— Так их несколько? — спросил я.

— Когда-то было несколько, разумеется, — сказал Магистр. — Это же инструмент, и с ним работали, и, конечно же, работало с ним больше одного человека. Но шло время, и большая часть инструментов потерялась во тьме веков.

— А кроме Венцов, были и другие инструменты? — спросил я.

— Конечно, были.

— Какие?

— Тебе о там знать не надобно, отрок, — сказал Магистр. — Кстати, до меня дошла информация, что ты крутишь роман с кем-то из местных.

— И что? — спросил я, внутренне готовясь услышать сентенцию о том что эту глупо, опасно, нерационально, неэтично и вообще ни к чему хорошему не приведет.

— Желаю удачи, — сказал Магистр, бросил на стол крупную местную купюру, поднялся со своего места и потопал вниз по улице.

— Еще увидимся, — сказал я ему вслед.

Он, не оборачиваясь, просто махнул мне рукой.

Мне не хотелось этого признавать, и в разговоре с Магистром я бы никогда этого не признал, по крайней мере, в этом, только что закончившемся разговоре, но по сути он был прав.

Угроза Пожирателя Мира была слишком глобальной, чтобы ее игнорировать. И если наша команда сделает свое дело, попутно выдернув Бордена на Землю, до того, как команда Магистра сделает свое, катастрофические последствия коснутся нас всех.

Элронд не остановится, рано или поздно он снова доберется до Земли, вот только тогда он станет еще сильнее, а на нашей стороне будет один только Гарри, и не факт, что вместе с памятью он и свои способности не растеряет.

Почему иметь дело с Магистром так сложно? Почему вообще все настолько непросто? Почему нельзя надеть Венец, щелкнуть пальцами и сделать все, как было, без вот этих вот попутных заданий, побочных угроз и прочей не связанной с Землей ерунды?

Я посмотрел на часы.

Белла освободится еще нескоро, так что у меня вполне было время, чтобы зайти домой и поделиться новостями.

Виталик с Федором обнаружились вне дома, во внутреннем дворике, где, под сенью деревьев, играли в шахматы на выживание. Федор, как и положено курортнику, был в шортах, футболке и босиком, а Виталик, как и положено зомби, носил все свое обмундирование, и даже свой кожаный черный плащ расстегнуть не удосужился.

— Выглядишь странно, — сказал я ему. — Если кто-то тебя такого красивого увидит, могут возникнуть вопросы.

— Ба, посмотрите, кто явился, к хренам, — сказал Виталик, не отрывая взгляда от доски. — Возвращение блудного, сука, физрука. Если меня кто увидит, у него возникнут вопросы независимо от моей, сука, одежды. А плащ я не сниму, потому что я к нему привык, а жары я все равно ни хрена не чувствую. К тому же, кто меня может увидеть?

— Шеф полиции Рамирес, — сказал я. — Он обещал заглянуть к нам в гости, а он производит впечатление человека, который свои обещания держит.

— Редкое и довольно неприятное в нашей ситуации качество, — оценил Виталик. — А еще плохие новости есть?

— Немного, — сказал я. — Здесь Магистр. С ним Борден и чертов азиат, и они уже сняли домик по соседству, так что тоже могут заглянуть.

— Мир, сука, тесен и давит мне в плечах, — сказал Виталик. — Что им тут надо?

— Они охотятся на Элронда, используя меня в качестве наживки.

— Приманки, — сказал Федор. — Ты был бы наживкой, если бы они рыбачили. А на охоте используют приманки.

— Эксперты по охоте и рыбалке порою находятся в самых странных, сука, местах, — сказал Виталик.

— Главное, что суть вы уловили.

— То есть, к нам в гости катит еще и, сука, Элронд?

— Ты же на самом деле не думал, что все будет просто?

— Я надеялся, — сказал Виталик. — Но, разумеется, ни хрена не верил.

— Но и это еще не все, — сказал я.

— Догадываюсь, — сказал Виталик. — Так что прекращая цедить новости по чайной, сука, ложке и вываливай все оптом, к хренам.

