На следующий день Оксане стало легче. Боль в груди почти прошла и напоминала о себе только при резких движениях и глубоких вдохах. Поэтому она решила не ждать завтрак в комнате, а пойти в столовую.

Открыв кран, чтобы помыть перед едой руки, Оксана удивленно замерла, засмотревшись на струйку воды. Вспомнился восхитительный фонтан, который она видела во сне. Но, оказывается, в обычном умывальнике вода течет не менее красиво. Даже в тусклом свете матового плафона струйка рассыпается на хрустальные искорки, которые, разбиваясь о керамическую раковину, создают ласковое журчание.

Оксана подставила ладонь под струю, наслаждаясь шелковой прохладой и вслушиваясь в щелканье капель-кастаньет. Надо же! Каждый день она могла любоваться этой красотой и даже не знала об этом!

Ее созерцание прервал истерический писклявый голос:

– Девушка, если вы уже помыли руки, то дайте другим умыться!

Оксана обернулась. Перед ней стояла худощавая дама с тонкими покосившимися губами и острым носом. Этакая классическая Шапокляк.

– Я еще не умылась, – сказала Оксана и взяла в руки мыло.

Пока она умывалась, дама стояла у нее над душой и с упоением ворчала о том, что молодежь пошла такая-то и разтакая-то, и что время не берегут не только свое, но и чужое, и что воду тратят попусту, хотя мировые запасы пресной воды не безграничны. Неизвестно, до каких глобальных катастроф у нее могло бы дойти, если бы Оксана не закончила умываться и не ушла.

Но встреча с Шапокляк не осталась бесследной. Откуда-то возникло раздражение, губы Оксаны обиженно поджались и слегка покосились.

Усевшись за стол, она даже не взглянула на своего соседа.

Василий Сергеевич моментально заметил произошедшие в ней перемены.

– Что, сильно болит? – участливо поинтересовался он.

– Что?… Ой, здравствуйте! Извините, я так разозлилась, что забыла поздороваться.

– И что же послужило причиной такой злости? – удивленно спросил Василий Сергеевич.

– Да мымра тут одна воспитывать меня вздумала. Тоже мне воспитательница! Время я у нее, видите ли, отняла.

– Воспитывать? – Василий Сергеевич улыбнулся. – Это хорошо. Даже и не знаю, почему это вам так не понравилось.

– С детства ненавижу, когда меня воспитывают.

– Оксаночка, да вы только вслушайтесь в само это слово! «Воспитывать» – это же значит «питать», но медленно, постепенно, позволяя самостоятельно, естественным образом впитывать живительную энергию еды, воды, любви и знаний, которые дают воспитатели.

– Действительно! А я никогда не замечала истинного смысла этого слова. Для меня воспитатель – это злобная старуха, которая заставляет давиться манной кашей, ставит в угол за любую шалость и следит, чтобы я не дай бог не перевернулась на левый бок во время сон-часа.

– Да, трудное детство… – Василий Сергеевич ласково улыбнулся. – И тем не менее слову больно, когда его используют не в его истинном смысле.

– Слову больно? Это шутка или метафора? – не поняла Оксана, и в глазах ее загорелось любопытство. Раздражение от недавнего инцидента растворилось в предчувствии новой увлекательной лекции.

Василий Сергеевич сделал загадочное лицо и начал медленно пережевывать овсяную кашу.

После завтрака Оксана пригласила его к себе в комнату для продолжения разговора.

– Метод общения с помощью звуков существует не только у людей, но и у многих видов животных, – начал рассказ Василий Сергеевич. – Но у них этот способ коммуникации ограничен строением гортани. На земле нет ни одного животного, у которого речевой аппарат был бы приспособлен для создания такого количества звуков, которое доступно человеку. О чем это свидетельствует?

– О том, что в процессе эволюции человек развил у себя способность говорить.

– Ах, Оксаночка, не думал, что вы поклонница теории Дарвина.

