Да уж, подсказку я получила, еще какую! Объявление о свадьбе, датированное вторым июня тысяча девятьсот сорок девятого года. «Эллиот Хартли женился на Лиллиан Эпплтон. В скромной свадебной церемонии принимали участие близкие друзья и родственники новобрачных. Невеста, дочь Сюзан и Теодора Эпплтонов, окончила колледж Сары Лоуренс. Жених – сын Адама и Сюзан Хартли, окончил университет штата Вашингтон. В настоящее время работает в инвестиционный компании «Хейдли, Бэнкс и Морган». Молодожены собираются поселиться в Сиэтле».

Что? Чушь какая-то. Разве Эллиот мог жениться на другой? Так не должно быть, это неправильно. Он должен был жениться на Эстер! Да, кстати, что случилось с Эстер? Мне вдруг показалось, что ее судьба была печальной. Я бросила взгляд на год свадьбы, и мое сердце сжалось. Тысяча девятьсот сорок девятый. Что произошло за шесть лет после того, как Эстер написала свою историю? Ждал ли Эллиот все эти годы? А если да, то куда делась сама Эстер?

Надеясь узнать хоть что-то, я вбила в поисковик «Эстер Литлтон», но ничего не нашлось. Может, она писала дневник под вымышленным именем, и ее звали не Эстер? Тогда почему имя Эллиота настоящее? Я взъерошила волосы, как обычно делаю, когда волнуюсь или когда не складывается текст, что в последнее время происходит довольно часто.

Вдруг меня осенило. Я вспомнила фотографию Эллиота на футбольном матче. Там еще была девушка, которая с обожанием смотрела на Эллиота. Может, это она? Что написано под снимком?

Я снова набрала имя Эллиота, потом открыла заметку о матче. Подпись под фотографией гласила: «Слева направо. Члены футбольной команды: Бобби Макфарланд, Билли Хинсон, Эллиот Хартли и участница группы поддержки Эстер Джонсон».

У меня зашевелились волосы. Эстер. Точно она. Вглядываясь в зернистую фотографию, я всем сердцем чувствовала, что вижу автора истории, изложенной в тетради с красной бархатной обложкой. Но кто эта девушка?

Я стала искать Эстер Джонсон, и система выдала ссылки по крайней мере на два десятка статей. «Жительница Бейнбриджа пропала без вести». «Полиция обыскала дом и машину, но безуспешно». «Муж пропавшей женщины вызван на допрос». «Поминальная служба в память о пропавшей без вести». Я прочитала все заметки от первого до последнего слова. Эстер таинственно исчезла ночью тридцатого марта тысяча девятьсот сорок третьего года. В парке на острове обнаружили ее разбитую машину с чемоданом внутри. Ни свидетелей, ни улик, тело тоже не нашли.

Какими бы тревожными ни были все эти детали, лишь одна из них, самая неожиданная, потрясла меня до глубины души. В одной из статей упоминалось имя мужа Эстер – Роберт Хэнсон. Я вздрогнула. Дело в том, что так звали моего деда.

Я выбежала на улицу – глотнуть свежего воздуха, к тому же еще немного, и у меня началась бы истерика прямо в библиотеке. Мне нужно было срочно с кем-нибудь поговорить. Я набрала номер Аннабель. В трубке раздавались гудки, но подруга не отвечала. «Пожалуйста, возьми трубку!» – мысленно взмолилась я. Звонок отправился в голосовую почту. Я позвонила еще раз. «Аннабель, пожалуйста, ответь!» Мы обе соблюдаем правило двух звонков: если перезваниваешь, значит, это действительно важно. Я знала, что Аннабель ответит, и не ошиблась.

– Привет! Что случилась?

– Мне нужно выговориться, – задыхаясь, выпалила я. – Ты занята?

Она понизила голос.

– Я с Эваном.

– Ой, прости, Анни. Просто я, кажется, наткнулась на семейную тайну. Грязную семейную тайну.

– Ничего себе! Успокойся, дорогая. О чем ты говоришь?

– Мой дедушка! Оказывается, он уже был женат до того, как они с бабушкой Джен…

Я замолчала. О боже! А если Джен это… Дженис? Я с трудом перевела дыхание, вспоминая соседку Эстер.

– Возможно, его первая жена была настоящей матерью моей мамы. О господи, Анни, боюсь, ее убили.

– Эмили, ты уверена? С чего ты взяла?

