Слова лились сами собой, сплошным потоком. Я нес какую-то чушь мертвым друзьям, хоть и понимал, что они меня уже не слышат. И никогда не услышат.

Слово-то какое страшное, верно? Никогда.

Говорят, мол, никогда не говори никогда. Но смерть — это навсегда. Максимум, что мы можешь оставить после себя — это чип с голограммой, на которую будут записаны несколько сотен реплик. Имитация разговора для скорбящих родственников, ничего общего с душой.

Да, эта технология уже вышла на широкий рынок, но даже те, кто ее будут покупать, с годами все реже будут доставать чип с полки, на которой он будет храниться. Их дети же забудут про него. И так далее.

После нас не остается надгробий, которые можно посетить. Труп отправляется в переработку, импланты и здоровые органы изымаются для повторного использования, а все остальное идет на удобрения. То, что остается, сжигают в крематориях. Но позволить себе содержать нишу в колумбарии хоть сколько-нибудь долго могут далеко не каждые.

И эти чипы — очередная попытка человечества победить смерть. Но лекарства от этой, самой страшной болезни, так и не изобрели. И, скорее всего, никогда не изобретут, потому что это экономически невыгодно. Количество ресурсов на планете ограничено, особенно сейчас, когда продолжительность жизни выросла в несколько раз.

Но никогда — действительно страшно. Обреченно звучат эти слова. Так же, как и понимание того, что до самого конца моей жизни мне не видать покоя.

— А может быть, и нет. А может быть, нас взяли бы сразу на выходе. И снова пришлось бы убивать. Да, наверное, и теперь придется. Но я буду вас помнить.

Я умру, и кто будет меня помнить?

Мои враги. Разумовский, Темноводов, пиджаки из «РосИнКома», остатки банды Резаков. Они вздохнут с облегчением, когда узнают, что я отправился в переработку. А потом забудут. Некоторые перечеркнут досье красным маркером и отправят его в архив.

Мои поклонники? Князя же помнили. Но он совсем другое, он одиозная личность, и он не умер. Просто пропал. Его искали, и эта тайна будоражила всем мозги. Он был Легендой.

Я тоже умудрился стать Легендой в свои годы. Но родится новая, и она затмит меня.

Мои достижения ничего не стоят на далекой дистанции. Тем более, что они — это всего лишь кровь и боль.

— Пиджаки привыкли вершить судьбы. Пора им напомнить, что они — не боги.

Не Боги. Но заигрались в богов. В нашем мире победившего потребительства и корпоративизма они давно сравнились с правительством. Охренели от своей безнаказанности. Кто-то мечтает попустить их, как слабые умом рокеры, каким я был раньше. Другие наоборот льнут, в надежде поймать хоть немного благ, что им хоть чуть-чуть обломится.

Мы отказались от духовности и застряли в потреблядстве. Так уж получается, что Бога забыли.

— Чех, ты, вроде бы, верил в Бога, — сказал я. — И вот, я хочу к нему обратиться. Бог, ты, вроде бы, нормальный мужик. Я понимаю, что все, что сейчас творится — не по твоей вине. Наверное, мы отказались от тебя, и ты забил на нас. Мы с Чехом творили разную хрень, убивали, взрывали, грабили, похищали и так далее. Но он был порядочным человеком. А Ника — просто девчонка с трудной судьбой. Присмотри там за ними.

Слова этой немудреной молитвы сами лились у меня из уст. Странная фигня, как будто пытаюсь добазариться с высшим существом, по сравнению с которым, я словно муравей. Разговариваю разве что.

Словно не с Богом говорю, а с решалой из Новой Москвы. Привычка — вторая натура.

— Ну ладно, сам смотри. Удачи вам, ребят. А я сам как-нибудь дальше. Попробуем прожить, сколько получится, а там посмотрим.

Я вытащил из подсумка плазменную гранату, выдернул предохранительное кольцо, бросил ее Чеху на грудь. Успел сделать несколько шагов назад и прикрыть глаза от вспышки.

Вовремя. Лицо опалило, меня обдало горячим воздухом. Убрал руку и увидел зеленый шторм, который утих через несколько секунд. На брусчатке осталось только темное пятно. Рано или поздно его смоет дождем.

