- Это точно. С похмелья иногда как башка трещит. А попьешь рассольчику, и всё прошло, - согласился со мной старшина.

     На следующий день ближе к обеду температура у Трофима спала. Вечером он уже порывался вставать. Но я ему это запретил, сделав новую перевязку. В станицу Албазина Трофим въезжал выздоравливающим, но в ней ему пришлось остаться. Приказчик Тарала не стал рисковать и оставил Трофима выздоравливать до обратного пути обоза.

     В Шилкинский Завод обоз пришёл, как по расписанию. В этом большом селе нас уже ждал обоз торгового дома, который мы поведём обратно. Тарала дал два дня на отдых, во время которого я с казачатами помылся в бане, постирался и отоспался. Получив от Арсения аванс за шкуры и две наиболее целые тушки красных волков, сходили на местные торги, где купил себе новенькие мундир, шаровары, сапоги, ремень и фуражку. Обошлось мне всё это в десять рублей и раз пять дешевле, чем в Благовещенске или у нас в станице. Поэтому взял ещё одну пару сапог и комплекты исподнего в запас.

     За время доставки товара на Дальний Восток из центра России он дорожал в несколько раз. Так сапоги на торгах в Шилкинском Заводе я купил за три кредитных рубля, а в Благовещенске они шли по пятнадцать кредитных рублей или за один золотой империал, или за три 'штуки' золотого песка. 'Штука' примерно равнялась по весу 'золотнику', то есть чуть более 4 граммов. В тайге аптекарских весов не было и 'штуку' торговцы со старателями отмеряли народным способом - при помощи спичек или стандартных игральных карт. Один 'золотник', или одна 'штука' золота, примерно весил как 4 атласных игральных карты или 48 обычных спичек. Более мелкие покупки оценивались в 'таракашках', так именовали крупинку золотого песка размером примерно с четверть ногтя на мизинце.

     Обратный путь обоза запомнился остановкой в станице Албазина, где приказчик Тарала дал обозу двухсуточный отдых. В обед на следующий день отдыха в комнату заезжего дома, где я расположился с Туровской тройкой и Ромкой зашёл Арсений и пригласил меня в трактир пообедать, чем бог послал. А бог послал немало: наваристые щи с говядиной, буженину под луком, говяжую студию с квасом, сметаной и хреном, жареную осетрину с гречкой, утку под рыжиками, блины с икрой, соленые огурцы, маслины, квашеную капусту и мочёные яблоки.

     Арсений под такую закуску пропустил пару гранёных стопок водки, граммов по сто, я же ограничился кружкой медовухи. Наш обед и застольная беседа ни о чём по окончании двух часов подходили к концу, когда со второго этажа заезжего дома из лучших номеров в трактир спустились трое господ офицеров. Двоих из них я узнал, это были корнет Блинов и штабс-ротмистр Некрасов, которые в прошлом году приезжали к нам в станицу на сборы казаков-малолеток. Третий офицер лет тридцати с погонами есаула был мне не знаком. К петлице его мундира с левой стороны груди был прикреплён маленький золотой крест ордена Святого Станислава третьей степени.

     Офицеры сели через два стола с боку от нас и заказали водки с закуской. Через пару минут из-за их стола раздались звуки азартного потребления алкоголя и пищи. Арсений, с опаской посмотрев на господ офицеров, подозвал полового и расплатился с ним, но когда мы начали подниматься, я услышал:

      - Аленин?! Тимофей!

     Я повернулся на голос и увидел, что меня зовёт к себе корнет Блинов. Показав Арсению гримасой своё недоумение, я направился к столу офицеров.

     - Ваше благородие, Тимофей Аленин по вашему приказанию прибыл! - глядя куда-то над головами офицеров, доложил я.

     - Вот, господин есаул, - дирижируя перед собой вилкой с насаженным на неё солёным рыжиком, проговорил корнет Блинов. - Это тот самый молодой казак, который на прошлогодних состязаниях между казаками приготовительного разряда из своего карабина выбил на мишени буквы 'А' и 'Н'.

     - Молодец! Настоящий казак! Люблю таких!- есаул поднял на меня взгляд, и я понял, что господа офицеры опохмеляются с большого бодуна. Взгляд есаула был стеклянным.

