Я фыркнула.

— А кто есть в живых?

— Нынешний глава волшебников, например, — ответила Миара. — Кехар Неворм. И Рон Джетлисс. Теперь еще и ты.

— Забавно, — я уже взяла себя в руки и поднялась с земли. — Что-то часто при мне Рона Джетлисса поминают. Не иначе как мы должны пересечься!

Лицо Миары вдруг стало по-детски шаловливым.

— Передавай привет, когда увидишь! От меня и моих сестер! У нас с ним связаны очень приятные воспоминания…

Мы переглянулись — и расхохотались.

Мы весьма удобно устроились в креслах. Лирин свернулась на коленях у Лефроэля, я уселась напротив них и принялась тихо завидовать. Ну, до того они получились гармоничной парой, что даже челюсти сводило! И они отлично это знали.

— Как тут у вас дела идут? — поинтересовалась я. — Ник не появлялся?

— Нет. Зато появились три письма от Верховного Волшебника. Уважаемый Магистр почтительнейше просит тебя связаться с ним, меня — обеспечить тебе всякое содействие, а потом опять тебя — связаться с ним. Причем в весьма изысканных выражениях.

Я пожала плечами.

— Интересно, что ему надо? Совесть прорезалась?

— Вот уж не знаю. А поговорить ты с ним не хочешь?

— Пока — не хочу! Потерпит пару деньков.

— Это неразумно. Тина, тебе лучше сразу узнать чего он от тебя хочет, и обезопаситься, — заметил Лефроэль.

Я еще раз пожала плечами.

— До завтра все равно перебьется! А больше ничего интересного не было?

— Рутина, — улыбнулась мне Лирин. — Лучше расскажи мне о своих приключениях.

— Да у меня тоже сплошная рутина, — пожаловалась я. — Орланда вконец озверела. Покоя не давала, стерва гидроперитная! Хотя было и кое-что интересное…

Мой рассказ, разумеется, со всеми подробностями, затянулся часа на два. Эльфы только покатывались со смеху над моими похождениями. Но когда дело дошло до минотавра, талисманов и моих ощущений, я вручила Лирин черный медальон — и эльфийка вдруг посерьезнела.

— Лефроэль, посмотри, это — то?

Эльф внимательно разглядывал медальон.

— Не знаю. Если только наложить заклинание речи вещи! Если там есть человек, то он отзовется!

— А мне вы не объясните? — зло поинтересовалась я.

— С удовольствием, — Лирин вернула мне украшение и теперь тщательно отряхивала руки, словно от грязи. Теперь я знала, что это — от чужой магии. Но у меня-то медальон никаких неприятных ощущений не вызывал? Почему так?

— Потому что ты сама волшебница. А я — эльфийка. Наши виды магии принципиально различаются.

— Я что — вслух говорю?

— Нет. Просто ты сперва посмотрела на мои руки, потом на медальон, а потом о чем-то задумалась. Иногда ты бываешь прозрачней стекла.

— Для друзей — не жалко, — отозвалась я, пристально разглядывая свои ногти. Почему-то очень хотелось вырвать медальон из рук Лефроэля и надеть на себя. Странное такое желание. Я озвучила его — и эльфы переглянулись.

— Тина, я думаю, что верховный волшебник хотел поговорить с тобой именно из-за этого медальона. Ответь ему, а потом мы примем решение.

Я закатила глаза.

— Лирин, это нечестно! Я устала и хочу спать! Ну не то чтобы хочу, но общаться на ночь с этим скорпионом… Но если ты считаешь, что так будет лучше…

— Хорошо, — уступила Лирин. — Но мы ничего не будем делать с медальоном до завтра. Пока ты не ответишь на письмо.

— Договорились.

Лефроэль протянул мне цепочку и остаток вечера, где-то полчаса прошел под знаком юмора. Мы шутили, смеялись, рассказывали анекдоты, а я смотрела на Лирин с Лефроэлем — и в душе у меня была маленькая такая, черненькая такая зависть. До того они были хороши вместе! Как я им завидовала! Раньше и ухом бы не повела, а сейчас челюсти сводило от зависти! Потому что Лефроэль всегда бы вернулся к любимой! Ни на кого другого он просто не смотрел. А если и смотрел, то не видел. Судя по его глазам, для него в мире существовала одна только Лирин. И все! а я так надеялась, что и у меня с мужем будет что-то похожее! Куда там! Щепотка барутты — и Ники предал меня с потрохами! Ну да ладно, мы еще свое наверстаем!