Теперь все встало на свои места. Моей настоящей бабушкой была Эстер, а не бабушка Джен. А тот давний секрет: может, Би рассказала маме, что бабушка Джен не ее мать? А если Би пошла еще дальше и обвинила моего деда в убийстве? Не это ли побудило их с бабушкой Джен навсегда покинуть остров?

– В общем, помнишь тот дневник, который я нашла в комнате для гостей? – сказала я, все еще задыхаясь. – Я тебе про него говорила.

– Помню.

– Так вот, по-моему, я только что выяснила, кто его написал.

– Кто?

– Моя настоящая бабушка.

– С ума сойти!

– Знаю.

– Что ты намерена делать?

Я, как могла, рассказала ей о дневнике и о кусочках головоломки – словах пожилой женщины из муниципалитета и газетных заметках, – которые сложились воедино.

– А как насчет Эллиота? – спросила подруга. – Не он ли виноват?

– Нет, вряд ли. Он ее очень любил. К тому же она ждала от него ребенка.

Я вдруг вспомнила важную деталь: Эллиот не знал о беременности Эстер.

– Тут все так запутано, – пробормотала я, усаживаясь прямо на траву и не замечая, что она мокрая. Впрочем, даже если бы и заметила, в ту минуту мне было все равно. – Что делать?

Аннабель откашлялась.

– Делай то, за чем приехала на остров.

Я взъерошила волосы.

– Даже не помню.

– Чтобы успокоиться и прийти в себя.

– Ну да, – кивнула я. – Но теперь-то что делать? Может, я лезу, куда не надо, и не стоит ворошить прошлое?

Аннабель немного помолчала.

– Это тебе сердце подсказывает?

Я покачала головой, вспомнив гадалку, которая сказала Эстер, что ее дневник очень важен для будущего.

– Нет. Если честно, впервые за долгое время я знаю, чего хочу.

Никогда я еще не испытывала такого острого желания поговорить с Би. Теперь, когда появились основные факты, мне нужны были детали, чтобы составить общую картину. Эвелин предупреждала, что не стоит спрашивать Би о дневнике, пока не наступит подходящее время, и я решила: пора.

До тетиного дома я добралась на такси, заплатила и вихрем ворвалась в дверь, которую Би никогда не запирает.

– Би?

Я звала громко и решительно, однако ее не было ни на кухне, ни в гостиной. Пробежав по коридору, я забарабанила в дверь тетиной спальни, и когда никто не отозвался, приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Би там тоже не было.

– Би! – крикнула я еще громче, надеясь, что она в ланаи.

Не услышав ответа, я, наконец, заметила на столе записку:

«Дорогая Эмили!

Позвонила наша с Эвелин приятельница из Сиэтла и пригласила к себе в гости с ночевкой. Будем рассматривать старые фотографии и вспоминать прошлое. Я звонила тебе на мобильник, но, видимо, не было связи – хотела тебя тоже позвать. Ладно, ничего страшного, если ты переночуешь одна. Холодильник полон. Вернусь завтра после обеда.

Я включила телевизор, послушала музыку, проверила электронную почту… Ничто не могло заглушить рой мыслей, которые кружились в моем мозгу, словно назойливая песня, которую проигрывают много раз подряд. Очень плохая песня.

Мне вдруг стало страшно. Солнце село, дом начал зловеще поскрипывать – как все старые дома, когда темно, ветрено и никого нет рядом, – и я позвонила Джеку.

Если честно, я не ждала, что он ответит. Джек говорил, что сегодня занят. Тем не менее, он был дома, вернее, она.

Та женщина, которая подошла к телефону. Прежде чем она успела что-то сказать, из трубки донесся мужской смех – смех Джека. А еще играла музыка, нежная и романтичная.

– Резиденция Джека, – произнесла женщина уверенным голосом, словно уже не раз отвечала на звонок.

Я посмотрела на часы – без тринадцати десять. Что она там делает в это время?

– Извините, я хотела бы поговорить с Джеком.

– Он сейчас вроде как занят, – хихикнула незнакомка. – Что ему передать?

– Ничего. Все в порядке.

В эту минуту меня охватила злость; такую злость испытывала Эстер к Эллиоту или Джейн к Андре в «Годах милосердия». Я поняла, почему Эстер швырнула кольцо. Поняла, почему она вышла замуж за другого. Ярость бурлила в моей душе подобно штормящему за окном морю. Конечно, не хотелось бы закончить, как Эстер, но будь я проклята, если позволю еще хоть одному мужчине себя обмануть.