Три часа спустя, предъявив новые водительские права и карту «Виза» на имя Сета Максвелла, Соломон поселился в старом мотеле, в паре кварталов к югу от Маркет-стрит. Он дошел туда пешком от типографии, кружным путем, убедившись, что за ним никто не следует.

Мотель ждал только чугунной «бабы». Штукатурка на его стенах пошла пузырями, уподобившись прыщавой коже, и совершенно выцвела, что случилось, наверное, очень давно, потому что приземистое здание было окружено небоскребами и много лет уже не видело солнца. Перила металлических лестниц и балконов были шершавыми от ржавчины и облезающей розовой краски. В номере Соломона на верхнем этаже пол пружинил под ногами, словно в любой момент готов был провалиться и увлечь Соломона в комнату этажом ниже. Осторожно передвигаясь, он поставил телефон на зарядку, снял пиджак, развесил свою одежду и нашел место для ноутбука. Таким образом Соломон тянул время. Он боялся того, что ему предстояло сделать.

Он решил позвонить Дону и рассказать ему о затее его сыновей. Выборы в Нигере приближались. И Соломон мало что мог сделать, чтобы остановить братьев. Это было во власти Дона.

Соломон уставился в окно на лоскуток голубого неба, перебирая в голове то, что знал о Нигере, уране и Шеффилдах, собирая воедино доводы, которые следует привести. Если Дон захочет его выслушать. Если вообще ответит на звонок.

В конце концов он исчерпал все поводы его откладывать. Набрал номер Дона в Приюте Головореза. Старик ответил сам.

— Дон, это Соломон. Нам надо поговорить.

Долгое молчание. Наконец Дон спросил:

— О чем?

— О Майкле и Крисе. — Соломон помедлил, но Дон ничего не сказал. — О том, что они делают. В Африке.

— Я же говорил тебе, что у «Шеффилд энтерпрайзиз» нет никаких дел на этом континенте. Думаю, я бы знал, если…

— Это уран, сэр.

— О чем, черт тебя побери, ты говоришь?

— Они пытаются прибрать к рукам урановую индустрию Нигера. Две шахты и завод, которыми в настоящее время управляют французы. Ваши сыновья планируют сбросить правительство, чтобы получить особые права на урановую отрасль.

Снова долгое молчание. Затем Дон сказал:

— Повтори.

Соломон поведал ему о встрече с Виктором Амаду. О Лоране, Будро, Гоме и выборах. О связи Барта Логана с Африкой. О федеральных агентах, которые посетили его накануне вечером. О таинственном убийстве Лу Велаччи. Даже о своем предположении, что смерть Эбби каким-то образом связана с африканской заварухой.

Когда Соломон уже больше ничего не мог придумать, то сказал:

— Это все.

— Ты закончил?

— Я уверен — есть что-то еще, но они заблокировали мой доступ к компьютерам компании, что затрудняет поиски доказательств.

— И я об этом, — сказал Дон. — Где доказательства? Ты можешь доказать, что Майкл вообще был в Африке? Насколько я понял, это Грейс говорит, а она что угодно скажет. Ты уверен, что не увлекся идеями ее адвоката?

— Все это исходит не от нее, — сухо произнес Соломон. — Спросите Майкла. Спросите Криса. Посмотрите, смогут ли они открыто заявить вам, что не связаны с Нигером.

Молчание.

— Они действуют за вашей спиной, сэр. Ведут «Шеффилд энтерпрайзиз» туда, куда вы никогда не хотели забираться. И нарушают федеральные законы.

— Вечно ты против моих сыновей. Тебе не по нутру, что они очень скоро унаследуют мое состояние, поэтому ты пытаешься утащить их с собой.

— Вы же не думаете так, сэр.

— Черта с два, не думаю. Они рассказали мне, как ты бушевал в «Центре Эмбаркадеро» и тебя пришлось выводить под прицелами пушек. Мне кажется, ты сошел с ума, Соломон. У тебя паранойя.

— Не паранойя убила Эбби, сэр. Не паранойя перерезала глотку Лу Велаччи.

— Нет, но, может, это тоже был ты. Вчера вечером мне позвонил Логан и сказал, что тебя разыскивает полиция.

Соломон сел в ногах шаткой кровати, уперся локтями в колени и смотрел на круглую вытертость на ковре под ногами.

— Я уверен, что Логан и ваши сыновья сделали все возможное, чтобы убедить полицию, что я убил Велаччи. Но я его не убивал, сэр. Вы ведь достаточно хорошо меня знаете, чтобы этому верить.

— Я больше ничего не знаю, — сказал Дон. — Но я понимаю, когда человек говорит обоснованно, а когда нет. Все, что у тебя есть, это только догадки и предположения.

— Проверьте сами. Должны же быть билеты. Квитанции. Если они переводят деньги в Нигер, вы сможете проследить это. Если за этим стоит Логан, тогда вам следует…

— Прощай, Соломон.

Щелчок.

Соломон отнял телефон от уха и смотрел на него, пока экран не потух. Тогда он швырнул телефон в дальний угол.

Дональд Шеффилд сидел в кожаном кресле в своем кабинете в Приюте Головореза и смотрел в окно на вечнозеленые деревья на краю поляны. Порывами налетал весенний ветер, и пушистые ветви колыхались, как зеленые волны.

Он прижал ладони ко лбу. Нарастала мигрень, буря в черепной коробке. Слова Соломона бороздили мозг, как молнии.

Африка? Могли Майкл и Крис утаить от Дона подобную сделку? Поддержать переворот в чужой стране? Пойти на такой огромный риск?

Управление корпорацией — все равно что вождение судна. Нужна крепкая рука и хороший обзор. Он учил этому своих сыновей, учил, что иногда нужно отказаться от быстрого выигрыша ради долгосрочной перспективы. Что ответственность руководителя гораздо важнее личного «я». Что каждое принимаемое наверху решение влияет на сотни, даже тысячи жизней.

Если Соломон говорит правду, тогда Крис и Майкл ведут корабль на айсберг. Есть, конечно, определенная выгода в том, чтобы оттереть французов: компания, которая контролирует руду, определяет политику других стран, — но опасность чересчур велика. К тому же за тобой наблюдает весь мир. Каждая унция урановой руды учитывается, каждая минута работы завода отслеживается. Дон ненавидел такого рода пристальное внимание. Оно не дает простора для того творчества, которое помогло ему сделать состояние.

Свержение правительства? Ему даже нехорошо сделалось от этого. Когда он обдумывал приобретение, он хотел полного контроля над результатами. Нельзя отдать свой бизнес в руки какого-то дикаря с медалями на груди или доверить правительству, которое за одну ночь может перевернуться с ног на голову.

Боже, как же пульсирует в голове боль. Дон позвонил. В комнате появилась Фиона, и он попросил ее принести тайленол и стакан воды. Она поспешно ушла.

Дональд подошел к окну, чувствуя себя не совсем устойчиво, как будто под ним шаталась земля, как будто ее незыблемость все это время была иллюзией. Он устремил пристальный взгляд на лес, туда, где стояло бунгало Соломона, скрытое за деревьями.

Дон решил, что позвонит Крису и Майклу и потребует, чтобы они приехали к нему в Приют. Ему хотелось смотреть им в глаза, когда он спросит их про уран, Африку и Эбби.

Он хотел знать правду.