— ...И поэтому мы будем зарабатывать деньги сами. И на них гулять! — Сандер встал в картинную позу и развел руки в стороны.
— И чем же? Ты будешь меня в таком виде и с сувенирным мечом показывать за деньги? — Ёситада прищурил один глаз.
— Во! В точку! — Сандер выставил указательный палец вперед, поднял большой и сделал вид, что прицеливается и стреляет.
— Э?..
— Мы будем продавать суши на вынос. В кампусе. Настоящие суши, приготовленные настоящим японцем. Главное — это реклама. И дело пойдет, я это гарантирую.
— Реклама, да... хорошее дело. Только есть один маленький нюанс. Я не умею готовить суши. Более того, единственное, что я умею готовить, — это сэндвичи. А, ну еще рамэн. Который в коробке.
— Это все ерунда, — Сандер, снова приняв прежнюю позу, обеими руками указал на дверь. В нее практически сразу постучали.
— Входи!
Дверь открылась, и в комнату вошла девушка. Мулатка или латиноамериканка — Ёситада еще плохо разбирался в таких вещах. Кожа ее была смуглой, а волосы, собранные на темени в высокую «пальму» разноцветными резинками и веревочками, сверху топорщились упругими пружинками. На шее у нее висела фотокамера, а в руке она держала белый объемный пакет.
— Это Оливия, — представил гостью Сандер, — она три года работала в суши-баре. Готовить будет она. А ты станешь лицом компании.
— Да, — девушка уверенно прошла мимо Ёситады к столу и начала выкладывать из пакета содержимое: ножи, продукты, контейнер с вареным рисом и большой пакет с имбирем. Розовым.
Ёситада кинулся к столу, сгребая учебники. Убрал их в ящик и снова поднял меч.
— Вот так? — он встал в стойку.
— Во! — Сандер и Оливия подняли большие пальцы одновременно.
— А вот это... это вас не смущает? — Ёситада опустил меч и провел по отросшему на голове рыжему ежику. Пару месяцев назад он наголо сбрил свои черные крашеные лохмы. — Я не буду больше красить волосы. И не хочу надевать парик.
— Зачем? И так классно. Ты похож на Ичиго Куросаки [3], — рассмеялась Оливия.
Ее смех оказался звонким, как храмовые колокольчики. И Ёситада понял, что, да, продавать суши — отличная идея.
— На кого?.. — переспросил он.
— На Куросаки. Парня из аниме. Это точно сработает. Все любят аниме, — Оливия улыбнулась и подняла нож.
«Щелк» — письмо отправлено. «Бип» — уведомление о получении. «Щелк-бип, щелк-бип...»
Ёситада выпрямил спину и поднял руки вверх, шевеля пальцами. Он отправил за сегодня двадцать шесть писем. И пока не получил ни одного ответа. Но это ничего не значило — сначала письма прочитает секретарь, потом он же ответит: «мы всесторонне рассмотрим...», и дальше все зависит от графика работы директората или от того, кто в фирме или корпорации отвечает за такие вопросы. Ответы должны прийти в течение недели, не позже. Поэтому нужно запланировать на следующую неделю время для возможных встреч.
Ёситада открыл ежедневник на телефоне. Секретаря у него еще не было, и он подозревал, что дедушка оставит ему «в наследство» своих секретарей — опытных и ответственных людей. Ёситада пока не вступил в должность, но уже посещал совещания и присутствовал на совете директоров. Формально — чтобы включиться в дела компании, а на самом деле дедушка очень умело ему демонстрировал характеры будущих подчиненных, их сильные и слабые стороны. И параллельно учил внука тонкостям управления.
Ёситада усмехнулся: каникулы оказались недолгими, снова учеба. Но это мелочи по сравнению с работой, которая ему предстояла. Потому что он планировал ни много ни мало — полностью модернизировать компанию. Нет, не сразу. Для внедрения запланированных новшеств требовалось много времени. И не меньше потребуется, чтобы совет директоров принял его — вчерашнего мальчишку-студента.
Он взглянул на открытое на экране монитора окно. Дизайн сайта, выполненный в приятных золотисто-синих тонах, обошелся не дешево. Впрочем, и сам проект не будет дешевым. На самом верху страницы было выведено красивым шрифтом «Мир на ладони».
