Тео рассказал, что его бабушка была русской. Когда-то она вышла замуж за английского мага и так оказалась в Лондоне. Несмотря на договорную помолвку, им удалось полюбить друг друга, счастливо прожить вместе всю жизнь и воспитать единственного сына. Увы, его собственной семье не удалось повторить родительский опыт. Впрочем, второй брак отца Тео, судя по всему, оказался несколько удачнее первого.

Я поведала ему о том, как росла в самой обычной семье, постоянно чувствуя себя чужой в ней, хотя нельзя сказать, что приёмные родители меня обижали. Рассказала, как не желала быть ведьмой, поскольку это означало, что я ещё больше отличаюсь от других, а ведь мои отношения с ровесниками в школе и так складывались не очень хорошо. Призналась даже, что постоянно старалась сдерживать себя, чтобы не выпустить наружу собственную магию с целью, к примеру, отомстить какому-нибудь однокласснику за грубое выражение в мой адрес.

Тео ответил, что ему это знакомо. Тоже нередко хотелось быть просто самым обычным человеком, жить без возложенных на него семьёй ожиданий и страха однажды их не оправдать. К тому же, на нём не лучшим образом отразился развод родителей - им стало не до него, и они отправили сына к родственникам в Россию, а те, в свою очередь, отвезли Тео в детский лагерь. Там мы с ним и познакомились. Родители Тео даже не стали возражать против того, что Воронич по собственной инициативе устроил помолвку их сына со мной.

- То есть, ты уже давно об этом знал? - спросила я, чувствуя некоторую неловкость.

- Мне рассказали, когда я вернулся домой из лагеря. Состоялся торжественный ужин, который устроил дедушка, но присутствовали там только члены семьи. По правде говоря, узнав об этом, я очень обрадовался, - произнёс Тео, и на его губах появилась улыбка, напомнившая мне мальчика из детского лагеря. Мне всё ещё сложно было поверить в то, что тот мальчишка и Тео - один и тот же человек. Но, должно быть, именно нашей детской дружбой, этими смутными тёплыми воспоминаниями можно было объяснить то, что я с первой встречи начала чувствовать по отношению к нему какое-то неосознанное доверие.

- Почему? - ещё сильнее смущаясь, поинтересовалась я.

- Мне сказали, что это ты, - просто ответил он. - Но они тут же огорчили меня, сообщив, что мы ещё очень долго с тобой не увидимся. В детстве каждый год воспринимается вечностью.

Зато меня никто даже в известность об этом поставить не удосужился. С моими настоящими родителями Александр Владимирович поговорить не мог. Это означало, что он попросту со свойственной ему непреклонностью решил всё за нас - и за Тео, отец и мать которого были заняты тогда исключительно собственными дрязгами из-за развода, и за меня.

Как бы то ни было, пришлось признать, что всё могло бы сложиться куда хуже. Вместо Тео Александр Владимирович мог бы выбрать мне в женихи кого-нибудь другого, кто не предложил бы вариант, при котором я продолжала оставаться его невестой, но только фиктивной. Я даже мысленно поблагодарила Воронича за возможность уехать в Лондон и оказаться подальше от Карла Розенберга, Мартина Шталя, а также от него самого.

Когда самолёт приземлился, наступило раннее утро, но к тому моменту, как мы на такси выехали из аэропорта и добрались до города, улицы Лондона уже переполнились автомобилями и спешащими людьми. Я жадно смотрела в окно, знакомясь с городом, впитывая в себя новые впечатления и стараясь привыкнуть к мысли, что с этого дня придётся здесь жить, учиться, ходить по этим улицам. Тео с улыбкой наблюдал за мной - понимал, что мне всё здесь пока в новинку, и не мешал рассматривать каждую деталь широко открытыми глазами, оставив на потом свои рассказы, а также экскурсию по городу, которую он пообещал провести для меня на правах местного жителя.

Мои знания о Лондоне ограничивались фильмами, книгами и тем, что я успела узнать, пока училась в школе. Мне было известно, что в этом городе двухэтажные автобусы, красные телефонные будки, Биг-Бен, Тауэрский мост над рекой Темзой и не самая приятная погода. Впрочем, когда мы прилетели, не было ни дождя, ни тумана.

