— Мне очень жаль, — откликнулся он, стоя у кухонного стола и наблюдая, как она убирает продукты.

— Чего жаль?

— Что я оставлял тебя одну последние дни. Я… мне нужно было хорошенько кое о чем подумать.

— И у тебя получилось? — Она не смогла скрыть беспокойства, явственно прозвучавшего в голосе.

— Думаю, да. Я решил: нам надо забыть об обидах, обвинениях, не нянчиться со своими оскорбленными чувствами. Стереть все, как со школьной доски, и начать заново.

Мэг задумалась. Возможно, он в чем-то и прав. Пожалуй, можно игнорировать возникающие между нами разногласия. Но если мы попытаемся все начать заново, создать что-то прочное и долговременное, из этого ничего не получится.

Но ведь он наверняка и не имел этого в виду! Так почему бы не облегчить себе жизнь? Если я спрячу подальше свои настоящие мысли и чувства, то смогу привыкнуть к нему до такой степени, чтобы спокойно обсудить будущее нашего сына.

Правда, начало оказалось неудачным, но мы сумели это преодолеть. Ставки были слишком велики, и ни один из нас не вышел из игры. Что будет с сыном, если родители не научатся находить общий язык?

— Ну хорошо, — согласилась она. — Сотрем. Начнем сначала. — Она нервно хихикнула. — По правде говоря, мне не слишком-то это нравится, но может быть… ради Рэнди…

— Да, Мэгги.

Услышав необычные грустные нотки в его голосе, она резко подняла голову. Джесси шагнул вперед и мягко положил руки ей на плечи. Это легкое прикосновение произвело на нее ошеломляющее впечатление. Время словно остановилось. Она лишь молча смотрела на него, ощущая, как гулко бьется ее сердце, чувствуя обжигающий жар его ладоней.

Улыбка тронула уголки его выразительного рта.

— Мы оба делаем это ради Рэнди. Мы заставим себя вернуться и будем возвращаться до тех пор, пока не решим, что будет для него лучше всего. К этому времени мы можем истечь кровью, можем пожалеть, что вообще встретились. Но мы сделаем то, что должны.

Он обнял ее, и она подчинилась, слишком потрясенная, чтобы возражать. Этого так давно не случалось, так давно! Мэг стояла, ощущая биение его сердца, вдыхая запах его тела. Опьяненная смесью страха и предвкушения, она с трудом сдерживалась, чтобы не обнять его.

Он прижал ее голову к своей груди, и она скорее почувствовала, чем услышала, его вздох — такой горький и одновременно счастливый, что затрепетала.

От его дыхания колыхнулись волосы у нее на виске.

— Ты же знаешь, что мы должны сделать это вместе. Мы вместе сделали ребенка, и эту связь разорвать невозможно.

— Джесси… — Ее голос предательски дрогнул.

— Я знаю, знаю.

Он так неожиданно сжал кольцо своих рук, что она ахнула. Его губы коснулись ее головы — и он вдруг отпустил ее, убрал руки. Она покачнулась, лишившись поддержки.

— Я оказался слишком самонадеян, — криво улыбнулся Джесси. — Как всегда. Но я подумал, что, если коснусь тебя, ты почувствуешь мою искренность. Поверь мне, Мэг. Поверь, прошу. Я ни за что больше не причиню тебе горя.

Рискну ли я поверить? Он стоял перед ней — большой, настоящий и такой притягательный! Она внимательно всматривалась в лицо Джесси, пытаясь найти какие-то признаки лукавства, и не находила.

— Видно, мне действительно надо поверить тебе, — медленно произнесла она. — Если мы хотим найти какой-то выход, другого пути нет.

Но я делаю это только ради Рэнди.

Мэг сидела на берегу Хэндбаскет-Крик, прислонившись спиной к узловатому стволу старого дерева и прислушиваясь к позвякиванию уздечек и поскрипыванию кожаных седел. Наверно, не стоило поддаваться искушению и соглашаться на прогулку верхом вместе с Джесси. Лучше было бы вежливо, но твердо отказаться.

Но она не отказалась.

— Спокойно, спокойно…

Голос Джесси успокаивал лошадей так же легко, как успокаивал и ее. Мэг закинула руки за голову и закрыла глаза. Она наслаждалась теплом, прислушиваясь к жужжанию пчел и пению птиц.

