— Прошу прощения за вмешательство! — деланно спохватился незнакомец. — Но увидев столь очаровательную даму, я не смог удержаться от искушения завести разговор.

Он протянул руку к Адрии, а когда та вложила в нее свою ладонь, то галантно коснулся её пальцев губами.

— Позвольте представиться: Искандер Нишингизов.

— Адрия Дравич, — ответила журналистка с томной интонацией, взбудораженная прикосновением его губ к её коже.

— Вы разрешите угостить вас, госпожа Адрия? — все также бархатисто осведомился мужчина. Получив согласие журналистки, он подсел за её столик и, уже обращаясь к официантке, проговорил: — Принесите нам два коктейля «чингизхан».

17

Ошеломленная Адрия не спускала глаз со своего нового знакомого.

Вот чего-чего, а встретить в качестве связного месламитского подполья красавчика, который как будто только что сошел со страниц западного журнала мод, она не ожидала. На её памяти ни одна террористическая или бандитская группировки не подсылали столь роскошно упакованного агента на переговоры. Журналистка настраивалась на то, что кто-то из обслуживающего персонала заведет с ней разговор или же её выведут через черный ход и увезут куда-нибудь с мешком на голове, чтобы допросить… Уже во второй раз за время пребывания в Эмесламе у Адрии оказался, как говорится, порван шаблон — сначала с Вакифом Шихатбудиновым, теперь вот с Искандером Нишингизовым.

Мужчина хранил молчание, дожидаясь напитков. Вальяжно расположившись на диванчике, Искандер Нишингизов достал портсигар, обтянутый кожей, и предложил Адрии прикурить. Та, не нарушая сакрального безмолвия, приняла из его рук сигарету и наклонилась, чтобы прикурить от его зажигалки. Полумрак в клубе носил оттенок золотистого флёра из-за того, что слабый свет люстр многократно отражался в зеркалах, и в этой мистичной атмосфере красота мужчины становилась еще более яркой. Отсутствие бороды на его лице позволяло по достоинству оценить точеную линию его подбородка и четкий рисунок припухлых губ, но все равно главным украшением его лица все равно оставались большие карие глаза. Чем больше Адрия смотрела в них, тем более заинтригованной она себя чувствовала — её не покидало стойкое ощущение, что она уже где-то видела этого мужчину. Но когда и где?..

«И кто он такой? Один из «клубных мальчиков» или просто гость?» — размышляла Адрия.

К счастью, официантка очень быстро вернулась с двумя странного вида стаканами, напоминающими небольшие прозрачные пиалы. Коктейль выглядел как маслянистая жидкость белесого цвета с плавающими в нем маленькими квадратными кусочками чего-то, отдаленно похожего на мармелад.

— Этот коктейль сделан на основе арака — алкогольного напитка из кобыльего молока с добавлением аниса, — наконец-то нарушил молчание Нишангизов. — При приготовлении коктейля в него добавляют полынный шнапс, сухой джин, сок лайма, тростниковый сироп и кусочки фрукта личи.

Изысканным жестом он протянул журналистке пиалу с коктейлем.

— Вы знаете, что личи также называют «драконьим глазом»? Все потому, что внутренности этих плодов напоминают по форме глаз, — вручив Адрии пиалу, Искандер Нишингизов взял в свои руки свою порцию. — С этим фруктом связаны разные истории, но, пожалуй, самая красивая из них связана с китайской красавицей Ян-гуйфей, которая до сих пор почитается как одна из четырех величайших красавиц древнего Китая. Ян-гуйфей была любимой наложницей императора Сюань-цзуна. А любимым лакомством красавицы были личи — но к сожалению, личи росли только в южном Китае, далеко от императорской резиденции. За время пути от плантаций до императорского дворца плоды успевали испортиться. Однако император так хотел побаловать Ян-гуйфей лакомством, что распорядился создать курьерскую службу: днем и ночью всадники на самых быстроходных конях империи во весь опор мчались через страну, чтобы успеть привезти во дворец свежие плоды личи.

— Красивая история, — осторожно заметила Адрия.

— Однако современники императора Сюань-цзуна так не считали, — лукаво заметил Искандер. — В стране случился бунт и императору пришлось выбирать: власть или любимая наложница. В итоге, он, подчиняясь требованию бунтовщиков, задушил Ян-гуйфей. Но их история любви дала миру шедевры любовной поэзии, — он пододвинул свою руку с коктейлем к журналистке и провозгласил: — Так выпьем за любовь, которая переживает смерть и забвение времени!