Тео сказал, что его дом находится не то, чтобы близко к центру города, но и не на самой окраине. Названия района я не запомнила, потому что после перелёта мне неожиданно сильно захотелось спать. К тому времени, как машина подъехала к воротам, за которыми находился небольшой двухэтажный дом, глаза у меня уже закрывались, и Тео заявил, что разобрать свои немногочисленные вещи я могу и после того, как немного посплю. Я с ним полностью согласилась, но, когда мы вошли в дом, снова почувствовала неловкость и задалась вопросом, не поговорить ли с ним про общежитие при университете.

- Твою комнату уже должны были приготовить, - сообщил Тео, пока я снимала лёгкую куртку и осматривала довольно просто и лаконично обставленную гостиную, в которую он меня проводил.

- Кто? - полюбопытствовала я.

- Миссис Лукас, она приходит готовить и убираться. Кроме меня, ключи от дома есть только у неё. Теперь будут и у тебя.

- Ты уверен, что... - начала я, но он меня перебил.

- Мы ведь уже всё обсудили. Если будем жить отдельно, едва ли кто-то поверит в то, что мы по-настоящему вместе. К тому же, так мне будет проще приглашать к тебе преподавателей.

Я кивнула, соглашаясь с его аргументами.

- Я могу называть тебя Ники? - спросил Тео. - Имя Вероника звучит слишком длинно, на мой взгляд. Или тебе так не нравится?

- Мне всё равно, - отозвалась я. - Называй, как хочешь. А твоё полное имя...

- Скоро узнаешь, - ответил он и ухмыльнулся. - Только не смей меня им называть. Я от этого становлюсь агрессивным и могу кого-нибудь покусать.

- Ладно, не буду, - не удержавшись от улыбки, проговорила я, и мы начали подниматься на второй этаж, где оказались в коридоре с рядом дверей, за одной из которых находилась моя комната.

Как следует рассмотреть эту комнату, а следом и весь дом я смогла только через несколько часов, когда проснулась и почувствовала себя куда более энергичной и готовой к новым открытиям, которые мне предстояли. Я пообещала себе как можно реже говорить по-русски, пока тренирую разговорный английский. Кроме того, предстояло изучить, как звучат на этом языке некоторые магические термины. Впрочем, насколько я знала, во многих сложных заклинаниях использовалась латынь. Латинский язык тоже следовало подучить, поскольку мне он давался непросто.

Я старалась убедить себя в том, что намерена справиться с любыми трудностями. «Тяжело в учении, легко в бою» - именно этой фразой мне надлежало руководствоваться в ближайшие месяцы. Если Александр Владимирович Воронич рассчитывает получить в моём лице ведьму с высокими магическими способностями, он её получит. Вот только плясать под его дудку я вовсе не собиралась. Сейчас, когда мне удалось ускользнуть от его влияния, я планировала потратить время на то, чтобы научиться противостоять ему, а также Мартину и Розенбергу.

Дарий

Лето заканчивалось, и почти никаких новостей магического мира до заключённых не доходило, а это означало, что всё пока поддерживается в нужном равновесии.

Княжевич думал про Веронику, его мысли меняли своё направление от неожиданно жгучей обиды до горького сожаления, от решения больше никогда с ней не видеться до надежды на следующую встречу. Дарий верил, что с течением времени, осваивая новые для неё грани жизни и магии, эта девушка не растеряет главного в себе. Не утратит непосредственности, любознательности, умения смущаться и сопереживать.

Когда охранник появился, чтобы сообщить о посетителе, Княжевич решил, что это Фогль, но следующие слова тут же это опровергли.

- Молодая красивая блондинка.

Вспомнив последний визит начальника, Дарий пришёл к выводу, что это наверняка Велимира - новенькая секретарша, устроившаяся в Магический Надзор по чьей-то протекции.

- Ты не рад? Может, я вместо тебя с ней встречусь? - под громкий одобрительный смех остальных поинтересовался другой заключённый. - Почти год не видел молодых красивых блондинок!