Очнувшись от приятной дремы, она вздохнула. Дни стали лучше, а ночи — еще тяжелее. Она думала, что привыкнет спать в этой комнате и на этой кровати. Но она ошибалась.

Вместо прежнего возникло новое напряжение, оно росло, и справляться с ним было еще труднее. Казалось, все вокруг сговорилось напоминать ей о потерянном счастье.

Это воспоминания, и не более того, убеждала она себя снова и снова. Действительно, Джесси был единственным мужчиной, которого она любила, но все давно кончилось. Они слишком долго жили врозь, и причины, разлучившие их, за это время не исчезли.

Она в который раз мысленно перечислила все его грехи: не умеет жить в семье; никогда ничего не объясняет; не считается с моими чувствами…

Хватит, прекрати! — одернула она себя. Ты никогда по-настоящему не была нужна Джесси, не нужна и сейчас. Вот в чем все дело.

А мне необходимо быть нужной. Вот поэтому-то я и упрекала его, поэтому сердила и мучила. Если бы он хоть раз сказал, что не может жить без меня…

— Тес!

Раздался тихий шорох, и чья-то рука закрыла ей рот. Мэг широко распахнула глаза, сердце испуганно застучало. Рядом на корточках сидел Джесси, его лицо придвинулось совсем близко. Увидев его серые глаза и темные брови, Мэг ощутила какую-то странную истому, удивленно и радостно улыбнулась.

— Тише! Осторожно посмотри на реку.

Джесси ласково повернул ее голову. Она не сопротивлялась, в этот момент она была неспособна ни думать, ни действовать.

Оттого что он дышал ей в ухо, по всему телу прошла дрожь. Она пыталась сосредоточиться, собраться с мыслями, но Джесси был слишком близко, и ей это никак не удавалось. Он наклонился и прижался грудью к ее спине, а рука скользнула вокруг ее талии.

— Ты видишь? — Он медленно поднял другую руку и показал.

Сначала она ничего не заметила. Она увидела лениво текущую речку и деревья, спускающиеся почти к самой кромке берега…

И оленя, склонившего голову к воде. Мэг затаила дыхание и осмелилась бросить взгляд через плечо.

— Бемби! — беззвучно произнесла она, и он кивнул в ответ.

Зрелище завораживало, и во всем было чтото сказочное: лес, изящно склонившийся олень и мужское обаяние, пленившее ее.

Тут олень резко вскинул голову, словно почувствовав напряженность их эмоций. Он стоял так близко, что Мэг рассмотрела падающие с морды капли воды, беспокойно раздувающиеся ноздри. Огромные темно-карие глаза встретились с ее глазами, и в них вспыхнуло беспокойство. Развернувшись, олень прыгнул в гущу деревьев и исчез.

Переведя дыхание, Мэг откинулась на грудь Джесси.

— Это был белохвостый олень, — прошептал Джесси, едва касаясь губами ее уха. — Их много в здешних горах. Дальше, к западу, водится еще чернохвостый олень.

Она уронила голову ему на плечо, потому что не было сил отстраниться. Так он держал ее несколько мгновений, потом осторожно прислонил к стволу дерева. Широко открыв глаза, Мэг ждала, что же будет дальше. Все вокруг казалось нереальным, и поэтому она могла позволить себе плыть на облаке своих фантазий.

— Один раз, — сказал он хрипло. — Только раз. Но я должен знать: я схожу с ума или твои губы действительно такие сладкие, как мне помнится.

— Джесси, не надо… — Он наклонился, и она подняла руки, чтобы оттолкнуть его. Но вместо этого схватила его за рубашку и притянула к себе.

Их губы встретились, и ее ощущения оказались настолько острыми, что она покорилась опьяняющей власти его поцелуя. Все тело налилось истомой и затрепетало от желания.

Джесси отстранился и посмотрел прямо ей в глаза. Похоже, он был ошеломлен не меньше ее. Необычным для него порывистым движением он взъерошил волосы и заговорил каким-то странным, неуверенным голосом:

— Послушай, мы подошли к чему-то серьезному. Нужен тайм-аут, нужно чем-то отвлечься, пока разберемся, что к чему. Хочешь поехать в Хеллс-Беллс на празднование Четвертого июля?

Сегодня же Четвертое июля! — вспомнила Мэг. Потрясающе. Едва не сдалась в День независимости!

К тому времени, когда Джесси нашел место для их машины, похоже, все жители ХеллсБеллс и его окрестностей вышли на улицы.