Еще через полчаса эльфы откланялись. Я осталась одна, но вместо того, чтобы уснуть, протянула руку к Междумирианнику. Раньше я бы не рискнула использовать это заклинание, но сейчас — сейчас я могла позволить себе гораздо большее! Моя сила наконец-то была со мной. Вот уж правда как в сказках — семь пар сапог железных сносила, семь посохов железных истоптала, семь караваев железных изгрызла. Всякое было. И смех, и слезы и даже любовь.

Я невольно вспомнила Тесея, но растечься киселем себе не позволила. Полагаю, девушки из сада помогут ему забыть о несчастной любви. А там — кто знает? Может быть, он даже женится на Аридене. Малышка смотрела на него с очень знакомым мне выражением. Будет королем, приютит Геракла, повоюет с соседями — и когда-нибудь, лет через тридцать вспомнит ведьму, ради которой пошел в пустыню, оставив своего царя и свою прошлую, уютную и спокойную жизнь…. ох, что-то меня на лирику потянуло!

Я решительно открыла Междумирианник на заклинании говорящей вещи — и сосредоточилась на нескольких строчках. Заклинание требовалось выучить наизусть и только потом читать. А как иначе? Это вам не экзамен по общей генетике, где и списать можно! Это — магия!

Заклинание оказалось неожиданно легким. Но стоило мне начать произносить первую строчку, как я тут же пожалела об этом! Все тело словно судорогой свело, меня мутило, ноги гудели так, словно я только что влезла на Эверест, плечам тоже досталось…

Но упрямство — это моя фамильная черта! Я скрипела зубами, но не сдавалась. Волшебная палочка в моей руке сияла ярким пламенем. И таким же голубым огнем светился медальон.

И, стоило произнести последние слова, как из него раздался голос:

— Помоги! Освободи!

Я чувствовала себя так, словно на мне черти дрова возили! Долго я не выдержу, это точно. Но на один вопрос сил у меня хватит.

— Кто ты!?

— Рон! Помоги! Помоги мне!!!

Голос оборвался. А я сжала кулаки. Рон. А не Джетлисс ли часом? Или не часом? И что теперь делать?

Хотя что? Все было ясно и так! Я нацепила на себя медальон, рухнула на кровать — и отключилась. Магия, знаете ли, выматывает! А я, даже после простенького заклинания, чувствовала себя так, словно весь день мешки с мукой таскала!

Когда я проснулась, в комнате никого не было, но рядом со мной на столе стоял горячий завтрак. Свежий хлеб, масло, сыр, ветчина, икра, фрукты, зелень и большой стеклянный графин с соком. Все магическое, свежесотворенное, и магией же сохраненное свежим до моего пробуждения. Кто сказал, что из энергии не сляпать материи!? Возможно, из электричества действительно не сделаешь лампочку, но из магической энергии, или, как прозвали ее эльфы, маэна, можно сделать все что угодно! Главное правильно составить заклинание. Что еще более приятно, от пищи, сотворенной из маэны, не толстеешь, в сотворенном платье не замерзнешь, а сотворенные тобой башмаки никогда не натрут ногу. С другой стороны, на ботинки ты потратишь столько маэны, что проще пойти и заказать их у сапожника. Да и потом, волшебник работает очень просто. Снимает матрицу с вещи, а потом по матрице составляет заклинание. И сколько ботинок можно так обработать? Максимум — двое. Зимние и летние. И только на свою ногу. И только одного фасона. Две пары разных ботинок — два разных заклинания. Иначе это уже не волшебник, а обувной магазин. Я облизнулась на поднос с едой — и отправилась в ванну.

Когда я, проснувшаяся и готовая к подвигам, вышла в комнату, там уже находилась Лирин. На этот раз почему-то одна. Эльфийка нервно жевала бутерброд с ветчиной. Я присела напротив и взялась за нож.

— Привет. А что случилось?

— Я получила еще одно письмо от верховного волшебника. Он просто в истерике. Тина, что ты успела натворить?

— Да ничего, клянусь своим хвостом! — возмутилась я. — Только попыталась пококетничать с медальоном, а он меня отшил!