И нашла — бритвенное лезвие, упавшее за раковину. Лезвие было покрыто пылью, и наверняка пролежало там не один год, но это было сейчас как сокровище. Сдув с него пыль, Ника резанула им поверхность тумбочки, осталась довольна, и спрятала под подушку. Заем быстро ополоснулась под душем, и устроилась на кровати ждать рассвета.

Спать ей не хотелось вообще.

Для Хренкина наступили счастливые времена.

В родном отделе его считали тупым, продажным алкоголиком (что, в принципе, соответствовало действительности), и только постоянные попойки с начальством не давали капитану с треском вылететь на улицу. А здесь его уважали, с ним считались, более того, даже обещали место в команде Луны, где месячная зарплата охотника за головами равнялась головой зарплате следователя. Хренкин даже не подозревал, что с ним работать никто не собирается, что он повелся на так называемую «медовую ловушку», когда человеку, прозябавшему на самом низу лестницы материального достатка, дают вкусить крохи лучшей жизни, после чего он готов делать все, что скажут. На самом деле, следователя собирались устранить вместе с пленниками, если кто-то их них после допроса останется жив.

— Ты молодец, Олежа, молодец! — приговаривала Ирина, с умилением глядя, как следователь, с чувством осознанием важности собственной персоны, завтракает. Она уже знала, что ждет доверчивого капитана, и сочувствовала ему чисто по-женски. — Правда, Луна их взяла, но какая разница, нашли-то их мы, правильно?

— Угу, — промычал Хренкин, тоже с умилением глядя на незнакомую ранее женщину, которая уже успела стать ему ближе, чем родная мать.

— Значит, так, Олежа, мы сейчас уедем, а ты в доме за старшего. Следи, чтобы пленники не сбежали, и там еще ближе к полудню двое подтянутся, на проведение допроса, ты уж проконтролируй, чтобы все живы остались. А я вечером вернусь.

— Может, поужинаем вместе?

— Обязательно, Олежа, такого орла, как ты, упускать никак нельзя, — Ирину душил смех, но она смогла сохранить серьезное лицо. — До вечера, Олежа, я буду смотреть на часы каждую минуту, в ожидании встречи с тобой.

«Вот же тупой баран!»

**************

Разбудили меня варварским способом, как в летнем лагере — выплеснули на лицо стакан холодной воды.

— Завтрак подан, давайте жрать, пожалуйста, — хмуро сказал Крысолов. — Ну, все-все, хватит глаза тереть, ты и не спал вовсе.

— Это как сказать… — я покосился на тумбочку, где разместился поднос со скромной, деревенской едой — кусок мяса, кусок хлеба, два вареных яйца и чай. — Слушай, я все спросить хочу, мы с тобой раньше нигде не встречались?

— Встречались, пару недель назад, на даче. Мы же за тобой следили, твою голову один человек заказал. Ну, Луна и поручила это дело мне и Гоблину. Гоблин возле гостиницы караулил, а я на базе сидел.

— И что?

— Ну, что…. Ты сбежал, а нас потом наказали. У Гоблина теперь вся спина в шрамах, а у меня… — его передернуло. — Неважно.

Выходит, Луна еще и садистка. Как бы с ней в одной постели не оказаться!

Аппетита этот рассказ не прибавил, но я пересилил себя и взялся за еду — нужны были силы, хотя бы для того, чтобы вести себя достойно. Пока я ел, снаружи заревели двигатели. Подошел к окну, и убедился, что все нужные машины — три серебристых «БМВ» и один белоснежный «Ауди» — покинули дом. Вдоль забора прогуливались двухметровые шкафы с автоматами наперевес, и, судя по тому, что они в жаркий летний день напялили легкие куртки, одними автоматами дело не ограничивалось.

Поел, минут десять сидел на месте, прислушиваясь к каждому шороху в доме, и анализируя ситуацию. Без бутылки так просто не разберешься.

Привезли нас ранним утром, было еще темно, и я понятия не имел, на каком отрезанном от мира участке находится наш хутор, и в какой стороне ближайшая цивилизация. Окно выходило на ворота, и если бы две оставшиеся машины, «Авео» Ники и «Вито» Васи уехали, то я бы проснулся. Значит, не уехали, а стоят где-то, на случай возможности использования запасного транспорта. Скорее всего, во внутреннем дворе, хотя и посмотреть нет возможности. Хорошо, первый пункт для побега у нас есть.

