Спровоцируй голод и каждый станет преступником.

Бэтмен: Начало (Batman Begins)

Леонтий Васильевич спустился в очередной раз с маяка и махнул рукой, состроив злую физиономию.

— Что такое? — со всех сторон посыпалось.

— Англичане. Разглядел флаги…

Следом спустился Бурул. Теперь все взгляды на него переключились. Сотник развёл руками, типа, а я что могу.

— Флаги английские. Пять кораблей. Два фрегата, судя по всему, не великий я знаток. Два маленьких кораблика, один из них паровой, колес не видно, стало быть — винтовая шхуна. И пятый пока плохо видно, последним идёт, возможно тоже фрегат или шлюп, или… Да, не знаю. Пусть моряки разбираются.

— А что делать будем? — кто-то из народа общий вопрос высказал.

— А чего делать, сядем на берегу и будем рыбу ловить, — говорили на английском, всё же большинство этот язык понимало. Потом про пять кораблей Бурул и на русском сказал. Индейцы, алеуты, сами русские английский плохо знали. После для мексиканцев бывших и на испанский знатоки перевели.

— Чем ловить⁈ — смешок нервный из обступивших защитников кто-то выдал.

— Обороняться. Это пушками они нас задавят, спору нет, хотя и мы им козу устроим. Устроим? — Бурул повернулся к только подошедшему подпоручику Болоховскому.

— Постараемся сосредоточить весь огонь на паровой шхуне. Её точно потопим. Пару десятков бомб успеем послать. А если хоть одна доберётся до котла, то взлетит скорлупка эта на воздух. Потом цепляем орудия и увозим. А то потери неизбежны, а урона толком не нанесём. И пусть стреляют. Хоть до посинения. Избу Рочева жалко и часовню. Всё же это символы. Ничего, возьмём остатки десанта в плен и заставим восстанавливать.

— Николай Николаевич, а вы говорили, что наши лафеты позволят издалека с недосягаемой для них дистанции огонь вести, — Фролов оглядел форт, жалко-то как. Конечно, отстроят потом, но это уже не то будет, тут всё историей пропитано.

— Конечно можем. Шесть 32-фунтовых орудий. На фрегатах на одном борту двадцать с лишним. Два фрегата или три. У них в десять, а то и в пятнадцать раз залп мощнее. Мы наоборот поступим, подпустим их поближе и прямой наводкой всеми орудиями по паровой шхуне. Ну, я говорил уже.

— Пацанва! — с маяка им махал рукой с подзорной трубой Евлампий Суслов, — Пацанва! Флаги спускают.

Пихаясь на узкой лестнице «пацанва», а именно Фролов с Бурулом бросились наверх. Может и другие бы бросились, но дисциплины, да и лестница узкая.

Первым добежал до открытой смотровой площадки Леонтий Васильевич, он отобрал трубу у деда и приставил к глазу, перенастраивать пришлось, у Евлампия Сидоровича зрение уже на плюс сильный пошло. Когда корабли перестали расплываться, Начальник Русской Америки увидел, что и действительно на первом фрегате, на который он трубу навёл, уже спустили флаг и сейчас вверх поднимается другой. Он ещё не расправился.

— Ну, быстрее же, — поторопил Фролов капитана фрегата и тут же закричал, — Это наши! Флаг красный!

Трубу у него сразу выхватил Бурул и тоже впился взором, усиленным, в мачту, над которой теперь уже не английский Юнион Джек полоскался, а гордо веял красный флаг Джунгарского ханства.

— Что за гады! — плюнул в сторону моря Суслов, — Всю душу истерзали. Раньше не могли сменить. Сволочи, — плевок, не полетел, ветром подхватило и припечатало к штанам ветерана. После этого Фролов с Бурулом узнали много новых слов на пяти, наверное, языках. Ни одно из них не обещало светлого и радостного будущего командиру этой эскадры.

— А если это обман… — остановил радость сотник Бурул, — Хитрость. Хотят нашу бдительность усыпить⁈

— Гады! — и ещё несколько новых слов от старейшего жителя Форта-Росс.

— Не, тогда бы заранее сменили, а не на виду. Хитрость обратная. Шли под английскими флагами до последнего, чтобы если попадутся американцы или англичане не рванули те на утёк.

