– К гостям, – ответила она. – Ведь я хозяйка дома, не так ли?

Он ни разу не дрогнул перед лицом врага во время боя, но тут растерялся. И странное дело, он не чувствовал особого сожаления, хотя понимал, что его одолели.

«О Господи, – думал граф, – надо было опрометью бежать из дома в тот момент, когда я увидел ее из окна Орлиной башни. Нет, надо было приказать, чтобы заперли все двери и ни под каким предлогом не пускали ее в дом. Ведь мог бы обо всем догадаться, когда увидел ее во дворе…»

Только сейчас он заметил, что началась буря и дождь барабанит в стекла окон. Огромные бочки, стоявшие на крыше, уже давно наполнились водой. Небо то и дело прорезали вспышки молнии, и ветер врывался в приоткрытые окна. От сквозняка снова распахнулась дверь, но граф и не думал ее закрывать. Он вглядывался в темноту, ожидая, что из мрака вот-вот возникнет женщина, ставшая сегодня его женой.

Наконец он все же захлопнул дверь и, повернувшись к окну, погрозил кулаком небесам. И тут же криво усмехнулся, сообразив, что гневаться на стихию столь же бесполезно, как и на жену.

Господи, что за первая брачная ночь!

Господи, что за жена!

– Не понимаю, что вас так поразило, – сказала Элайн Уэстон, обращаясь к собравшимся; при этом она не переставала любоваться собственным отражением в зеркале. – И он, и она… Они оба вели себя не лучшим образом, но ничего другого я от них и не ожидала.

Она опоздала к началу церемонии, но последнюю сцену успела застать, причем от души позабавилась! И не забыла позаботиться о собственных интересах, то есть о том, чтобы женушке графа пришлось в Хеддон-Холле не сладко. На карту были поставлены почти все деньги Уэстонов; кое-кто говорил, что жена Алекса и сама является наследницей немалого состояния.

Поднявшись с кресла, Элайн достала из буфета бутылку шерри и предложила гостям. Затем, снова усевшись, с явным раздражением проговорила:

– Почему бы нам не взять пример с наших хозяев и не забыть о приличиях? Почему мы должны ждать здесь, в то время как в столовой уже накрыт ужин?

– Лаура должна пригласить нас к столу, Элайн, – ответил Бевил.

Бевил Блейк, мягко говоря, недолюбливал свою новую родственницу, хотя она и была женой его покойного друга. Ему всегда казалось: что-то в ней… не так. Во всяком случае, ее нынешнее поведение очень ему не нравилось. Разумеется, все только и думали о неприятной сцене, произошедшей во время венчания, но лишь Элайн посмела заговорить об этом.

– Наверное, невеста забилась в уголок и плачет там, – предположила Элайн. Она снова принялась разглядывать свое отражение в зеркале. – Впрочем, и я на ее месте поступила бы так же, – добавила графиня с брезгливой гримасой.

Гости молчали, однако смотрели на Элайн с явным осуждением.

– Терпеть не могу провинцию, – продолжала она. – И ждать тоже не люблю.

Тут в гостиную вошла Лаура. Волосы ее рассыпались по плечам, щеки горели, глаза покраснели от слез, но никогда еще она не выглядела так ослепительно.

Ее дядюшки в этот момент о чем-то беседовали с пожилым джентльменом, опиравшимся на костыли, но, увидев Лауру, мужчины умолкли. Персиваль с Бевилем тотчас же бросились к племяннице. Симонс в смущении потупился: он сразу узнал ту, которую совсем недавно видел в совершенно ином качестве.

– Прошу простить за небольшое опоздание, – извинилась Лаура. – Но уже поздно и я уверена, что все очень устали. Может, обойдемся без пира?

Она поцеловала в щеку обоих дядюшек, вежливо улыбнулась пожилому незнакомцу и, с видом королевы подойдя к вдовствующей графине, удостоила ее кивком.

– Лаура, дорогая, мне ужасно жаль, что я пропустила самое интересное, – приторным голоском заговорила она – но дождь совершенно испортил дороги. Ну разве не странно все это? Я имею в виду бурю… Она как недоброе предзнаменование.