Все заработанные в Америке деньги Ёситада вложил в этот проект. Но это была капля в море. Поэтому он и рассылал письма с просьбами выступить спонсорами. Если он найдет их в достаточном количестве — скоро любой талантливый школьник Японии получит возможность обучаться в любом из заграничных университетов.
Ёситада не сомневался, что многие фирмы ответят согласием на его предложение: молодые, хорошо обученные специалисты были нужны всем.
Раздался писк. Еситада свернул окно и глянул на уведомление в углу. Нет, это не был ответ на одно из его писем.
«Я в Пулково. БОЙСЯ», — гласило сообщение.
«Лежу в обмороке», — ответил он и улыбнулся. Встал, подошел к окну кабинета, который временно занимал. Нет, оно не было таким кошмарным, как у дедушки, но все равно впечатляло. Но Ёситада мужественно поднял голову и посмотрел на яркие вечерние огни. И снова улыбнулся. Напрасно он вздыхал о том, что приключения закончились. На самом деле они только начинались.
Тораноскэ [4] боялся дышать. И даже моргать. Подбородок отчаянно чесался от узла, стягивающего шлем, но даже мысли пошевелиться он не допускал — вдруг шлем завалится набок? Или, еще хуже, роскошные о-содэ [5] сползут с плеч.
— Настоящий воин, — наконец-то одобрительно склонил голову господин Хасиба [6]. Лицо его было серьезным, брови сдвинуты, губы плотно сжаты — действо, которое происходило сейчас, требовало максимальной сосредоточенности.
Тораноскэ икнул. Шлем, украшенный позолоченным полумесяцем, угрожающе зашатался. Вытянуть спину. Не шевелиться.
Этот доспех — подарок господина Хасибы — Тораноскэ не решался примерить несколько дней. Просто ходил вокруг, трогал, гладил металл и лакированную кожу и буквально задыхался от восторга. Настоящие боевые доспехи! Подарок господина! За боевые заслуги! И пусть «заслугой» было доставленное вовремя письмо с распоряжением, но разве не благодаря таким мелочам выигрываются битвы? И разве не личные таланты — выносливость и быстрота — позволили Тораноскэ пробраться в расположение их резервных отрядов? Как жаль, что не удалось добыть ни одной головы, ах, как жаль...
...Но господин Хасиба не отличался таким терпением. И поэтому вчера вечером вызвал Тораноскэ к себе и осведомился, почему тот не примерил подарок и не пришел покрасоваться. Тораноскэ покраснел, пробормотал извинения и клятвенно заверил, что еще до обеда прибудет при полном параде. И тут перед ним встала проблема, о которой он раньше не задумывался, — он понятия не имел, как надевают такой доспех.
С горем пополам и помощью Итимацу [7] он научился натягивать до-мару [8] — легкий нагрудник асигару [9], но это великолепие… Они с Итимацу долго стояли и чесали затылки, не зная, как вообще следует к нему подступиться. Пришлось идти на поклон к Сакити [10]. Тот сначала вообще не пожелал говорить с ними, только усмехнулся и смерил Тораноскэ таким взглядом, словно это он сам был выше на два сяку [11]. Но, услышав волшебные слова «приказ господина Хасибы», с презрительным хмыканьем достал с полки книжку и сунул им. К огромному счастью, в книжке оказались картинки.
...Под нагрудник пришлось подсунуть одеяло, иначе он просто не затягивался: место оставалось еще на одного такого же Тораноскэ. И Тораноскэ понимал, почему так получилось: доспех явно принадлежал статному, крепкому воину, ведь по росту он не был ему мал. Станет ли Тораноскэ когда-нибудь таким? Или навсегда останется бамбуковой палкой с одеялом, намотанным на грудь?
Господин Хасиба тем временем махнул рукой, все также сосредоточенно глядя на юношу и как бы показывая, что осмотр закончен и самое время выразить благодарность за подарок.
Тораноскэ попытался медленно опуститься на пол, но стянутые туго шнуровкой спина и ноги подвели его — с громким стуком он обрушился на пол, ткнувшись лицом в татами и вытянув руки. Кабуто [12] с роскошным полумесяцем съехал на затылок. А сбоку на пол свесился вываливший конец одеяла. Тораноскэ испуганно, заливаясь краской стыда, приподнялся на руках. Лицо господина Хасибы приобрело еще более суровый вид. А потом его глаз задергался, из него потекла слеза, и господин Хасиба залился хохотом. Опрокинулся на спину и принялся оглушительно смеяться, дергая в воздухе ногами.
