабли их не привязаны к ветру, как наша «Зелёная чайка».