Поджав губы, вдовствующая графиня вопросительно взглянула на Лауру. Та, выдержав паузу, с улыбкой возразила:

– Дороги и в самом деле не в лучшем состоянии, но здесь недалеко есть гостиница, где вы могли бы провести ночь. Я думаю, что вам самое время позаботиться о ночлеге. Уверена, что вы с комфортом отдохнете в гостинице, прежде чем отправитесь обратно в Лондон.

Глаза Элайн сверкнули. Она с ненавистью уставилась на Лауру.

– Распорядитесь, чтобы багаж графини погрузили в экипаж, Симонс, – продолжала молодая хозяйка. – И займитесь остальными гостями.

Дворецкий кивнул, пряча улыбку.

– Замужество придает вам храбрости. Что ж, храбрость вам понадобится, чтобы ужиться с таким чудовищем, – съязвила Элайн.

– Если вы будете подобным образом отзываться о моем муже, я заставлю вас пожалеть об этом, – заявила Лаура.

– Кем вы себя возомнили?!

– Его женой, – с невозмутимым видом ответила молодая графиня.

«Да, его женой, – мысленно повторила она. – Теперь надо, чтобы Алекс осознал это».

Собравшись с духом, граф направился к гостям. Он понимал, что должен извиниться, и все же решил, что не станет реагировать на косые взгляды. Разумеется его поведение в церкви выходило за рамки приличий. Однако Лаура несла не меньшую ответственность за произошедшее, так как спровоцировала его на подобную выходку. И все-таки следовало проявлять к ней уважение. Ведь она теперь хозяйка Хеддон-Холла и графиня.

Он застал в столовой одного лишь Симонса. Дворецкий, дожидавшийся хозяина, объяснил, в чем дело.

Перепрыгивая через ступеньки, Алекс побежал в спальню супруги. И обнаружил, что Лаура плещется в ванне. Она еще и напевала, причем ужасно фальшивила, – вероятно, не таким уж безупречным было ее образование.

Алекс пристально посмотрел на жену.

– Что вы сказали гостям, миледи?! – рявкнул он. Лаура одарила мужа очаровательной улыбкой.

– Алекс, тебе не кажется, что к прислуге ты относишься куда лучше, чем к жене?

– О чем ты?

– Так, вспомнилось… Когда я была у тебя в услужении, ты не смел так повышать на меня голос.

– А ты считаешь, что ни в чем не виновата? Ты что, не знаешь, что на нашей свадьбе присутствовал самый влиятельный человек в Англии? Где Уильям Питт?

– Честное слово, не знаю, где он. Может, в Блейкморе. Могу лишь сказать, где Элайн. Я попросила ее удалиться, потому что не хочу, чтобы она находилась в этом доме. Насколько мне известно, вдовствующая графиня сейчас в гостинице.

Лаура с невозмутимым видом выбралась из ванны, подошла к камину и принялась растираться полотенцем. Граф пытался не замечать ее наготы, но это было не так-то просто. Ведь он же не скопец! Длительное воздержание – не такое уж легкое испытание для мужчины его возраста.

Наконец Лаура накинула халат, и граф вздохнул с облегчением. Однако его ждало новое испытание. Лаура вдруг вытащила шпильки из волос, и по плечам ее рассыпались золистые локоны. Алекс слишком хорошо помнил то мгновение, когда она впервые распустила перед ним свои чудесные волосы. И сейчас он смотрел на нее и старался не думать о том, что произошло после этого.

– Я устала, Алекс… – протянула Лаура с томной улыбкой. – Устала ссориться с тобой. Неужели тебе это не надоело? В конце концов сегодня наша первая брачная ночь.

– Разве? А я думал, нет.

Словно не замечая того, что халат ее распахнулся, Лаура пересекла комнату и подошла к столу. Взяв с серебряного подноса ножку цыпленка, она поднялась на приступок огромной кровати и, усевшись на постель, принялась с аппетитом ужинать. При этом она время от времени поглядывала на Алекса, а тот, в свою очередь, не сводил с нее гневного взгляда.

– Смирись, дорогой, – пробормотала Лаура, вгрызаясь в цыпленка.

Граф прекрасно понимал, что спокойствие жены – не более чем притворство. И все же продолжал злиться.

– Надо было придушить тебя, когда ты была еще ребенком! – выпалил он.

– Ну и представь, чего бы мы оба лишились! – Лаура сидела, скрестив ноги по-турецки. Казалось, она не замечала, что почти раздета. – Было время, Алекс, когда ты счел бы нынешнюю ситуацию весьма пикантной.