— Изволь, — сказал я. — Кто-то убил в больнице тех парней, что напали на меня на пляже. Шеф Рамирес послал запрос по моему месту жительства и месту работы, так что легенда трещит по швам и жить ей осталось не более пары дней. Кроме того, ты, скорее всего, закончишь очередную свою жизнь в безымянной могиле в подмосковном лесу, Федор не сможет вернуться на Землю, а Магистр утверждает, что он мой отец, но это не точно.

— Э… — сказал Федор. — Ы….

— Любишь ты все драматизировать, Чапай, — сказал Виталик. — Давай по списку. На тех парней нам наплевать, убили и убили, фигня случается. Интернета тут еще не изобрели, так что запрос он отправил спасибо, если не голубиной почтой, и до начала апокалипсиса ответ вряд ли получит, так что по этому поводу вообще переживать не стоит. Про себя и своей образ жизни я и так все знаю, безымянной могилой и подмосковным лесом меня не испугаешь, оно, в принципе, уже давно к этому шло. А что касается предполагаемого вашего с Магистром родства, так это просто плюнуть, растереть и забыть. Ты уже взрослый мальчик и можешь принимать решения, не оглядываясь на реакцию, сука, папочки.

— Э… — сказал Федор. — А что там насчет того, что я не вернусь на Землю?

— Человек, инициирующий изменения, сам этим изменениям не подвержен, так мне объяснили, — сказал я, состроив скорбную мину. — То есть, если у тебя на голове будет Венец и Земля откатится к доигровому состоянию, тебя на ней уже не будет. Мне очень жаль, Федор.

— Мне тоже, — подхватил игру Виталик. — Я знаю, как ты хотел вернуться, к хренам, так что это настоящий попадос.

Вот казалось бы, взрослый человек, системный администратор, без пяти минут мастер школы огня…

Мы терпеливо ждали, когда Федор закончит отплясывать. Мне кажется, он не кувыркался от радости и не совершал акробатические кульбиты только за неимением физической возможности, маги ведь ловкость практически никогда не качают, а Федор не отличался особой сноровкой и в доигровые времена.

В которые, к великой своей радости, ему уже не суждено вернуться.

Наплясавшись вдоволь, он успокоился и вернулся на место.

— Судя по тому, что ты не вернулся домой ночевать, свидание удалось, — сказал Виталик. — Как прошло?

— Нормально, — сказал я.

— Должно быть, в твоих устах это настоящий комплимент и любая женщина будет счастлива, услышав такое, — сказал Виталик. — Как там погода? Нормально. Как тебе мое новое платье? Нормально. Я не слишком толстая? Нормально. Ты меня любишь, дорогой? Нормально.

— Отвянь, — попросил я.

— Джентльмены о таком не распространяются, понимаю, — кивнул Виталик. — Расскажешь ей правду? Ну, вот это этом обо всем? О том, откуда ты появился и что ждет ее уютный мирок?

— Зачем?

— Чтобы в ваших отношениях не было никакой, сука, недоговоренности.

— Еще нет никаких отношений, — сказал я. — И, учитывая, сколько времени осталось этому миру, вряд ли будут.

— Это с твоей стороны нет никаких отношений, — сказал Виталик. — А с ее стороны она уже думает, как назвать первых шестерых детей и какого цвета крыша должна быть у вашего, сука, домика.

— Ты мыслишь стереотипами, — сказал я. — Впрочем, ты зомби, удивительно, что ты вообще мыслишь.

— Я попросил бы без вот этих шовинистических, сука, намеков, — сказал Виталик. — Мертвые жизни тоже имеют значение.

— Ну-да, ну-да, — сказал я. — Раскопай своих скелетов и устроим карнавал.

— Уже скоро, — пообещал Виталик. — Но меня терзают смутные сомнения. С одной стороны, ты пришел с удачного свидания. С другой — ты вывалил на нас груз проблем. По идее, тебе должно было полегчать, но ты все равно выглядишь озабоченным. Нет ли еще каких-нибудь мелких незначительных подробностей, о которых ты не успел нам рассказать?

— Да, — сказал я и изложил им ситуацию с Элрондом, Магистром и Борденом.

Некоторое время они оба молчали, переваривая услышанное. Но если Федор молчал все еще радостно, окрыленный новостью о том, что ни магии ни нового мира он не потеряет, молчание со стороны Виталика было мрачным и тягостным.