Я грустно махнул рукой, и, не закусывая, опрокинул стопку.

— Эй, дружище, ты чего? — приятель уселся рядом, и принялся меня тормошить. — Что случилось, можешь сказать?

— Дом сгорел, — я показал ему новостную страницу. — Пятьдесят человек без жилья остались, представляешь?

— Это плохо, — согласился Макс. — Ну, почтим память погибших.

— И, знаешь, самое главное, в такие моменты сидишь, и вот прям хочется помочь! — я приложил руку к груди. — На части разрывается, представляешь?

— Кто, грудная клетка?

— Сердце. Этим людям жить негде, а я тут сижу в ресторане, пирую…

— За мой счет! — уточнил приятель.

— Тем более! Еще и за чужой счет! Знаешь, я вот сейчас бы телефон свой продал, который мне начальство выделило, чтобы этим людям помочь! Да что там, я бы даже обручальное кольцо — единственную ценную вещь, которая после развода осталась — заложил! Последние штаны бы снял и мужчине какому-то отдал, который без вещей остался!

— Благородный ты человек! — Макс аж прослезился. — Выпьем за это! Я бы тоже помог, если смог!

— Погоди, — я вцепился в его руку дрожащей ладонью. — Слушай, ты гений!

— В смысле?

— В прямом! Ты сейчас такую идею родил, что прям — вообще! Ты ведь благотворительностью занимаешься, правильно?

— Есть немного, — приятель предпринял отважную попытку донести стопку до рта, но я не дал.

— Так помоги людям! Они сейчас в церкви сидят, без еды, без вещей, а впереди еще и дожди обещают! А половина из них вообще с маленькими детьми!

— А чем я им помогу? — икнул Макс. — Это ведь надо другой дом искать, и не один…

— Ну, хотя бы гуманитарной помощью на первое время. Вещи, еду, медикаменты… А там, глядишь, власти про свой долг вспомнят, временное жилье им выделят… Зато, представляешь, какое ты доброе дело сделаешь? А как тебя уважать после этого будут?

— Представляю! — приятель аж зажмурился от удовольствия, но потом сокрушенно покачала головой. — Нет, не катит. Это все надо организовывать, машины заказывать, вещи покупать… А я так занят, что даже на секунду не присядешь… И никому не поручишь, дело ответственное, считай пару миллионов надо в чужие руки отдать….

— Да, плохо, — я для виду покачал головой, но тут же загорелся. — Слушай, а давай я этим займусь? Тем более, что у меня и деньги есть. Тебе вообще ничего не надо будет делать, просто скажешь, что твоя идея, журналистам интервью дашь, и все.

Макс с трудом сфокусировал на мне нетвердый взгляд.

— А откуда у тебя деньги?

— Отложил кое-что на черный день, — я похлопал его по руке. — Не бойся, потом рассчитаемся.

— Ну, тогда ладно… Выпьем за таких замечательных людей, которые не дадут другим людям пропасть за просто так.

— Выпьем.

**************

Утром в половине десятого Ника вошла в храм, и сразу поняла, что все идет по плану: на нее уставились по меньшей мере человек семьдесят, отдельно стояли матери с детьми, отдельно несколько бабушек и дедушек предпенсионного возраста. Центр зала занимала мужская часть, которая как раз собиралась отправляться на работу — добывать, так сказать, пропитание. По храму расхаживал отец Христофан, и подбадривал приунывших погорельцев православными историями.

На улице ожидали Артем и Катя, приехавшие на Васином "Вито".

— А где Наталья? — Вероника распахнула боковую дверь микроавтобуса, но фигуры служащей госконторы не увидела.

— Не смогла приехать, — ответил недовольный Артем.

— Что значит, не смогла? Она же сама говорила, что у нее отпуск в это время!

— Да, но она решила не приезжать, потому что, цитирую "Мне пофигу, как вы там разберетесь, а я собираюсь заниматься своими делами, а не тратить время на внеплановые командировки", — парень чуть помолчал, и добавил: — А еще она тебя стервой назвала.

— Сама стерва. Дай-ка мне ее телефон.

На всякий случай девушка отошла чуть подальше от машины — стесняться в выражениях она не собиралась. Трубку долго не брали, наконец раздалось ленивое "алло?"

