– «Преходящее и вечное – едины», – произнес Хэл.

– Да, – подтвердил Амид. – Хэл, я и сам не вполне понимаю эту фразу; но подобно многим, кто познакомился с Законом, я ощущаю, что в ней есть сила; и я думаю, что Джатед был прав также и в том, что научить Закону нельзя. Что бы ни содержалось в этой фразе, ее смысл надо постичь личным усилием. Ты знаешь, он сказал странную вещь, через два поколения каждый – и он подразумевал каждого человека во всей Вселенной, а не только здесь на Культисе – будет знать Закон, и многие уже начнут применять его.

Он пожал плечами.

– Одно поколение из этих двух уже ушло, а даже среди нас, экзотов, немногие когда-либо слышали и о Законе и о Джатеде; и едва ли похоже на то, что положение изменится за следующие двадцать лет или около того. Но именно так он и сказал.

– А теперь пришло время перемен, – задумчиво протянул Хэл.

– Верно. Но для того, чтобы люди приняли – не говоря уже о том, чтобы применяли – что-нибудь вроде Закона – в нынешних условиях, когда человечество вовлечено в гражданскую войну с самим собой… Иные, конечно же, в любом случае не собираются принять Закон; и не приняли бы, даже если бы он появился из какого-то другого источника, а не от экзотов. Ты же понимаешь, что Иные буквально стремятся уничтожить нас – всех экзотов на этих двух планетах. Их единственное останавливает, что подобную резню не удалось бы сохранить в тайне от других Молодых Миров и она могла бы настроить их против Иных.

– Я знаю, – сказал Хэл. – Блейз Аренс однажды поделился со мной своими целями.

– Нас, Гильдию Придела, скорее проглядели, чем намеренно позволили уцелеть. Но вернемся к Джатеду и к истории нынешнего воплощения Гильдии.

– Амид, – сказал Артур, – могу я снова упомянуть об ужине? Еда остывает. Мы могли бы поговорить за столом.

– Конечно. Конечно, ты прав! – согласился Амид. – Я с каждым днем все более погружаюсь в себя. Пойдемте.

Все последовали его приглашению.

Они приступили к еде. На столе стояли большие чашки со всевозможными блюдами из овощей, обработанных и сырых, а перед каждым местом были аккуратно положены палочки для еды.

– Во всяком случае, – сказал Амид через несколько минут, – как напоминает мне Артур, Джатед перенес свой круг сюда к уступу; наверное, всего за три года до Оккупации, и вскоре после этого умер. Кэнин был одним из его учеников…

– Ведущим учеником Мастера, – дополнил Артур.

– Ну, ну, возможно, – сказал Амид. – Джатед не делил на разряды своих последователей. Во всяком случае, Кэнин, предвидя что-то вроде Оккупации, переместил все, связанное с Гильдией, а не только круг, сюда и начал строительство – с тем чтобы постоянно обосноваться здесь. А в прошлом году он умер… Я вернулся, как оказалось, слишком поздно, и меня попросили занять место Мастера.

– Единственный возможный выбор… – начал Артур, но Амид прервал его.

– Но вот что ты, Хэл, должен знать, если собираешься остаться здесь на некоторое время: у нас здесь демократия, каждый имеет право голоса и все решает большинство. Практически у Мастера есть право наложить вето на любое решение, утвержденное голосованием, но…

– Практически, – решительно вмешался Артура, – никто и не подумал бы усомниться в вето Мастера или приказании Мастера.

– Хорошо, хорошо. Итак, Хэл, ты окажешься одним из членов Гильдии. Это означает, что ты, конечно, будешь иметь право голоса, но я предложил бы тебе не пользоваться им, пока лучше не поймешь нашу жизнь. Ты будешь жить в одной из общих спален для одиноких. У нас есть комнаты и для пар, но сейчас все они заняты и у нас не было времени, чтобы построить дополнительные; именно поэтому я и предложил, чтобы вы сегодня переночевали в моем кабинете.

– Спасибо, – кивнула Аманда. – Мы ценим это.

– Да, спасибо, – присоединился и Хэл.

– Я сплю здесь. – Амид сделал жест своими палочками для еды. – Теперь касательно самого круга. Каждый член Гильдии Придела – а она включает всех, кто живет на этом уступе, имеет возможность по очереди участвовать в круговом шествии. Он – или она – может при желании пропустить свою очередь. И мне, и Артуру приходится по большей части так и поступать, поскольку у нас много организационной работы. Что касается остальных, то каждый дожидается своей очереди, а затем присоединяется к небольшой группе ожидающих неподалеку от круга. Ты видел их, когда появился здесь?