— За такое не грех выпить, — женщина звякнула краем своего сосуда по его пиале и пригубила напиток.

На вкус коктейль оказался сладковатым и горьким одновременно, крепкий алкоголь обжег нёбо, а приторно сладкие кусочки личи, плававшие на дне пиалы, смягчили горькое послевкусие. Отставив пиалу, женщина откинулась на спинку дивана, ожидая дальнейших действий загадочного мужчины. Тот аккуратно поставил опустошенный сосуд на стол и пододвинулся к ней. Положив одну руку на диван за спину Адрии, он немного наклонился к женщине, будто хотел произнести что-то с интимным подтекстом:

— Сейчас мы будем делать вид, что я вас соблазняю, а вы не можете устоять против моего обаяния, — сказал Нишингизов, надевая на лицо невероятно обольстительную улыбку.

— Вы не станете считать меня легкомысленной, если я скажу, что мне даже не придется делать вид? — ответила Адрия эротическим шепотом, не удержавшись от своей фирменной прямолинейности.

Её слова вызвали у Искандера веселую усмешку.

— Мне известно о вас достаточно, чтобы не считать вас легкомысленной, — заверил он её, беря при этом пальцы Адрии в плен своей руки и снова поднося их к своим губам, чтобы начать покрывать их лёгкими поцелуями. — Итак, надеюсь, что были достаточно благоразумны и оставили свой смартфон в гостинице?

— Да, оставила, — подтвердила журналистка. Она помнила слова Шихатбудинова о том, что её телефон прослушивается и потому отправилась в клуб без смартфона, прихватив только кнопочный аппарат.

— Замечательно. А теперь слушайте внимательно, госпожа Дравич! — продолжил Нишингизов, не переставая при этом поигрывать с её пальцами. — Ваша профессиональная репутация сослужила вам хорошую службу. Если бы с Гильгамешем захотел связаться кто-нибудь менее известный, чем вы — то он в лучшем случае не дождался бы ответа, а в худшем, его бы увезли в горы и допросили бы с пристрастием, чтобы выяснить, не шпион ли он. Но ваша деятельность хорошо известна Гильгамешу и он решил выдать вам кредит доверия.

— Я польщена! — с придыханием сказала журналистка, взирая на него подчеркнуто завороженным взором.

— Сейчас я провожу вас в приватный зал. Ведите себя так, как будто вы достаточно увлечены мною и будете только рады уединиться.

Он поднялся с дивана и подал ей руку, помогая ей встать. Адрия поспешила фамильярно взять под руку и зацокала каблучками, послушно следуя с ним в одному ему известном направлении. Поднявшись по широкой мраморной лестнице с позолоченными перилами, устеленной кроваво-красным ковром, они оказались в круглом, хорошо освещенном зале, украшенного по периметру колоннадой. В этот зал выходили двери приватных залов — и у каждой из этих дверей дежурила официантка в ожидании требовательного звонка серебряного колокольчика, закрепленного в стене.

— Сюда, будьте добры, — Нишингизов отворил перед журналисткой одну из дверей.

Войдя внутрь, Адрия сделала несколько шагов и обернулась к мужчине, который как раз закрыл дверь.

— А разве безопасно устраивать встречи здесь? В этом клубе куча народа! — с сомнением проговорила она.

— Поверьте мне, здесь безопасно, — заверил её Искандер, проходя мимо. — Этот клуб принадлежит мне.

«И еще один неожиданный поворот! Честное слово, Эмеслам меня положительно удивляет. То ли еще будет!» — подумала Адрия, ощущая возбуждающее предвкушение.

Приватный зал представлял из себя просторную комнату с несколькими длинными кожаными диванами, напротив которых на стене висел большой плазменный экран. В углу находилась барная стойка и просторный барный шкаф, полный разнообразных бутылок. Пространства зала было достаточно, чтобы устроить вечеринку человек на двадцать. Адрия опустилась на обтянутый белоснежной кожей диван и со своего места стала наблюдать за действиями Нишингизова: тот сначала включил негромкую музыку, затем ушел к бару, где бросил льда в два стакана и, прихватив, и еще бутылку виски, приблизился к Адрии.