     - Садись! - есаул показал мне рукой на свободный стул за их столом. - С таким молодцом не грех и за одним столом выпить!

     Я беспомощно оглянулся и посмотрел на Арсения. Мой взгляд заметил штабс-ротмистр Некрасов.

     - А это кто там? Подойди! - штабс-ротмистр махнул приказчику рукой.

     - Управляющий торгового дома 'Чурина и Ко' в Благовещенске купец третьей гильдии Тарала Арсений Георгиевич! - представился Арсений подойдя к столу.

     - И ты садись, - приглашающе махнул расслабленной рукой есаул.

     Позвольте представиться, поднялся из-за стола Блинов:

     - Корнет Блинов Сергей Николаевич - командир полусотни второй Черняевской сотни, штабс-ротмистр Некрасов Александр Николаевич - заместитель командира Албазинской сотни, - корнет сделал паузу. - И, новый командир Первой Албазинской сотни - есаул Кононович Николай Казимирович.

     Некрасов и Кононович изобразили кивки головой, а Арсений с достоинством склонял свою голову по мере представления офицеров.

     - Подполковник Печёнкин на повышение пошёл после прошлогодних событий, кстати, с участием этого молодца, - штабс-ротмистр Некрасов пьяно погрозил мне пальцем. - А к нам прибыл новый командир! Вот знакомимся с Албазинским округом, а потом в Благовещенск.

     В тоне Некрасова звучала затаённая обида. Штабс-ротмистр выглядел значительно старше есаула и, видимо, сам рассчитывал на продвижение по службе. Но пришлось по воле командования остаться в замах.

     - Садись! - есаул повелительно махнул мне и Аркадию рукой. - Половой, посуду и водки!

     Как из-под земли возникли двое молодых половых в холщовых подпоясанных рубахах и штанах, которые мгновенно расставили передо мной и, оказывается, купцом и управляющим Тарала, а не приказчиком, как я считал, посуду, успев налить в гранёные стопки водки.

     - За ПЕРВУЮ Албазинскую сотню! - поднял стопку Кононович и, дождавшись, когда все поднимут свои стопки, одним махом выпил её. Я свою чуть пригубил и спрятал за высокой тарелкой.

     - А каким образом, вы оказались в Албазина? - поинтересовался корнет.

     - Я контролирую прохождение обоза чуринского дома от Шилкинского Завода до Благовещенска, а Тимофей командует десятком казачат, которые осуществляют охрану обоза, - ответил Арсений.

     - У господина Чурина денег не хватает на оплату нормальной охраны? - удивлённо и ехидно спросил Некрасов.

     - Господин штабс-ротмистр, с Алениным и его казачатами заключён стандартный договор со стандартной оплатой на проводку обоза, -обстоятельно начал отвечать Тарала. - Я не знаю, чем руководствовался Александр Васильевич Касьянов, нанимая их, но он не прогадал. Ребята отбили нападение на обоз больше шестидесяти красных волков, а Тимофей спас от антонова огня одного из казаков, которого укусил волк. И это была бы единственная потеря за всё время.

     - Так это ты со своим казачатами столько волков убил? - корнет с восторгом уставился на меня. - Мы пока в станице живём, только о вас и слышим со всех сторон. А откуда такие казачата-умельцы взялись?

     - Ваше благородие, после прошлогодних состязаний и шермиций в станице Черняева, на которых вы присутствовали, - подбирая слова для ответа, осторожно начал я. - Старейшины станицы отдали мне в обучение десять казачат, которые на пару лет меня моложе. Видимо чему-то за год научил, раз торговый дом 'Чурин и Ко' взял меня и моё отделение в охрану обоза. А с волками просто повезло.

     - Сколько волков убил ты со своим казачатами? - спросил меня есаул, взгляд которого на мгновение стал трезвым.

     - Сорок один из шестидесяти одного, - быстро ответил я.

     - С какого расстояния начали стрельбу? - продолжил расспросы Кононович.

     - С трехсот шагов я и казачата, с двухсот и меньше шагов обозники, - отрапортовал я.

     - Сколько волков добралось до обоза?

     - Семь.

     - Изрядно, казак, изрядно, - Кононович смотрел на меня уже абсолютно трезвыми глазами. - Чем были вооружены казачата и обозники?