Теперь надо сообразить, где разместили остальных. Дом большой, двухэтажный, а в таких спальни всегда размещаются на втором этаже, оставляя первый для кухни и гостиной. Когда меня вели по лестнице, я успел заметить, что моя комната находится на углу, а прямо напротив есть такая же. А где тогда остальные?

Стоп, а если предположить, что только мы с Вероникой, так сказать, привилегированные персоны, которые могли получить разрешение ночевать в спальнях? Судя по тому, что рассказывала Ника, ее сестра всегда обращалась с пленниками бережно, чтобы не попортить товар, за который потом будут платить. В нашем случае платить некому, но против привычки не попрешь. Значит, двое в спальнях, а еще двое — скажем, в подвале, или гараже, если он здесь есть. Насчет Кати пока еще неясно, вроде никто никого не привозил (если не привез раньше), но с этим разберемся потом.

Подойдя к стене, я с сомнением постучал по ней пальцем. Дом хороший, сложенный из добротный бревен, а снаружи обшит кирпичной кладкой, чтобы не воспламенился. Пожар отпадает, да и поджечь мне нечего, подкоп не пойдет, за окном стальные решетки в мою руку толщиной. Остается последнее средство — игра на нервах самих тюремщиков.

— Эй! — подойдя к двери, я принялся колотить по ней кружкой. — Эй! Кто-нибудь, вызовите врача! У меня клаустрофобия, я сейчас задохнусь!

Не прошло и минуты, как замок щелкнул. В дверях возвышался здоровенный амбал, а на фоне него мелким прыщом выделялся какой-то низенький, лысоватый мужичок с пивным брюхом.

— Чего? — лениво осведомился последний.

— У меня клаустрофобия, — привалившись к стене, я сполз вниз, хватая воздух широко открытым ртом. — Я боюсь замкнутого пространства!

Дверь захлопнулась. Нет, ну вы видели, какая наглость? То ли они не знали, что такое клаустрофобия, то ли им было пофигу, двину я копыта или нет.

Снаружи, правда, пробасил голос амбала:

— Может, реально, помочь?

— Перебьется, — откликнулся другой. — Я таких симулянтов перевидал достаточно. Слышал, мразь? Капитана Хренкина не проведешь! Сиди, и молись, чтобы жив остался.

************

— Слушай, а чего мы здесь вообще сидим? — спросил Артем.

Вася, устроившийся в углу на раскладушке, опасно прогнувшейся под его весом, пожал плечами.

— А что ты предлагаешь?

— Как, что! Ты же у нас богатырь! Давай, сломай стену, найди себе палицу, и покроши врагов на куски.

— Обалдел? А если эти утырки стрелять начнут, я что, по-твоему, пули буду руками ловить? Да, кстати, а чего мы здесь сидим? Ты же у нас оборотень, обратись, и разорви всех зубами.

— Во-первых, я не оборотень, а во-вторых, меня тоже могут застрелить.

Приятели помолчали. В сарае было невероятно душно и пыльно, и обоим хотелось на волю.

— Слушай, но сидеть тут тоже не вариант, — подумав, сказал Вася. — Нас же учили обыгрывать противника в мышлении, неужели мы настолько плохие ученики?

— Да, ты прав, — согласился Артем. — Надо действовать вместе. Выбьем дверь, найдем первого попавшегося сторожа, и отнимем у него оружие. Потом я попытаюсь разобраться с остальными, а ты меня прикроешь.

— Гениальный план.

*************

Когда за мной пришли во второй раз, я даже обрадовался. Решил, что это Тощий и Усатый, с которыми можно хотя бы поговорить, и выяснить, какие на меня планы.

Но все оказалось намного хуже.

Снова щелкнул замок, и в дверях нарисовалась знакомая фигура в длиннополом пальто. Я приоткрыл рот.

— Ну что, урод, не ожидал? — поинтересовался Поляков. Так, если вдруг кто-то не помнит, то этот мужик, которого я развел на продаже суперкомпьютера. Если быть точнее, мы пытались развести друг друга каждый по-своему, но получилось только у меня. — Сама судьба привела тебя ко мне в руки для отмщения! — и, сложив пальцы пистолетиком, он изобразил выстрел мне в сердце. — Ну, что ж, спасибо за выполнение заказа, заверните мне его с собой.