Маша, всё ещё ошеломлённая, смотрит на кристалл и затем переводит взгляд на экран.

Морозов, заметив выражение на лице дочери, сдержанно улыбается и хлопает её по плечу.

— Неплохо, правда? — спрашивает он, словно оценивая не результат, а реакцию Маши. — Данила придумал это, чтобы ты могла тренироваться. Мы ещё не нашли третьего наводчика, так что пока найдем у тебя есть возможность попробовать себя.

— Тренироваться? — Маша удивлённо хмурится. — Ты хочешь сказать, что я должна этим управлять?

— Именно, — подтверждает он. — Пока что в рамках обучения. И заодно прочищаешь свои магические каналы. Это двойная польза.

Маша вытирает со лба пот, ощущая, как тело становится легче, словно от неё сняли тяжёлый груз. Это чувство странное, но приятное. Она смотрит на кристалл, потом на отца.

— Спасибо… Даниле, — говорит она, смущённо улыбаясь. — И тебе, папа.

— На здоровье, доча. А Даниле ты сама скоро скажешь, — подмигивает в бороду Морозов. — А теперь пошли наружу. Камила Альбертовна приготовила восстановительный чай, очень вкусный.

Снаружи их встречает лёгкий ветер и ароматный запах травяного чая, разлитого по небольшим фарфоровым кружкам. Камила подаёт Маше одну из них, та благодарно принимает, чувствуя, как тепло от напитка наполняет её тело.

— Это презент от Лакомки, — с улыбкой поясняет Камила. — Она нас постоянно поит этим чаем, заваренным на травах из ее теплицы.

Маша улыбается, прикладываясь к кружке. Отпив ещё глоток, она смотрит на отца.

— Папа, — говорит Маша. — А что с графом Берзским? Он приезжал к тебе?

Морозов, сидящий напротив и рассматривающий кружку в руках, поднимает взгляд.

— Не волнуйся, Машуня, — говорит он мягко. — Данила с ним поговорил. Теперь он вряд ли станет тебя беспокоить.

Маша смотрит на отца полными удивления глазами. Данила вмешался в личные дела Морозовых, и папа ничего не имеет против этого? Неужели Даня и отец стали настолько близки, словно… Словно родственники. Маша краснеет. А вдруг папа и Данила уже всё обсудили и решили, за кого ей предстоит выйти замуж? Немного по-собственнически, даже мнения ее не спросили, но, честно говоря, Мария ничего не имеет против.

Очередной вечер я провожу в своей спальне с Лакомкой. Тихо, уютно, почти идиллия. На столе между нами — два коктейля, подсвеченные мягким, мерцающим светом свечей. Я лениво смотрю на бокалы, чувствую, как уголки губ сами собой тянутся в улыбке.

— «Аисты» больше не нужны, — спокойно заявляю, будто это повседневная новость.

Лакомка замирает на долю секунды, затем её лицо озаряется таким счастьем, что описать это словами попросту невозможно. Она буквально кидается ко мне, обнимает, целует, смеётся. В общем, выглядит, как человек, только что выигравший биологический джекпот.

— Мелиндо, миленький! — восклицает она сияющими глазами. — Я так долго этого ждала! Думала, что никогда больше такого не будет!

Спокойно держу её в объятиях.

— Да, — говорю с лёгкой улыбкой. — Я тебя понимаю. Всё будет хорошо.

Мирная сцена почти завершена, но Лакомка, как всегда, находит способ разбавить её своим хитрым взглядом. Она стреляет глазами в сторону коктейлей.

— А может, ещё немного? — лукаво предлагает она. — Ну, один разочек выпьем. Или два… Или три!

Я тяжело вздыхаю. Разумеется, эта женщина — неисправима. Всё же эти коктейли давно пора переименовать в «Кролика». Почему? Потому что после него приходит бешеное желание делать детей.

— Ну, один можно, — отвечаю с поддельной неохотой. — Разве что…

И Лакомка впивается поцелуем мне в губы.

А утро начинается с завтрака. В столовой собираются все домочадцы и гости: Айра, Маша, Морозов, Мерзлотник, Настя, мои жены, в том числе сияющая, как майское солнце, Лакомка. Она решила всех удивить и, честно говоря, превзошла саму себя, приготовив какой-то невероятно вкусный алвийский завтрак. Стол буквально ломится от ароматных блюд, а гости издают восторженные звуки, словно дегустаторы на кулинарном конкурсе.