— Наталья? Простите великодушно, что отвлекаю вас во время отпуска, но ты, дура крашенная, вообще оборзела?

— И тебе доброе утро, Зайцева. Чего надо?

— А, то есть вас совершенно не парит, что вы пообещали нам посильную помощь, а когда мы ее востребовали, послали нас по известному адресу? — Ника покосилась на купола храма. — Я из-за вас сейчас ругаюсь на территории церкви, представляете, какой грех у меня теперь будет висеть на душе?

— Короче, девочка, короче. Я на пляже, здесь шумно, а кроме того, у меня совершенно нет времени вытирать ваши подростковые сопли.

— Короче, значит? — Ника стиснула зубы. — Мы тут собираемся перевозить наших маленьких друзей, а вы сказали, что решите проблему с местом их нового жилья.

— И из-за этого пустяка ты мне звонишь в мой отпуск? — в трубке отчетливо зевнули. — В заповедник их отправляйте. В Брянский лес.

*****************

На утреннюю встречу я поехал на машине, которую мне одолжил Макс, объяснив это тем, что она все равно стоит у него в гараже без дела. При этих словах мне стало безумно жаль роскошный "Мерседес" S-класса, который нечасто увидишь там, где я обычно работаю. Кстати, для надежности вместе с машиной пришлось прихватить и ее формального хозяина.

— Стас, я умираю… — стонал мой товарищ, лежа поперек заднего сиденья. — Дай мне пистолет…

— Пистолет — это не эстетично, — плавно вкатившись на парковку ресторана "Золотая Звезда" я заглушил стосорокасильный двигатель, и ласково погладил обтянутую кожей баранку. — Могу предложить ампулу с цианидом, будет немного больно, зато красиво. Умрешь как партизан на допросе.

— Зачем мы вообще сюда приехали? — Макс сделал слабую попытку поднять голову. — Почему мы все утро ездим, а?

— Ну, как же? — я убавил громкость магнитолы, и повернулся. — Ты же сам вчера согласился помочь жителям сгоревшего дома, забыл?

— Честное слово, ни хрена ни помню… Кстати, а почему тебе не плохо? Мы же вчера вроде одинаково пили…

— А у меня, Максик, врожденная способность организма пить и не пьянеть. Родился я с таким дефектом, теперь всю жизнь мучаюсь — ни с друзьями посидеть, ни расслабиться нормально. Вот и приходится из себя пьяного изображать, чтобы другим обидно не было.

Макс глухо застонал, и уронил голову. В этот момент рядом с нами припарковался точно такой же "Мерседес", только не белого, а серебристого цвета.

— Будь здесь, никуда не уходи, я сейчас приду.

— Да я сейчас сдохну, пока ты придешь…

— Вот и умница, лежи, не дергайся.

Во втором "Мерседесе" меня ожидала крупная шишка. Нет, конечно же, не президент. И не помощник президента, что я по-вашему, совсем больной на такую высоту карабкаться? Грохнешься — костей не пересчитаешь… Короче, человек, с которым я встречался, решал серьезные вопросы. И, как все люди, решающие серьезные вопросы, был настоящей коррумпированной гнидой.

— Здесь пятьдесят кусков, — я плавно придвинул к нему конверт. — Но дом, который вы выделите в помощь пострадавшим при пожаре, должен выглядеть так, будто его с войны берегли, как раритет. В очень непригодном состоянии.

— Серьезное заявление, — "человек, который решает вопросы" пригладил галстук. — Спрашивать, зачем вам это надо, я, конечно же, не буду. Мне хватает того, что вы обратились от имени Руслана Андреевича. Кстати, как он там?

— Немного лучше. Его адвокат уверяет, что, возможно, Руслана Андреевича выпустят под залог. Месяца через два.

— Будем надеяться на лучшее. Что ж, удачи, если что — обращайтесь.

— Непременно.

**************

— Уверен, что мы все делаем правильно? — спросил Крысолов. — Как-то это все странно!

С высоты двенадцатого этажа охотникам за головами хорошо было видно собравшуюся у храма толпу, и четверых людей, стоящих у красной "Авео".

— Я тоже думаю, что торопиться не стоит, — подержал Философ. — Мало ли, что они там задумали, может, город взорвать хотят! А если мы сунемся, нас точно порешат, чтобы не мешали.