И еще одно было непонятно. Сеньор Фулано мог бы поклясться, что никогда раньше не видел этого человека и понятия не имеет, кто он такой, а между тем, встречаясь с ним взглядом в зеркальце, то и дело удивлялся странно знакомому выражению на незнакомом, заросшем щетиной лице. Только этого ему еще не хватало!

А тот арестант, что помоложе, и в самом деле испытывал радостное возбуждение. Разве не сказали ему накануне, что он будет отправлен в концлагерь? Услыхав это, он почувствовал такое невыразимое облегчение, что даже смог заснуть, а когда проснулся, то понял: темный ужас, заполнявший все его существо, наконец-то отхлынул. Ну конечно, с ним не могло случиться самого плохого – ведь он поэт, а поэтов не убивают.

И сразу же подступила давняя, привычная забота. Мысль, которая не приходила ему на ум весь этот месяц, мысль о трагедии, задуманной еще в Мадриде, вдруг снова в нем возникла. И поворот действия -единственный, необходимый, над которым он столько мучился тогда, – внезапно очертился весь, будто с неба упал.

Это было хорошим предзнаменованием, так что, когда его вызвали, повели и посадили в роскошный лимузин, он поверил: везут в концлагерь. Все предвещало доброе – и чудесная ночь и заспанные, ленивые физиономии конвоиров. А разглядев лицо шофера, он окончательно успокоился – человек с таким заурядным лицом не мог быть причастен к злодейству.

Лагерь казался совсем нестрашен по сравнению с тем, чего он боялся... Больше того: лагерь освобождал его от смутного чувства вины – перед зятем Мануэлем, перед теми, кто долго еще отстреливался в Альбайсине. Нет, бойца из него все равно не вышло бы! Но раз уж он очутился по эту сторону фронта, то где же и место ему, как не в концлагере, среди побежденных? Быть может, ему удалось бы даже организовать театр из заключенных – кажется, в Германии разрешались подобные вещи. И кончится же когда-нибудь весь этот кошмар!

Он попытался тихонько подбодрить старика, но тот не откликался; попробовал заговорить с шофером, с гвардейцами – они прицыкнули на него. Тогда он целиком отдался тому, что звучало и вырастало внутри. Про себя он называл это просто «оно» – так повелось с детских лет, с уроков Антонио Сегуры.

Бежали мимо стены, изгороди, деревья – он не глядел по сторонам. До свиданья, Гранада! На этот раз ты была не очень гостеприимна – что ж, увидимся в лучшие времена! И снова вслушивался: тут оно? – да, тут...

Ночная работа, по-видимому, расшатала нервы сеньору Фулано. Чем иным еще можно объяснить, что в какой-то момент, взглянув в зеркальце, он вдруг подумал: а не у своей ли Лолы замечал он последнее время такой же неподвижный, словно бы внутрь обращенный взгляд? Пораженный нелепостью этой мысли, он едва не проехал поворот на Виснар.

В Виснаре – небольшом селении километрах в двенадцати от Гранады – сделали остановку, чтобы дождаться рассвета. Вылезли из автомобиля на маленькой, совершенно пустой в этот час площади; хромому подали руку, а после помогли влезть обратно, но тот все молчал и только дрожал мелкой дрожью. Когда же небо на востоке стало бледно-фиолетовым, поехали дальше – меж кустов и в гору, до того места, где сеньор Фулано затормозил, не дожидаясь приказа.

Двое из гвардейцев опять помогли старику вылезти из машины и повели за кусты. Его товарищу и тут, верно, пришло в голову что-нибудь неуместное – он слабо, одними глазами, улыбнулся шоферу. Но совсем рядом резко треснули выстрелы – будто небо разодралось сверху донизу, – и глаза стали шириться, заполняя зеркальце.

Снова темный ужас поднялся в Федерико, но теперь этот ужас не мог целиком завладеть им, не мог вытеснить того, что так стремительно распускалось внутри, торопясь превратиться в слова, в людей, в огромные неведомые миры. И когда гвардейцы, выйдя из-за кустов, подошли к нему, когда стали отрывать его пальцы от автомобильного крыла, когда потащили по тропинке, толкая прикладами в спину, – сила, проснувшаяся много лет назад под пыльными тополями Фуэнте Вакероса, все еще пела и клокотала в нем и рвалась наружу, не уступая смерти. В него сажали пулю за пулей, а он все вставал, все приподымался, пытаясь что-то выговорить, пока не замолчал, не затих, наконец, вцепившись руками в красноватую землю...

