Роберт, конечно, мало смыслил в деньгах. Он походил на обученного убивать пса. Пока его кормили-поили и время от времени хвалили, он был счастлив. Ну, не счастлив в прямом смысле (это слово было к нему неприменимо), но доволен.

За плечами Жан-Пьера были тридцать лет войн, переворотов и террора в Африке, и он вполне был способен вести собственные сражения, но всегда держал под своим крылом нескольких чернокожих юнцов, способных молодых людей, готовых идти на риск. Теперь же этот один солдат заменил всех.

В последние два года Жан-Пьер и Роберт нашли постоянную работу во французском консорциуме, который управлял урановыми рудниками в Нигере, — запугивали поставщиков и держали в узде шахтеров. Их нынешнее задание отличалось от прежних, и Жан-Пьер понимал, насколько оно важно. Начальство послало его в Штаты. Впервые за многие годы Жан-Пьер покинул пределы Африканского континента, и ему сделали паспорта и визы, чтобы он мог взять с собой Роберта. Им даже дали оружие, включая новенькое мачете для Роберта. Оружие доставил смуглый алжирец, живший по другую сторону залива. Торговец оружием, Хаким, снабдил также Жан-Пьера списком наемных убийц, местных талантов, осторожности которых можно было доверять, но Жан-Пьер посчитал, что они ему не понадобятся. Да, здесь, в Калифорнии, предстоит кровавая работа, но никто не выполнит ее лучше Роберта.

Жан-Пьер предпочел бы захватить добычу на пустынном африканском шоссе и схоронить все концы в вельде. Но ему сказали, что убийство Майкла Шеффилда в Нигере будет иметь слишком много непредсказуемых политических последствий. На политику Жан-Пьеру было наплевать. Что от него требовалось, так это выполнить задание: найти Майкла Шеффилда и тех, кто может знать о его бизнесе в Нигере. Уничтожить их. Затем убраться из этого туманного, переполненного людьми города и вернуться домой, к пыли, солнцу и морю крови, которые олицетворяли собой Африку.

Мысли Жан-Пьера были прерваны прикосновением Роберта к его руке. Жан-Пьер дернулся, как от электрошока. Обычно Роберт касался других людей, только когда убивал их. Жан-Пьер повернулся и обнаружил, что Роберт внимательно смотрит вперед.

— Regardez.[4]

Жан-Пьер посмотрел туда, куда указывал Роберт. Длинный черный лимузин остановился перед офисным зданием, впритык к небольшой бетонной площадке, отделявшей вестибюль от улицы.

Не успел водитель в униформе открыть заднюю дверцу, как из машины вылез мужчина. Он был высокий и подтянутый, с лысиной и пышными усами. Жан-Пьер сравнил мужчину с потрепанным фото, которое привез из Нигера. Майкл Шеффилд. Без вопросов.

— Это он, — сказал по-французски Жан-Пьер. — А кто там с ним?

Из задней дверцы вылез еще один человек — толстый мужчина, лицо которого раскраснелось от усилия. Несмотря на явную полноту, он очень напоминал Шеффилда.

— Это толстяк из особняка, — сказал Роберт. — Кабан. Его брат?

— Вероятно.

— Убьем их обоих? Сейчас?

— Оглядись вокруг, — сказал Жан-Пьер. — Слишком много свидетелей. Давай посмотрим, куда они пойдут.

Братья, если они и впрямь ими были, минуту посовещались, стоя на ветру, трепавшем их пиджаки. Толстый поспешил ко входу в здание, а Майкл Шеффилд снова сел в лимузин.

— Поедем за ним, — сказал Роберт.

— Он, наверное, отправится домой.

— Туда и поедем.

— Правильно.

— И убьем его.

— Возможно. Нам некуда спешить. У нас есть еще несколько дней. Главное, чтобы он умер до выборов.

Роберт покачал головой.

— Давайте поторопимся. Я хочу домой.

Жан-Пьер завел мотор и влился в транспортный поток.

— Тебе здесь не нравится, Роберт?

— Слишком шумно. Слишком много людей. Слишком много полиции. Давайте по-быстрому кончим его и полетим домой.

— Кончим, Роберт, кончим. А пока последим за ним. Будем ловить шанс.

Роберт поднял мачете с пола и положил на колени. Острое как бритва лезвие сверкнуло на солнце, и отсвет попал Жан-Пьеру в глаза. Он моргнул и сосредоточился на лимузине.

