— Значит, что-то такое. Но она говорила со мной. Я помню. «Моя сила и моя слабость», — сказала она. И еще о тьме и утре. Я помню это.

— Было время, — промолвил Киран, — когда камень позволял мне видеть. Я видел драконов, Барк. Когда-то. Я видел, как Ши отправлялись на войну. В этом камне заключена память или что-то вроде, но теперь я не могу ее в нем найти. Лишь мгла и призраки, и я веду вас все глубже, в эту тьму, а теперь послал Донала с Боком еще дальше. Но король… король, если бы он был на нашей стороне, если бы мне удалось воззвать к разуму брата… — он покачал головой. — О боги, эта мгла опутала его. Может, мне ничего не надо было предпринимать. Но они забывчивы, Ши, и у них могут быть свои заботы, и людские тревоги — лишь мелочь по сравнению с ними. Может, если кто и поможет людям, так это я.

— Господин, позволь нам отвезти тебя обратно в замок. Сейчас же.

— Нет, — коротко ответил Киран. Просто «нет». — Оставь меня.

Барк медленно кивнул, поднялся и вернулся к своему одеялу, расстеленному на земле под дубом. Все остальные спали. Лошади не шевелились. И лишь ветер шумел в этом мире. Все остальное застыло в гробовом покое.

Киран сидел, прикрыв глаза рукой, ибо они болели от усталости, хоть в них и не было сна. И когда он открыл очи сердца, мгла вновь обступила его.

И вдруг какая-то мешковатая тварь выпрыгнула из мглы и уселась перед ним в свете эльфийского дня. Сердце его замерло от страха, но в этом существе не таилось зла.

— Человек, — промолвило оно, обнимая себя за колени, — человек, о, человек, это гиблое место. Она сказала — «добрая, добрая земля», но Элд здесь какой-то странный.

— Кто ты, существо?

Оно принюхалось и наморщило нос.

— «Существо, существо» — он называет меня. О, зачем ты сидишь здесь, человек? Здесь дурно, о, как здесь дурно. Я встретил детей и проводил их до дому к стенам Кервалена, и темный человек был с ними.

— Что ты с ними сделал? — сердце его страшно забилось. — Зачем тебе надо было с ними встречаться?

Сухая костлявая рука прикоснулась к морщинистому горлу.

— Элд окружил их. Она послала меня. О, как здесь дурно, человек.

— Проводить их?

— Им грозит опасность гораздо меньше, чем тебе. О, человек, человек, человек, мрак на твоем пути. Граги видит его. Мрак и свет одновременно.

— Она послала тебя.

— Чтоб защитить детей. Она сказала — меня тут ждут плошки с молоком. И Граги видел их. Он видел твой народ, прилежный и учтивый, но человек, к ним подступает беда.

— Откуда?

Он протянул костлявую руку и пошевелил пальцами.

— Граги — это ты?

Он подскочил, не распрямляясь, и глаза его блеснули в темноте. Он словно задрожал, и глаза его закатились, обнажив белки, голос стал тонким и пронзительным:

— Тьма, тьма, тьма лежит… О, человек, там зло, зло, зло.

И все исчезло. Он пропал. Киран сидел на холодной земле, чувствуя, как мороз пробирает его до костей.

— Барк! — вскочив на ноги, закричал он. — Проснись!

Сонные и испуганные люди начали вскакивать на ноги, хватаясь за оружие.

— Едем назад, — промолвил Киран. — Таали, садись на лошадь, скачи на хутор Аларда — пусть пошлют мальчика в Кер Велл: у них есть пони, скажи ему, чтоб ехал и передал моей госпоже, что нам нужна еще половина тех людей, что мы имеем здесь. Остальные пусть останутся с ней. Мы же едем на север.

— Господин, — воскликнул Барк, — ты не должен.

— Пойдем со мной, — промолвил Киран, и Барк, поколебавшись мгновение, тронулся за ним следом. Киран не сомневался в этом, как он не сомневался теперь в том, куда ему идти, и больше он не нуждался в советах.

И все остальные тронулись следом, шепотом делясь друг с другом вопросами и сомнениями, лишь Таали поспешно оседлал свою лошадь, остальные же тронулись на север.

«Зло», — думал он, и верно, мрак отражался на его лице, ибо Барк ехал рядом, ни о чем не спрашивая, пока они снова не выбрались на дорогу.

— Господин, — наконец произнес он, — нас девять человек, и Донал слишком далеко, чтобы мы могли догнать его.

