– Господин Дикран, – я изменила привычное обращение, чтобы он услышал мои слова, а не принялся поправлять. – Ведьмы расчетливы и деньги считать умеют, но никогда не поступятся принципами ради наживы. И вы наверняка о нашем характере прекрасно осведомлены. Именно поэтому прицепились ко мне, чтобы выбора не оставить. Ведь вы должны понимать, что дверь я не ломала, но нет, просто загнали меня в тупик. Думаете, так налаживают дружеские связи?

– А, ты об этом… – Он медленно вдохнул и перевел задумчивый взгляд на окно. – Я хотел, чтобы ты не питала иллюзий на мой счет. У меня есть просьба к той знахарке, но все твои симпатии лучше обрубить на корню.

– Чего?! – завопила я, как будто не вознамерилась всего минуту назад никогда при нем не повышать голоса.

– Того, – бесстрастно подтвердил дракон. – В тот день, когда ты вторглась в мою спальню, я видел, какими глазами на меня смотрела. Мне не нужны твои чувства, студентка Мартос. Если я и свяжусь с какой-то девицей, то только с такой, которая в меня не влюбится, а сможет точно так же использовать меня, как я ее.

Влюбится? По его мнению, я его в тот день разглядывала, потому что влюбилась? Я ведь просто так разглядывала – исключительно с медицинской точки зрения! Исследовала на предмет остаточных ран! Не, ну каков придурок, а! И сейчас совсем не похож на ректора. Подобные намеки ректоры студенткам не делают. Да он же мне в дедушки по возрасту годится! И вот такое в лоб заявлять – это же никакой совести! Фу, кикиморы! Фу, как неприятно, что он тогда мой взгляд заметил!

Я подошла ближе, положила ладони на столешницу, немного наклонилась, как будто собиралась по-ведьмовски зашипеть, но очень-очень спокойно проговорила:

– Господин Дикран, простите за откровенность, но вы мне совсем не нравитесь. Ни в каком виде – ни в голом, ни в одетом, ни больным, ни здоровым, ни ректором, ни исполняющим обязанности. Но за это оскорбительное предположение та самая ведьма отказывается вам помогать, даже не узнав сути вопроса!

Слово «выкуси» я сумела остановить на кончике языка. А дракон вдруг заявил неожиданное:

– Бесы, у тебя даже глаза рыжие…

Он специально меня, что ли, из себя выводит? То есть мой запах он среди десятков угадывает, а на лицо впервые внимание обратил? И не рыжие у меня глаза! Этот цвет называется «янтарный», «светло-карий» или «оттенок весенней смолы». Так много определений, но у эйра слишком скудный словарный запас! Злость достигла апогея, поэтому я почти рявкнула:

– До свидания, господин Дикран, надеюсь, до выпуска не увидимся! Гантер, к ноге! Ой, в смысле, пойдем уже.

Наговорили мы при волке больше чем достаточно – и я опасалась, что какие-то выводы он все же смог сделать. Однако оборотень, вместо шквала вопросов, принялся отчитывать:

– Ирис, ты как с ректором разговариваешь? Вот уж не ожидал, что ты такая хамка!

Уже поостыв, я попыталась объясниться:

– Не сдержалась. Ты и сам, наверное, догадался, что наше с ним знакомство началось задолго до моего поступления, вот и забылась.

Но волк продолжал свою мысль:

– Да хоть женаты были, сейчас-то он ректор! Как так можно? То ли дело Валиса – само очарование и мягкость! Поучись у нее!

Это отвратительно, когда тебя сравнивают с самой неприятной личностью, да еще и не в твою пользу. Волк ведь прямо там стоял, но почему-то мои выпады заметил, а эйровские пропустил мимо ушей! Или оборотень улавливает смысл только по интонациям? Если произносить слова тихим бархатным голосочком, то можно любые гадости говорить, а если посмел поднять уровень звука, то сразу неправ? Остатки настроения растворились в осенней прохладе. И все же я собралась и попыталась хоть каких-то последствий не допустить. Остановила парня прикосновением к локтю, заглянула в глаза и соврала:

– Гантер, я обязательно буду брать пример с Валисы. Но прошу никому не пересказывать то, что там услышал. А то мне так стыдно, так стыдно! Совсем о субординации забыла, прощения мне нет.