На этот раз Соломон и Карл начали с того гнусного предместья, где тремя днями раньше они отыскали Эбби Мейнс. И тем не менее им потребовалось несколько часов, чтобы найти уличного дилера, который узнал ее по фотографии.

Это был тощий чернокожий паренек, лет, может, семнадцати, в форме команды «Окленд рейдере» и в их же бейсболке, натянутой по самые уши. Он едва глянул на фото, но Соломон увидел искорку узнавания в его глазах.

— Ты ее знаешь.

— Вообще-то я ее не знаю. Хотя видел сегодня.

— Где?

— А с чего мне тебе говорить?

Ухмыляясь, паренек протянул фото Соломону, который так и сидел на заднем сиденье «линкольна». Вместо того чтобы взять снимок, Соломон схватил паренька за тонкое запястье и сильно рванул. Дилер повалился вперед, ударился головой о верх машины. Бейсболка слетела у него с головы.

— Ух, черт! — выдохнул он.

Соломон продолжал тянуть, пока до пояса не втащил паренька в «линкольн». Рубашка на дилере задралась, и Соломон, как и ожидал, увидел заткнутый за пояс пистолет. Он взял пистолет и взвесил его на ладони. Полуавтоматический «рейвен» тридцать второго калибра. Маленький, но смертельно опасный.

Мальчишка подвывал и извивался, пока Соломон не сунул дуло пистолета ему в ухо. Тогда он замер.

— У меня нет времени на пререкания, — рявкнул Соломон. — Ты немедленно говоришь мне, где эта женщина, или я вышибу тебе мозги.

Сопляк несколько раз открыл и закрыл рот, словно ему не хватало воздуха. Соломон крутанул запястьем, вворачивая парню в ухо холодное дуло.

— Ладно, ладно. Не стреляйте. Она тут рядом. Сразу за углом, на Портной-стрит.

Соломон поднял глаза, в зеркале заднего вида встретился взглядом с Карлом.

— Едем.

— А его ноги будут торчать наружу?

— Тут недалеко.

Карл коротко кивнул. Завизжали шины, когда автомобиль рванулся с места.

— Эй, — взвизгнул паренек. — Эй, приятель.

Он засучил ногами в дорогих кроссовках, пытаясь забраться в машину. Соломон не дал ему этого сделать.

— Эй. Я вообще-то тебе помогаю, приятель.

— Заткнись.

Карл повернул, когда они доехали до Портной-стрит. Вдоль узкой улицы стояли старые автомобили и неказистые двухэтажные дома, с которых, как перхоть, сыпалась высохшая краска.

— Который дом?

— Третий, — буркнул парень. — Справа. Розовый.

Карл подвел «линкольн» к пустому месту у тротуара и тормознул. Тощие бедра мальчишки ударились о раму окна.

— Ой! Ну хватит, приятель!

Соломон повернул голову парня, чтобы видеть его лицо.

— Кто там с ней?

— Не знаю, приятель.

Соломон вытолкнул мальчишку в окно. Тот упал на тротуар и прямо на заднице отполз назад, избегая удара дверцей, которую открыл Соломон.

Кто бы ни находился в этом доме, маскироваться уже не имело смысла. Когда ты на полной скорости влетаешь на улицу на мощном автомобиле с торчащей из заднего окна парой брыкающихся ног, большинство обитателей квартала знает о твоем появлении.

Он направил пистолет на парнишку и приказал:

— Беги.

Парень не заставил себя упрашивать. Он с трудом поднялся на ноги и помчался по тротуару назад, туда, откуда они приехали.

Соломон пошел к розовому дому. Сзади его окликнул Карл, но Соломон не остановился. Теперь он Карлу доверял. Он знал, что машина будет на месте, когда он вернется. Если он вернется. Он переложил пистолет парня в левую руку и вытащил из наплечной кобуры свой собственный, сорок пятого калибра.

В центре розового фасада было выдававшееся вперед узкое деревянное крыльцо, и казалось, будто дом показывает язык: «а-а-а». Перескочив через две ступеньки, Соломон саданул своей огромной ножищей в дверь, рядом с ручкой. Гнилой косяк треснул. Еще один удар, и дверь слетела с петель.

Соломон влетел внутрь, держа оба пистолета в боевой готовности. Он оказался в узкой прихожей — три двери по сторонам и ветхая лестница наверх. За двумя открытыми дверями виднелись пыльные комнаты с убогими диванами и ящиками из-под молока вместо столов. В доме воняло сигаретами, мочой и гниющими отходами.