Киран ничего не ответил на это. Ему нечего было сказать, но, видно, Барк рассчитывал на ответ.

— Ты без оружия, — продолжал Барк. — А талисманы Ши в некоторых делах бессильны.

Вокруг было железо — и кости его заныли, несмотря на то, что на нем не было ничего. Он ничего не ответил Барку, лишь продолжил свой путь, и тот умолк.

Так они добрались до Кер Дава в смутный предутренний час, когда солнце еще не взошло; и с обеих сторон, сколько хватало глаз, тянулась пустая и безжизненная земля. Лиэслин раскинулся перед ними, мерцая в сумраке и намекая на то, что он был не твердой сушей; но солнечный свет превратит его в зеркало, поменяв небо и землю местами. Дальше виднелось ущелье, зажатое меж холмами. Лошади под ними дрожали от усталости.

Киран ослабил поводья, пытаясь разглядеть путь при помощи камня, но туман так сгустился, что он не видел ничего.

Потом он почувствовал шевеление и яд железа. Засада.

— Там люди, — промолвил он.

— Какие люди? — ни на мгновение не усомнившись, спросил Барк. — Это ты можешь сказать?

— Нет. Но около озера: то люди Кер Дава или Брадхита, — он вздрогнул и вновь взял себя в руки, вновь обретя холодный и ясный взор с рассветом, забрезжившим на воде. — Здесь мы остановимся, Барк.

— Девять человек.

— Таали найдет нас, — ответил Киран.

Барк без энтузиазма взглянул на него и, скупо отреагировав, вновь повернулся к ущелью.

— Одним богам известно, проехал ли Донал.

— Воистину, — сказал Киран и, став на стремя, спустился с лошади, которая была вся в мыле. Киран похлопал ее по шее и стреножил.

— Ну, если что случилось, мы скоро об этом узнаем. Я думаю, он миновал ущелье — так мне подсказывает сердце. Но когда он будет возвращаться, нам следует быть здесь.

— Я буду здесь, — ответил Барк, тяжело спускаясь с лошади — сплав человека с металлом. — А ты…

— Я вижу кое-что и ощущаю его приближение. Кто из вас еще способен на это?

— Одна стрела Брадхита — вот, все что надо, господин. И как тогда я вернусь к твоей госпоже?

— Ах, — чуть слышно вздохнул Киран. — Но ты спасешь меня. Ты делал так и прежде, старый волк. Я верю тебе.

— Да помогут нам боги, — пробормотал Барк.

Солнце уже садилось, а Бранвин ждала в зале у очага; и Ризи мерил зал шагами, что не было его привычкой, и вид его был мрачен с предыдущего дня.

— Мне не нравится это, — сказал Ризи, привезя Мев и Келли домой. — А теперь мне нравится это еще меньше.

И так он остался в смятении, ее двоюродный брат, и разделил с ними обед.

— Мой господин вернется, когда он вернется, — промолвила Бранвин, решив не мучиться ожиданиями, ибо то был не короткий путь, что предстоял Кирану. Она знала это, ибо ездила с ним в их первые годы так далеко, как никогда в своей жизни, — до места, откуда был виден Брадхит. Она уже знала, что нет проку в стоянии на стене и даже в том, чтобы держать ужин горячим. И когда пробил час, она села за ужин с Мев и Келли, и Мурной, и Ризи; и Леннон тихо наигрывал теперь, пока она пряла, крутя в пальцах тонкую шерстяную нить; и Мев сидела за прялкой вместе с Мурной; лишь Келли ничем не был занят.

— Ты что-то мастерил, — заметила ему Бранвин, ибо Келли часто вырезал ножом, но сейчас взгляд его казался печальным, а руки непривычно пусты. — Куда ты дел это?

— Я забыл, — тихо ответил Келли с тем же отчаянным взглядом, и подозрения закрались в сердце Бранвин, что что-то с ее сыном не в порядке, и послушание Мев было слишком непривычным, как и ее усердие к пряже, которую она ненавидела. Бранвин поджала губы и струила нить — туда и сюда, вращая веретено. Она хотела спросить и не могла… «Железо, — с отчаянием думала она, — железо, железо, железо в его маленьком ноже. Киран не терпит его, а теперь мои сын и дочь».

Ризи резко повернулся и снова пошел к стене, но пальцы ее ни разу не остановились. Что-то было не так, и Ризи знал это, но она не могла его спросить при Мев и Келли, а они сегодня не пойдут в постель, пока не увидят отца.