Он посмотрел на меня чистыми, лишенными всякой хитринки глазами, прижал широкую ладонь к груди и заверил:

– Никогда и ни при каких обстоятельствах я не стал бы выдавать чужие секреты. Ваши дела с ректором – это только ваши дела! А что такое «субординация»?

Остаток дороги мы прошли молча. Волки – замечательные ухажеры, по мнению всех ведьм. Но мне как-то Андай ближе. Может, у моего парня есть свои недостатки, зато не возникает ощущения, что я общаюсь с добродушным улыбчивым бревном. Все же мне по вкусу молодые люди, умеющие связать пару слов. Да вот только когда мы уже подходили к корпусу, Гантер молниеносно бросился в сторону компании каких-то студентов и ловко схватил двух за шкирки. Остальные кинулись наутек, а оборотень глубоким баритоном поинтересовался у пойманных:

– Что вы тут вынюхиваете, рыжие падлы?

– Ничего, кусок волчатины! – заверещал лис, извиваясь в безуспешных попытках освободиться. – Нам тебя спрашивать, где прогуливаться?

– Гуляйте в другом месте! Обидите ведьм – всем факультетом вам шеи намылим!

Приоритеты снова покачнулись. Я вроде бы выиграла с Андаем, но и Валиса с Гантером не проиграла. Такой парень не будет вешать ей лапшу на уши… или скрывать их отношения. А на защиту возлюбленной кинется даже против дракона в боевой форме. Помрет, конечно, за полсекунды, но кинется. Я махнула герою на прощание и вошла в безопасное общежитие.

– Что-то ты долго! – не оставила без внимания мою задержку Валиса.

Пока я придумывала, что ей ответить, она вдруг сама сделала вывод:

– С Гантером гуляла?! Ни у кого не хватило бы совести отбивать парня у подруги, но Ирис, как обычно, форменная эгоистка!

– А кто тут моя подруга? – я тоже перешла на яд.

– То есть остальное не отрицаешь? – взвинтилась она. – Решила отбить моего будущего парня?

– Решила, – зачем-то сказала я, поскольку очень хотелось разделить плохое настроение с кем-нибудь еще. – Но и на сантиметр его прицел не сбила, он даже не понял, на что я намекаю. Это же волк, у него в голове больше одной мысли не помещается!

– Ты назвала Гантера тупым?! Всех волков сейчас тупыми назвала?!

Я легла на кровать и отвернулась, чтобы не видеть осуждающие взгляды. Вроде бы не называла и к волкам хорошо отношусь, а дурное мнение о себе снова случайно подкрепила. У меня не было сил оправдываться и спорить – собственных размышлений для негодования хватало. Что же Сат собирался предложить, если признаюсь в его спасении, какое такое неприятное дело? И с чего вообще наглый дракошка решил, что мне понравился? Только потому, что я его немножечко разглядывала? Но ведь многие девушки наверняка на него так же смотрят: кто с обожанием, кто с вожделением, а кто и просто с отстраненной оценкой, как я тогда. И что же, он каждую за подобное гнобит, пользуясь служебным положением? Насколько же самовлюбленный тип! Ляпнул какую-то ерунду, а мне теперь полночи не спать. Может, он сам в меня влюбился – в качестве благодарности за спасение? Вот и докопался! Больше похоже на правду, он ведь придурок. Черноглазый, с этим своим божественным телом и проникновенным голосочком, образованный весь из себя – аж тошно. Большое везение, что преподает он на другом факультете – к нашему имеет весьма опосредованное отношение. Если не нарвусь на новые штрафы и дисциплинарные наказания, то буду лишь смотреть ему в спину на общеакадемических мероприятиях. Решено, обращаюсь в полную паиньку и занимаюсь только учебой! Я ведь все равно именно так изначально и планировала.

Ночью я слышала приглушенный писк, а на рассвете нас разбудили девушки из соседней комнаты, чтобы поделиться новостью. Одна из них, вошедшая первой, держала в левой руке за хвосты пару белых мышей, а в правой – за шею довольно крупную серую крысу.

– У нас новые постояльцы, – оповестила она. – Просыпайтесь, надо до занятий всех отловить, пока они вещи не попортили.

А я сразу сообразила:

– Так вот почему вчера лисы рядом вертелись! Решили нам подлянку устроить.