1898, 5 июня —Вселении Фуэнте Вакеросе вблизи Гранады родился Федерико Гарсиа Лорка, сын Федерико Гарсиа Родригеса и Висенты Лорки.

1902–1903 – Семья переезжает в соседнее селение Аскеросу (ныне Вальдеррубио), где Федерико поступает в школу.

1909, сентябрь– Семья переезжает в Гранаду.

1909–1913– Федерико учится в школе, одновременно занимаясь музыкой.

1914– Гарсиа Лорка поступает в Гранадский университет (на факультет литературы и философии и факультет права).

1915– Первые сохранившиеся стихи.

1917, февраль– Первое выступление в печати – статья «Символическая фантазия» к столетию со дня рождения поэта Хосе Сорильи в «Бюллетене гранадского Литературно-художественного центра».

Лето– Поездка по Испании вместе с группой студентов под руководством профессора М. Домингеса Берруэты.

1918– Первая книга Гарсиа Лорки – сборник набросков в прозе и путевых очерков «Впечатления и картины»2.

1919– Гарсиа Лорка перебирается в Мадрид и поселяется в Студенческой резиденции, где живет до 1929 года, ежегодно наезжая в Гранаду.

1920, 22 марта– Премьера пьесы «Злые чары бабочки» в мадридском театре «Эслава».

1921– Первый поэтический сборник Гарсиа Лорки – «Книга стихов».

1922, 13–14 июля– Фестиваль народной андалусской песни -канте хондо, организованный в Гранаде Мануэлем де Фальей и Федерико Гарсиа Лоркой.

1923– Гарсиа Лорка сдает экзамен на степень лиценциата права в Гранадском университете.

13 сентября– Государственный переворот и установление диктатуры Примо де Риверы в Испании.

1925, весна– Гарсиа Лорка гостит у Сальвадора Дали в приморском местечке Кадакес (Каталония).

1926, 8апреля – На вечере в городе Вальядолиде Гарсиа Лорка читает стихи из готовящихся к опубликованию книг – «Песни», «Стихи о канте хондо», «Цыганский романсеро».

1927, апрель– В журнале «Стихи и проза» (Мурсия) опубликован цикл стихотворений Гарсиа Лорки под общим названием «Андалусские виньетки».

В Малаге выходит поэтический сборник «Песни».

Май– Гарсиа Лорка вторично гостит в Кадакесе.

24 июня– Труппа Маргариты Ксиргу показывает в Барселоне пьесу Гарсиа Лорки «Мариана Пинеда».

25 июня– 2 июля– Выставка рисунков Гарсиа Лорки в Барселоне.

12 октября– Труппа Маргариты Ксиргу показывает «Мариану Пинеду» в Мадриде.

Декабрь– Гарсиа Лорка с группой поэтов совершает поездку в Севилью по приглашению знаменитого матадора Игнасио Санчеса Мехиаса.

1928, февраль– апрель– Вместе с компанией молодых литераторов Гарсиа Лорка издает в Гранаде литературно-художественный журнал «Гальо» (вышло два номера), в котором публикует несколько своих рассказов.

Апрель– Выходит в свет «Цыганский романсеро» Гарсиа Лорки.

1929, май– Вместе с Фернандо де лос Риосом Гарсиа Лорка едет в Америку, посетив по пути Париж и Лондон.

Июнь– Гарсиа Лорка поступает на курсы английского языка при Колумбийском университете в Нью-Йорке.

Август– Гостит на ферме у знакомых в штате Вермонт.

Сентябрь– Возвращается в Нью-Йорк.

1930, 28 января– Падение диктатуры Примо де Риверы в Испании.

Весна– По приглашению Испано-кубинского института культурных связей Гарсиа Лорка приезжает на Кубу.

Лето– Гарсиа Лорка возвращается в Испанию.

24 декабря– Труппа Маргариты Ксиргу показывает пьесу Гарсиа Лорки «Чудесная башмачница» в театре «Эспаньоль».