Морозов сидит с таким выражением на лице, будто попал на гастрономический Олимп. Его глаза блестят, как у соловья, запевшего гимн весне.

— Нам пора выдвигаться за портальщиком, — объявляю я, не отвлекаясь от своей тарелки. Очень уж вкусно. — Сроки миссии, времени мало. Жаль только, третьего наводчика так и не нашли.

Маша, до этого спокойно сидевшая рядом, вдруг смущённо краснеет и украдкой бросает взгляд в мою сторону.

— Я могу поехать с вами, Даня, — выдыхает она, а потом, словно набравшись смелости, добавляет, обращаясь к Морозову: — Можно же, папа?

Смех в столовой стихает. Все взгляды моментально обращаются к Маше. Морозов медленно откладывает вилку, внимательно смотрит на дочь и задумчиво чешет бороду.

— Это твой выбор, дочь, — произносит он наконец, с лёгким укором во взгляде. — Но ты же знаешь, как я отношусь к тому, чтобы женщины участвовали в боях. Хотя твоя мать меня никогда не слушалась. — Тут его взгляд скользит к Насте, которая пьёт чай. — Да и жёны и невеста графа Данила ведь воюют. Чем ты их хуже?

Маша вскидывает голову и бросает на меня сияющий взгляд. Последнее слово за мной.

— Хорошо, Маша. Ты третий наводчик крио-пушки, — говорю спокойно. — Значит, экипаж трех «Буранов» собран. В конце недели идём ловить Высшего Грандмастера порталов.

Столовая снова оживает. Маша, покраснев ещё сильнее, опускает глаза, но в уголках её губ уже угадывается сдерживаемая улыбка. А Мерзлотник хмыкает:

— Никогда не думал, что на старости лет стану танкистом. Что же дальше?

— Как насчет парашютного десанта, Семен Глебович? — предлагает Светка с ухмылкой. — С нас высадка со спины дракона! Верно же, Даня?

— Тогда уж сразу в роли снаряда катапульты, — поправляю, усмехаясь. — У Золотого лапы крепкие, выдержат.

Жёны и Морозов начинают смеяться, представив эту картину. Мерзлотник же объявляет хмуро:

— Снарядом я стану только в одном случае. Если это сделает меня мифическим Абсолютом.

— Что ж, ловим тебя на слове, граф, — серьезно отвечаю.

Видимо, с серьезностью я переборщил. Потому что в этот момент Мерзлотник побледнел не на шутку.

«Лубянка», Москва

Красный Влад сидит в своём просторном кабинете на Лубянке. Заместитель по наркоконтролю Арсений докладывает, держа в руках тонкую папку с документами.

— Обстановка на Балтике под контролем, зачистки проведены…Последнее: князь Морозов нанялся к Вещим-Филиновым. Без гвардии, по рабочему контракту ГПХ.

Красный Влад резко отрывает взгляд от бумаг.

— Князь Морозов служит Даниле? —он не может не переспросить.— Что за бред?

— Не могу знать. Допрос указанных лиц не имею права проводить без вашего разрешения. Контракт же я сам видел. Обязанности — наводчик крио-огня в «Буране».

Владислав откидывается на спинку кресла, задумчиво стучит пальцами по подлокотнику, а потом резко встаёт и начинает нервно шагать по кабинету.

— Очевидно, это не просто так, — говорит он, скорее себе, чем Арсению. — Данила, ну ты даёшь… Ни секунды покоя.

Арсений молча наблюдает за ним, не решаясь встрять.

— Что могло заставить князя, у которого всё есть, пойти служить графу? — бросает он риторически, но тут же замирает, будто озарённый простой истиной.

— Тут всё ясно, — заявляет он, резко оборачиваясь к Арсению. — Бабы. Дело в бабах.

Арсений моргает, растерянно открывая рот, но Влад не даёт ему вставить ни слова. Он уже движется к столу, опирается на него обеими руками, слегка наклоняясь вперёд.

— У Морозова была жена, оборотница. Ирабис. Сильная, красивая, харизматичная. Если Данила нашёл ей замену, то всё становится на свои места. Это многое объясняет. Морозов за жену горы готов был свернуть.

Он выпрямляется, снова принимается шагать по кабинету, но уже медленнее, с расчётливым выражением лица.

— Морозов нашёл себе новую жену — и вот, она портит все наши планы по его женитьбе на Оле Гривовой. Как пить дать, она родственница жены Данилы. Именно её он спас в Капитолии, а значит, это уже вторая такая остроухая девица.