– А что, разве у меня был выбор?

– Ну, по крайней мере, сейчас он у вас есть. Давайте задумаемся: если все виды животных, согласно теории Дарвина, изначально имели одинаковые условия для развития, то почему обезьяна научилась пользоваться орудиями труда, развила у себя речевой аппарат, придумала себе одежду, очень сложный социальный строй и многое другое, что помогло ей стать человеком, а медведь, например, ничего такого не совершил?

– Ответ очевиден: у обезьяны были к этому задатки, а у медведя – нет.

– Правильно! Отсюда вывод: Бог создал существо, изначально способное к развитию. А другие твари не способны изменить образ своей жизни. Это объясняет, почему за несколько тысячелетий человечество из первобытного стада превратилось в цивилизованное общество, а медведи так и остались медведями. Существуют, правда, разные теории. Например, что изначально человечество было очень высокоразвитой цивилизацией, даже более развитой, чем сейчас…

– Да, я слышала красивые легенды об Атлантиде и Гиперборее. А вы считаете, что это все неправда?

– Ну почему же? Я считаю, что это очень даже правда. И тому есть огромное количество доказательств, которые официальная наука по каким-то причинам не желает замечать, хотя любой человек с нормально развитой логикой, сопоставив многие факты из различных источников, увидит, что это так. Но…

– И что же это за «но»?

– Существуют столь же неоспоримые археологические доказательства того, что десять-пятьдесят тысяч лет назад человечество жило стадами, одевалось в шкуры зверей и размахивало каменными топорами. Но даже в столь диком состоянии человек был способен на мелкую работу пальцами, позволяющую шить одежду и делать оружие. Более того, я уверен, что он имел речь и письменность.

– Ну, насчет развитых рук я с вами соглашусь, но с чего вы взяли, что человек уже тогда мог говорить и писать?

– Во-первых, я считаю, что наскальные рисунки можно считать первой письменностью.

– Почему это?

– Ну, а с чего бы взрослые люди стали тратить столь ценное время (ведь им надо было много «работать», чтобы выжить) на роспись стен в пещерах, если не для того, чтобы научить молодых людей искусству охоты, объяснить, от какого зверя чего ожидать. Ведь если бы это было просто искусство для красоты, то в наскальных рисунках присутствовали бы деревья, солнце, реки… А если вы помните, там, как правило, мамонты, тигры, антилопы и прочие животные. Да и зачем нужно рисовать примитивные картинки в темной пещере, если вокруг столько прекрасных разноцветных пейзажей? По-моему, абсолютно логично предположить, что это наглядные пособия для обучения. Ну, разумеется, если мы берем за аксиому, что человек изначально создан разумным. Постепенно картинки трансформировались в схематические изображения и стали иероглифами или рунами. Со временем понятий становилось все больше и письменность упростилась – появились буквы, обозначающие звуки, чтобы можно было записывать слова.

– Логично. Но как вы определили, что первобытный человек уже имел речь?

– Очень просто: ископаемые черепа того времени подтверждают, что речевой аппарат так называемого первобытного человека был так же развит, как и наш. Тогда человек мог издавать то же разнообразие звуков и слов, что и сейчас, и было бы нелепо предположить, что он не использовал имевшуюся у него возможность для передачи информации. Конечно, в языке первобытного человека было меньше понятий.

– Да, пожалуй, не могу не согласиться с вами, – задумчиво произнесла Оксана. – Так значит, то, что буква «ж» похожа на жука, – это вовсе не случайность?

– Надо же! Вы это заметили!

– Конечно. Еще в детстве, когда училась читать. Я так и запоминала буквы: О похоже на рот, когда произносишь этот звук, З – на змею, Д – на дом, К – на коня, который встал на дыбы…

– Вот видите! Если, будучи ребенком, вы, просто изучая буквы, придумывали образ для каждого звука, то не логично ли предположить, что когда человек изобретал речь, то в каждом звуке он закладывал образы и звуки природы?