— Вынужден согласиться. Скоро от красного флага в мире все шарахаться будут. Стороной держаться. Великое Джунгарское ханство — это заучит грозно.

Спустились вниз, успокоили народ. Но тот рассасывать не спешил. Разве ковбои потянулись к своим стадам, их конечно не просто бросили, там пацанва осталась, но любопытство это одно, необходимость отвоёвывать своё будущее — тоже важная вещь, но забота о вверенном стаде или табуне важнее.

На следующий день, едва забрезжил рассвет, как Фролов уже сидел в своём кабинете в доме Рочева и перебирал исписанные вчера бумаги. Приходилось всё с нуля начинать. Следует очень внимательно прикинуть, а что теперь с продовольствием в Русской Америке. Если честно, то так себе получалось. С востока идут люди, морем прибыло двести пятьдесят переселенцев — итого почти пять сотен человек. Что ж, это много, но до нового урожая можно протянуть, но ведь не всё. Пять кораблей прибыло, а на них шесть с половиной сотен человек, которые здесь будут зимовать. И их тоже нужно кормить. Фон Кох сказал, что последний сухарь съели, всё продовольствие в Ванкувере оставили. Получается, только что нужно было о пропитании двух с половиной тысяч человек думать, и вдруг бах, и нужно о четырёх тысячах думать. А ведь хотели торговать продуктами. Теперь же покупать придётся. Но здесь не у кого покупать продовольствие. Тут в Сакраменто и Сан-Франциско по данным разведки почти голод уже, подвоза продовольствия нет, а пожары уничтожили в амбарах запасы зерна. Если только в Мексике можно будет немного кукурузы купить. Нда. Хотя мысль интересная. Нужно даже втридорога скупить продовольствие в Сакраменто и Сан-Франциско. Тогда голод и исход населения из Калифорнии начнётся обязательно.

Фролов откинулся на спинку стулу и стал потолок побеленный разглядывать.

— Рыба! Нужно отправить этот флот срочно ловить рыбу. Нужно невода плести. Ничего, выживем. Зато сколько можно новых ранчей построить. Корейцы все крестьяне. Вырастим в следующем году столько ржи, пшенички, кукурузы, что на всех хватит. Даже больше. Судя по рассказам фон Коха возможно это не последние переселенцы оттуда. Корейцев точно ещё привезут.

Карс по-турецки будет снег. Возможно, по-армянски тоже. Оно и понятно. Да, город южнее Сочи и даже Батума южнее, но он находится на высоте 1700 метров над уровнем моря. Холодный город.

Правда, в эту осень в нём было жарко. Войска генерала Николая Николаевича Муравьёва — Кавказского наместника хоть и не смогли взять его штурмом, но несколько предпринятых попыток, отсутствие продовольствие и главное — разразившаяся холера заставила английского командующего генерала Уильямса 28 ноября город сдать. Может быть, снег и холод сыграли не меньшую роль, чем холера, в желании англичанина сдать крепость. Карс дровами отапливается, но из-за начавшейся летом осады дрова завести не удалось, и все запасы были истрачены на приготовление пищи для солдат. Ведь внутри крепости оказалась огромная армия. Есть же сухую перловую крупу и пить холодную воду — то ещё удовольствие. Для офицеров хоть хлеб пекли, разламывая местные сараи и прочие сеновалы, всё одно хранить в них было нечего.

Наверное, город бы и чуть раньше сдался, но в конце августа стали распространяться слухи о высадке в Батуми корпуса Омера-паши, и о стремительном движении его на выручку Карса. Ждали неделю, две, месяц стремительно двигался Омер-паша, чтобы осаду снять и разделаться с гяурами, но нет, не дошёл, а как потом оказалось, так и не спешил совсем никуда.

Утром 29 сентября русские атаковали западные — сильные укрепления крепости, но штурм был отбит турецким гарнизоном под командованием британского полковника, которому турецкое командование присвоило генеральский чин, сэра Уильяма Уильямса с огромными для русских потерями. Число убитых и раненых составило около шести тысяч человек.

Вот только Муравьёв не отступил от Карса, ещё более укрепил блокаду и постоянно тревожил гарнизон. Ну, а после холера, голод и генерал Мороз добили желание англичан сопротивляться. Турки хотели воевать дальше, но Уильямсом Карс был сдал 28 ноября.