Хэл постарался припомнить. Действительно, неподалеку от круга стояла горстка мужчин и женщин, но он подумал, что они просто ненадолго остановились, чтобы посмотреть.

– Правило, установленное Джатедом, – продолжал Амид, – состоит в том, что, как только вы вступаете в круг, то можете идти сколько желаете. Шествие продолжается круглые сутки, изо дня в день; так что если бы это было физически возможно, человек мог бы непрерывно участвовать в нем. Но он рано или поздно обессилеет, но на самом деле идущий обычно покидает круг в какой-то момент задолго до того и позволяет кому-то другому заменить его. Как будто человек сделал хорошую работу и удовлетворен результатом.

– А они способны рассказать тебе позже, что же заставило их остановиться? Что именно они совершили? – спросил Хэл.

Амид взглянул на него.

– Это – интересный вопрос. Нет. Не могут. Но они ответят, что ощущают… завершенность. Я сам после ходьбы ощущал именно это.

– Понимаю, – задумчиво произнес Хэл.

– Я могу рекомендовать, чтобы тебя немедленно приняли в Гильдию, – сказал Амид, – но тебе все-таки придется стоять у круга и ждать, когда настанет твоя очередь. Если только кто-нибудь впереди не уступит тебе свою; и это, конечно, предполагает, что остальные не возражают, что ты окажешься в круге раньше их.

– Я думаю, никто не возразил бы против того, что Хэл получит преимущество, – сказал Артур. – Даже будучи незнакомыми с ним, они не возразили бы против того, что собрат по Гильдии обменяется местом с кем-то, стоящим сзади.

– Ну, теоретически они имеют полное право возразить; и я хочу, чтобы Хэл это понял.

– Я понимаю, – кивнул Хэл.

– Тогда с этим все, – Амид обратился к Аманде. – Аманда, ты едва ли произнесла хоть слово. Ты также останешься? Если так, то возникнет вопрос с жильем. Я бы с удовольствием предоставил вам на любой срок свой кабинет, но иногда нам приходится работать то там, когда много людей осуществляют какой-нибудь серьезный проект, то здесь; и в любом случае…

– В любом случае, – прервала его Аманда, – я пробуду здесь лишь несколько дней, чтобы посмотреть, как сложатся дела у Хэла. А потом вернусь к собственной работе внизу.

– Как тебе будет угодно. Хотя, – пожал плечами Амид, – я достаточно старомоден, чтобы мне не нравилась мысль о том, что ты обучаешь экзотов физически бороться за свои права.

– Только если они просят о этом, – ответила Аманда. – Ты уже должен был к этому времени понять, что учу я их, главным образом, как выжить – если на тебя охотятся – и остаться в живых под носом у оккупантов.

– Значит, ты пробудешь здесь недолго, а вечером и ночью мой кабинет нам все равно не понадобится в течение нескольких недель. Если же ты снова решишь посетить нас, мы всегда сможем что-нибудь придумать. Но неужели тебе нечего добавить к сказанному нами? О Джатеде и истории нашей Гильдии Придела?

– Мне интересно, но это область занятий Хэла, – ответила Аманда. – Я просто послушаю, если ты не возражаешь.

– Возражать? Конечно же, нет. Здесь не то место, где люди возражают против чего-либо. Кроме того, то, что мы обсуждаем, вовсе не тайна.

Амид обратился к Хэлу.

– Раз уж возник вопрос об области твоих занятий, я должен признаться тебе, Хэл, у нас есть и небескорыстная причина для того, чтобы ты пожил у нас; в особенности потому, что Аманда не может остаться. Оккупационные войска мгновенно уничтожили бы нас, если бы подозревали, что мы находимся здесь. Мы, насколько возможно, избегаем того, чтобы они нас обнаружили; а поэтому общаемся лишь с тремя людьми из Порфира, которые время от времени добираются сюда под предлогом сбора диких плодов и ягод. Но всегда есть опасность, что по какой-то причине местный гарнизон захочет обследовать эту местность. И нам было бы кстати иметь среди нас кого-то с военной подготовкой – даже если возможность того, что оккупанты узнают о нас, очень мала. Пока ты находишься здесь, мы будем спокойно спать.