Вот и все, что осталось от моих друзей. От моих верных спутников.

А мне пора уходить.

Я вернулся в нашу палатку и забрал свою рюкзак. Спокойно вылущил патроны из барабанов, скинул их в найденный тут же мешок, завязал, сами магазины выбросил. Нормально, определенный запас всего необходимого у меня имеется.

По идее можно вернуться на базу в полицейский участок, тем более, что и идти тут совсем недалеко, но что-то подсказывает, что это место для меня потеряно навсегда. Скорее всего, именно там меня и будут ждать. Неважно, кто — частный корпоративный спецназ СТВ или люди Темноводова. Да и Кремль нужно было покинуть как можно скорее. Пиджаки, возможно, еще не в курсе или пока не поняли, что именно я собираюсь провернуть, но ведь не факт, что еще пара групп безумного олигарха не идут сюда со всех ног, чтобы меня достать.

Большой вопрос.

Идти я решил через выход, а не спускаться со стены. Надеялся отыскать еще что-нибудь полезное. Так и сделал, вернулся во двор кремля и пошел через него мимо валяющихся кругом трупов. Участников шоу по сравнению с зомби было немного, что, впрочем, и понятно, ведь до финальной бойни добрались только лучшие. Но их все равно было немало.

Получается, что до Кремля под самый конец добралось никак не меньше тридцати человек. А на площадке за башней нас было всего восемь. Остальные полегли в расставленной шоураннерами ловушке.

Наклонился над одним из тел, заметив кое-что интересное. Это был пистолет-пулемет «Варяг», почти такой же Калашников, как у меня, только укороченный и под пистолетный патрон. Ствол был снабжен глушителем, коллиматорным прицелом, причем не из дешевых. Я не особо их любил, предпочитая голографы, но если на короткой дистанции, то и так пойдет.

Патронов к нему обнаружилось достаточно, с десяток полностью снаряженных тридцатизарядных магазинов. Поэтому я решил прибрать его, скрутил глушитель, снял прицел и убрал все это в рюкзак, запихав туда же запасные магазины.

Лучше уж поберечься. Груз с дрона теперь не закажешь, если кончатся патроны, придется махать топором. Поэтому лишнее оружие лишним не будет. Оно, конечно, менее убойное, чем нормальный автомат, но против зомби пойдет и так.

Развернулся и столкнулся взглядом с зомби, который уже шел ко мне, протянув руки. По спине пробежал холодок, я никак этого не ожидал. Как-то успел привыкнуть, что твари разбежались по всей округе, да их и меньше гораздо стало, мы ведь многих убили, а тут такое.

Впрочем, страх тут же утих, сменившись собранностью. За огнестрел браться я не стал, выхватил из креплений на бедре топор, двинулся навстречу твари, которая только ускорила шаг. Резко взмахнул своим оружием и обрушил его на голову кусача.

Повреждение височной кости. Повреждение мозга. Прекращение жизнедеятельности.

Зомби завалился на брусчатку с пробитой головой, да так и остался лежать. Я высвободил оружие и выпрямился.

И все. Никакого тебе опыта, никаких кредитов. Работает только та часть нейросети-интерфейса, что загружена в мой мозг. Определенная часть справки осталась, мини-карта, ну и все остальное. А вот шоу, очевидно, остановилось.

Услышав за спиной жужжание, я развернулся, увидел подлетевший дрон. Ага, кому-то из пиджаков захотелось посмотреть, чем я решил заняться. Я показал ему средний палец и двинулся дальше, к выходу из Кремля.

По дороге зарубил еще двоих зомби, что медленно бродили по двору. Наверняка их было больше, но остальные больше оказались заняты жратвой, что была разбросана по всей территории крепости. Мертвецы жрали мертвечину.

Дальше дорога шла вниз с холма, изгибалась и переходила в проспект. Наверное, по ней на свое рабочее место ездил глава республики, ну или как он там назывался. Черт его знает, президент или еще как-то.

Когда я почти дошел до ворот Кремля, перед глазами снова появилось окошко входящего звонка. Без номера, естественно, никакого доступа к базам у меня не было, как и к адресной книге. Я принял вызов, и снова услышал в ушах голос: